— Да!
— Зовите, зовите громче, но он не придет. Я видел, как его увел с собой граф Бенкендорф. А после его приглашений редко кто возвращается.
— Так вот кто это был… — вздрогнула Анна.
— Нуте-с, вы надумали?
— О чем вы? — изумилась Анна.
— О том, чтобы не тратить время на пустые развлечения и немедленно приступить к репетициям у меня дома, для дальнейшего, так сказать, совершенствования вашего мастерства, — Шишкин сделал попытку обнять ее, но Анна с силой его оттолкнула.
— Подите прочь! — воскликнула Анна и выбежала из зала.
— Надеюсь, не я — причина вашего поспешного бегства? — с тревогой в голосе спросила принцесса Мария, неожиданно столкнувшись с ней в коридоре.
— О нет, ваше высочество, — Анна склонилась в поклоне.
— Что вы, Анна! — остановила ее Мария. — Пожалуйста, ведите себя со мной так, как будто мы все еще сидим у вас дома и пьем чай, как две старые подруги.
— Но это больше невозможно, — покачала головой Анна.
— Почему? — растерялась Мария. — Вы же обещали, что простите мне мой невольный обман.
— Дело не в вас, ваше высочество… Дело в том, что Владимира только что арестовали.
— Владимира? Ах, ваш молодой опекун! Тот, кому отдано ваше сердце, не правда ли? — ласково спросила Мария. — В чем его обвиняют? Расскажите, и я постараюсь вам помочь.
Слушая Анну, Мария с каждой минутой рассказа бледнела все больше и больше. И когда Анна закончила, воцарилась долгая тишина. Теперь настало время Анны побледнеть. Она прекрасно понимала, что Владимир оказался замешан в дело, которое оборачивалось против принцессы. И хватит ли у юной невесты Александра мужества и мудрости, чтобы понять благородные цели, которые преследовал Корф, пытаясь удержать Ольгу у себя в доме? Наконец, Мария вздохнула и нарушила молчание.
— Оставайтесь здесь, Анна, я тотчас переговорю с Его Величеством, и уверена — он послушает меня…
* * *
— Что?! — вскричал Николай, когда Мария подошла к нему с просьбой освободить барона Владимира Корфа. — Это сделано с моего ведома и по моему приказу!
— Я умоляю вас, — тихо, но настойчиво повторила Мария. — Барон Корф не виноват.
— Откуда вы знаете?
— Я получила эти сведения из первых рук…
— Дорогое дитя, — остановил ее Николай, — вам не следует вмешиваться в дела, о которых вы не имеете ни малейшего понятия.
— Ваше Величество, уверяю вас, что знаю больше, чем вы думаете.
— Вот как? — сурово сказал Николай. — Тогда, вероятно, вы знаете, что барон Корф арестован за то, что помогал некой фрейлине увидеться с Александром? Поймите, Мария, в данном случае я защищаю ваши интересы.
— Я знаю, за что арестован барон Корф. Как благородный человек, он не мог выдать полиции страстно влюбленную женщину, попросившую у него убежища, но и позволить ей встретиться с его высочеством он тоже не мог. Насколько мне известно, барон Корф хотел отправить эту фрейлину домой.
— Вы, кажется, жалеете и ее?
— Я понимаю ее чувства, — кивнула Мария. — Если бы меня разлучили с Александром насильно, я бы…
— Еще немного, и я бы прослезился! — воскликнул Николай. — Мари, эта интриганка не стоит вашего внимания!
— Но я прошу вас не за нее. Меня беспокоит судьба барона Корфа.
— Дался вам этот Корф!
— Ваше Величество, я не хочу, чтобы кто-нибудь однажды упрекнул меня в том, что я преследую свою соперницу и человека, принявшего участие в ее судьбе.
— Надо же, — растерялся Николай, — я никогда не думал об этом деле с такой стороны… Пожалуй, вы явили нам пример государственного мышления. Браво, принцесса! Хорошо, я пойду вам навстречу. Вы — истинное дитя трона и станете прекрасной императрицей. Александру повезло, и я поздравляю вас!
— Благодарю вас, Ваше Величество, — смутилась Мария и грустно добавила: — А для себя я могу что-нибудь попросить, если у вас, конечно, еще осталось желание выполнять чьи-либо капризы?
— Для вас, дорогая моя, — все, что пожелаете, — кивнул Николай.
— Позвольте мне уехать в Дармштадт.
— Что это значит, принцесса? — улыбка медленно сошла с лица императора.
— Я бы хотела немного отдохнуть от двора. Мои силы на пределе. Мне необходимо собраться с мыслями и подготовиться к предстоящей свадьбе.
— Значит, вы не передумали? — с облегчением вздохнул Николай.
— Я верю Александру и никому его не уступлю. Но я так устала! — Мария вдруг разрыдалась, и Николай по-отечески привлек ее к себе и обнял.
— Вы — очень сильная, дитя мое, и даже не подозреваете, насколько, — Николай погладил принцессу по голове. — Но я понимаю вас. Корона — одна из самых страшных тяжестей, и надо обладать мощью титана, чтобы не повредить шею, нося ее. Вы можете ехать.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — прошептала Мария и, осторожно освободившись из объятий императора и поклонившись ему, ушла.
Когда она вернулась туда, где оставила Анну, девушки там не оказалось. Она не поверила мне, — подумала Мария. — Я обречена терять друзей!
В действительности все вышло иначе — Анну увел с собой один из офицеров Бенкендорфа. Изобретательному Александру Христофоровичу вдруг пришла в голову мысль, что воспитанница, с которой так нежно прощался Корф перед тем, как покинуть бал, может стать важным рычагом воздействия на строптивого барона. И поэтому, ожидая, пока офицер привезет к нему для допроса еще и девицу Платонову, он снова и снова пытался разговорить своего подследственного.
— Повторяю еще раз, — монотонно твердил в ответ на его вопросы Корф, — я не видел Ольгу Калиновскую с тех пор, как она покинула Россию. Более того, воспоминания о ней не доставляют мне ни малейшего удовольствия. Встреча с этой женщиной в прошлом доставила мне немало неприятностей.
— Тем более удивительно, — развел руками Бенкендорф, — что виновница стольких ваших бед живет в вашем доме.
— Женщину, остановившуюся в моем доме, зовут Елена Болотова, — не сдавался Корф.
— Барон, — ласково сказал Бенкендорф, — мыто с вами оба знаем, что Болотова и Калиновская — одно и то же лицо.
— У вас неверные сведения. Ошибки допускает даже тайная полиция.
— Однако я устал от вашего упрямства, господин барон. Ваша служанка…
— Моя служанка никогда не видела Ольгу Калиновскую. Что же касается ее показаний, то под давлением любой способен оговорить не только другого, но и себя самого.
— Не представляйте меня монстром даже в собственном воображении, — улыбнулся Бенкендорф. — Вы сами накликали на себя беду. И не только на себя. Насколько мне известно, в вашем доме живет еще одна особа, которая тоже может быть замешана в этом деле. Думаю, настало время привлечь к нашему разговору и ее.
