– Ее можно обставить по-другому, если хочешь, – предложил Алекс. – Но только ничего розового.
Эмма подавила усмешку.
– Думаю, мы сумеем выбрать что-нибудь подходящее.
– Комнату рядом, соединяющуюся с этой, официально называют комнатой герцогини, но я предпочел бы, чтобы ты больше времени проводила здесь.
– Вот как?
– Да. А из комнаты герцогини мы можем сделать гостиную и украсить ее всякой женской дребеденью, если пожелаешь, – сказал Алекс серьезно. – Но не думаю, что тебе понадобится там кровать. Ее можно поставить в комнату миссис Гуд – она с нами много лет, и, думаю, для нее это будет славный подарок. А теперь, – он хищно улыбнулся, – подойдите ближе, ваша светлость, чтобы мы могли снять с вас это роскошное платье.
– У меня есть имя, – ответила Эмма серьезно, – и я не хочу, чтобы меня называли «ваша светлость».
Не отвечая, Алекс принялся расстегивать крошечные пуговки на ее подвенечном платье. Он производил это действие с раздражающей медлительностью, и его прикосновения вызывали в теле Эммы дрожь горячечного желания.
Когда она наконец положила руки ему на плечи, чтобы удержаться на ногах, из ее уст вырвался слабый стон. Ей показалось, что вся комната вращается вокруг нее в ослепляющей страстью дымке, и единственное, что она могла сделать, чтобы не упасть, – это держаться за него.
Руки Алекса достигли середины ее спины:
– А теперь, – прошептал он, – думаю, пора распустить твои волосы.
Когда он вынул шпильки из волос, убранных в высокую прическу с густыми локонами, вся их масса упала на плечи Эммы.
Поднеся несколько мягких локонов к лицу, Алекс сначала поцеловал их, а потом вдохнул их пьянящий аромат.
– Обожаю, – пробормотал он, пропуская волосы через пальцы. – Кажется, я говорил тебе, что хочу маленькую девочку с волосами точно такого цвета?
Эмма молча покачала головой. Они никогда не говорили о детях. Она полагала, что Алекс хочет наследника, как все мужчины, но ей никогда и в голову не приходило, что он думает о маленькой девочке, похожей на нее.
– А вот я мечтаю о маленьком мальчике с черными волосами и зелеными глазами, – сказала она решительно.
Рука Алекса на мгновение замерла.
– Что ж, мы будем работать над этим до тех пор, пока наши желания не исполнятся.
Вскоре Эмма осталась только в тонкой шелковой нижней сорочке, и Алекс принялся стягивать это прозрачное одеяние с ее плеч, но она неожиданно остановила его.
– Теперь моя очередь. – Эмма потянулась к его галстуку и медленно распутала замысловатый узел. Когда с этим было покончено, она приступила к скрипучей накрахмаленной белой рубашке, наслаждаясь прикосновением к каждому открывающемуся дюйму его тела.
Алекс смог вытерпеть эту сладостную пытку всего несколько минут, а затем со стоном схватил Эмму в объятия и понес к огромной постели.
– Боже, как ты прекрасна, – произнес он, почтительно дотрагиваясь до ее щеки. – Ты просто само очарование!
В следующий миг Эмма оказалась на огромной кровати рядом с Алексом. Освобождаясь от одежды, Алекс постоянно прикасался к ней, и жар его рук в сочетании с чувственным трением шелка о кожу очень скоро подвел ее к самому краю бездны.
Почти не слыша своего голоса, Эмма со стоном снова и снова повторяла его имя, чувствуя, как каждый дюйм его восхитительного обнаженного тела прижимается к ней. Между ними все еще оставалось препятствие в виде ее сорочки, и Эмма яростно сорвала ее: она не желала, чтобы между ней и ее мужем была хоть какая-то преграда.
Как только груди Эммы получили свободу, Алекс наклонился над одной из них и поцеловал темный сосок.
Извиваясь от наслаждения, Эмма притянула к себе его голову, чтобы лучше чувствовать его близость.
Затем Алекс страстно поцеловал ее в губы, и в этот момент они забыли о насмешках и поддразнивании – осталось только два жаждущих друг друга тела, полных желания и страсти.
Руки Эммы порхали по сильным мускулистым бедрам, поднимались к груди и плечам, и каждое ее прикосновение воспламеняло Алекса все сильнее, так что вскоре он не мог больше сдерживаться. Его рука остановилась на нежных завитках, защищавших вход во врата женственности, и медленно раздвинула влажные складки ее нежной плоти. Затем его палец скользнул внутрь.
Эмма была более чем готова принять его.
– Ты такая влажная, – сказал он прерывающимся голосом. – Влажная и горячая. Ты готова для меня.
– Да, Алекс, да, – простонала Эмма.
В мгновение ока Алекс оказался сверху, и его мужской орган скользнул внутрь ее. Для него было пыткой не рвануться в это сладостное тепло, но он сознавал, что Эмма еще не приспособилась к этому, и хотел дать ей время привыкнуть к своим размерам.
Однако Эмма совсем не думала об этом.
– О, Алекс, я хочу большего. – Она сжала его бедра, стараясь привлечь его еще ближе к себе.
Не в силах устоять перед ее мольбами, Алекс с хриплым стоном рванулся вперед и тут же оказался внутри ее.
Подлаживаясь под ритм его движений, Эмма всеми силами старалась продлить наслаждение этого момента, но все же неуклонно соскальзывала к тому ошеломляющему чувству освобождения, которое мог дать ей только Алекс.
Когда Алекс просунул руку между их сплетенными телами и дотронулся до ее интимного места, она поняла, что битва проиграна, взрыв приближался, и из ее горла вырвался хриплый крик:
– Господи, Алекс, я так люблю тебя!
Алекс замер.
– Что ты сказала?
Фиалковые глаза встретились с зелеными и увидели в них разрывающую душу нежность.
– Я люблю тебя! Люблю!
Алекс снова ринулся в бездну, на этот раз отчетливо понимая, что Эмма нуждается именно в этом последнем толчке. Когда мир взорвался в ослепительной вспышке света, она ощутила полное освобождение и выкрикнула его имя. Алекс позволил себе расслабиться и излил в ее тело все свои соки.
Час спустя, когда они все еще лежали, сплетенные в восхитительном объятии и в тумане удовлетворенной страсти, Алекс глубоко вздохнул и уткнулся лицом в нежную шею Эммы.
– Я боялся, что никогда не услышу этих слов, – признался он едва слышно.
Эмма запустила пальцы в его густые волосы и взъерошила их.
– А я и сейчас боюсь, что мне так и не доведется их услышать.
Алекс нежно заключил ее лицо в ладони.
– Я люблю тебя, Эмма Данстер Риджли, – произнес он торжественно. – Люблю всей душой и всем сердцем. Я люблю тебя так, как никого на свете до тебя не любил…
– Хватит! – Глаза Эммы наполнились слезами.
– Почему, дорогая?
– Я слишком счастлива, – сказала она прерывающимся голосом.
– Невозможно быть слишком счастливым. По правде говоря, я собираюсь посвятить остаток своей жизни и каждый ее день твоему счастью, чтобы с каждым днем ты чувствовала себя все более счастливой.
