Гриир молчал, глядя на нее злыми глазами.
– У тебя самые хорошие шансы обыграть Кейхила. Я уже заработала себе известность, дойдя до полуфинала, а тебе нужны деньги и собственная популярность. – Мерседес смотрела на него не отрываясь, побуждая верить ей.
– А что нужно тебе? – мрачно спросил Гриир.
– Мне нужен ты, Гриир. – Она крепко поцеловала его в губы. – И еще я хочу получить деньги на свою ставку.
Брови Гриира изогнулись и поползли вверх.
– Что еще за ставка?
– Деньги, которые я поставила на тебя. – Она хитро улыбнулась. – У тебя самые большие шансы на победу.
По лицу Гриира пробежала тень подозрения.
– Сколько ты поставила, Мерседес?
– А ты думаешь сколько? Достаточно, чтобы ты никогда не пожалел о наследстве, от которого отказался, – тихо ответила она. – Я не могу допустить, чтобы ты все потерял. Я дала себе слово, что верну тебе это. Но сейчас не время беспокоиться о деньгах. Помнишь урок номер один? Не думай о деньгах. Ни о своих, ни о чужих.
Гриир возразил:
– Ты могла хотя бы сказать мне.
– И рисковать, что ты первым проиграешь мне? – Мерседес покачала головой. – Я знаю тебя, Гриир Бэррингтон. Ты непременно помешал бы мне, если хоть на секунду заподозрил бы, что я не играю в полную силу. Кроме того, сегодня я ставила не на тебя, а на нас. Иди и выиграй, Гриир.
– Ты ужасно рисковала, Мерседес.
– Конечно, рисковала. Но оно того стоило. – Она обхватила Гриира за шею и потянула к себе. – Будь что будет.
– Я думал, хороший игрок знает, когда уйти. – Он посуровел.
– Если и так, я не заметила, что это время пришло. – Мерседес поцеловала его. Она хорошо выучила уроки и понимала, что иногда лучше проиграть, чем выиграть. Достаточно посмотреть на то, что она выиграла, потеряв свое сердце.
* * *Через три дня Мерседес Локхарт вышла замуж за новоиспеченного победителя Всеанглийского турнира по бильярду. Венчание состоялось в церкви Святого Петра, самой большой в Брайтоне. Церковь была полна цветов, приятелей и просто незнакомых людей, следивших за драматической развязкой турнира. Однако Мерседес почти не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Она смотрела только на мужчину, ждавшего ее у алтаря. Он казался ей самым красивым на свете. А может быть, все невесты так думают в день свадьбы? Мерседес всматривалась в каждую его черточку. Как скользит солнечный луч по волосам, озаряя их платиновым блеском. Как гладко выбрит волевой подбородок. Как светятся его проницательные голубые глаза, глядящие на нее. Как сверкают начищенные до блеска пуговицы его красного мундира, подчеркивающего широкие плечи. Как стройны его длинные ноги в идеально белых брюках, соседствовавших с парадной шпагой. Гриир надел мундир в последний раз перед отставкой, Мерседес подозревала, что он сделал это намеренно. Словно хотел подчеркнуть, что он человек, знающий и исполнивший свой долг, честь которого не подлежит сомнению, как и выбор невесты. Теперь он всегда будет защищать ее, поклоняться ей, и никто не посмеет возражать ему, ни отец, ни брат.
Гриир взял ее за руку и коротко поклонился ее отцу:
– Благодарю вас, сэр.
Мерседес почувствовала легкое пожатие его руки, и они повернулись лицом к викарию – радостному круглолицему человечку. Он начал службу, но Мерседес пропускала его слова мимо ушей, понимая, что это всего лишь приятный звук. Все ее внимание было устремлено на Гриира, человека, который доверился ей, мужчину, который сумел пробудить в ней такую страсть, что она бросила вызов своему отцу. Пока викарий читал молитвы, Гриир наклонился ближе к ней:
– Сегодня утром твой отец говорил со мной. Он дает свое благословение.
Отец не торопился прощать Грииру то, что тот оставил его в Бирмингеме.
– Знаю. Я выиграла это у него. – Мерседес смотрела прямо перед собой на крест, висевший над алтарем.
Гриир засмеялся, чем вызвал неодобрение викария, бросившего на него укоризненный взгляд поверх молитвенника.
– Ну, конечно. Знаешь, Мерседес, не любую проблему можно решить с помощью бильярда.
– Не любую, – согласилась она. – Но те, которые можно, должны быть решены. – Она ткнула его локтем. – Смотри на преподобного. Это молитва как-никак.
– Я мог бы и раньше догадаться. Он сказал, что ты с ним говорила прошлым вечером. А я никак не мог сообразить, что ты могла ему сказать.
Мерседес бросила на него быстрый взгляд, как раз когда викарий подошел к последней молитве.
– Я говорила с ним. И сказала, что люблю тебя.
– До или после игры?
– Конечно, после.
Викарий с особым выражением произнес последние слова, объявляя их мужем и женой.
– Случилось так, – шепнул Гриир, слегка прикоснувшись губами к ее рту, – что я тоже тебя люблю. – И поцеловал ее так, что ни у кого не осталось со мнений в одобрении этого брака со стороны обеих сторон, и больше всего самого жениха.
Сердце Мерседес запело от осознания того, что, несмотря на обещание не влюбляться в нее, Гриир Бэррингтон ее любит.
Чтобы вместить великое множество гостей, на свадебный завтрак всех пригласили в клуб отца. К тому времени, когда они смогли уйти, Мерседес совершенно выдохлась. В голове путались имена и лица. Кто бы мог подумать, что свадьба такое утомительное мероприятие?
Она с превеликой радостью скользнула внутрь закрытой кареты, которая должна была отвезти их в собственный дом. Теперь они собирались жить на втором этаже, над своим бильярдным клубом. Гриир поднялся вслед за ней и, сильно хлопнув дверцей, опустился на сиденье.
– Наконец-то мы одни! Я безумно устал и хочу есть. А ты? – Его голубые глаза сверкнули. – Я даже не представлял себе, как мало жениху и невесте удается поесть на своем свадебном завтраке. – Он засмеялся и сунул руку под сиденье. – К счастью, повар отложил нам кое-что дополнительно.
У Мерседес заурчало в желудке. Она улыбнулась.
– Да, к счастью. Нам надо наконец-то подкрепиться.
Гриир откупорил бутылку шампанского, пролив немного себе на брюки, когда карета попала в яму.
– Я должен извиниться. Эта карета совсем не та, что у твоего отца.
– Мне все равно. – Теперь они остались одни и хотели сами строить свою жизнь с самого начала. Мерседес взяла бокал, в котором было больше пены, чем вина, осторожно отпила глоток. – Кажется, я никогда раньше не пила шампанское в карете.
Гриир улыбнулся ей невероятно озорной улыбкой, от которой тепло разлилось по всему телу до самых кончиков пальцев.
