ослушаешься мою матушку, - уже с отчѐтливой угрозой добавил Артью, - вот уж
тогда мы вернѐмся сюда и продолжим прерванный поединок.
Оставив Ларефа, Артью направился в сторону аллеи идущей в сторону дома.
Едва оказавшись на достаточном расстоянии от Ларефа, Артью с откровенным
злорадством пробормотал:
-Получил, ушастый Брут. Надеюсь, преподанный урок ты запомнишь надолго. А
что ещѐ важней, ты должен понять, что на все вопросы матушки следует отвечать
с полной откровенностью.
Глава 36
-Лареф, что с тобой случилось? Ты стал…зелѐного цвета?
Графиня де Сансер, а заодно и Ремика с которой они обсуждали предстоящее
торжество, с нескрываемым удивлением взирали на несчастного Ларефа. Тот
действительно был зелѐного цвета. Уши всѐ ещѐ шевелились после пережитого
ужаса.
-Не спрашивайте, ваша светлость, - обречѐнно ответил Лареф, останавливаясь
подле графини, - мне такое довелось пережить…не приведи господи…
-Ты встречался с моим сыном? – догадалась графиня.
Не в силах отвечать, Лареф лишь молча кивнул.
-И что он тебе говорил? – с нескрываемым любопытством поинтересовалась
графиня.
-Многое, ваша светлость. Если не принимать во внимание всего этого ужаса,
большей частью он говорил о…- Лареф кивнул в сторону Ремики. Она тут же
встрепенулась.
-Обо мне? Надеюсь, хорошее говорил?
-Я бы так не сказал!
-И как бы ты сказал, Лареф?
-Немного напоминает весь остальной ужас, ваша светлость. Хотя мне пришлось
гораздо хуже, чем вам.
-Вот как? – Ремика слегка побледнела. – И что же он говорил?
-Не знаю…
-Лареф, - грозно окликнула его графиня, - отвечай на вопрос.
-Ещѐ бы не ответить, - пробормотал под нос Лареф, - я ни за что на свете не
соглашусь вернуться в тот самый ад, где побывал.
-Лареф!
-Его милость говорили, что ненавидят еѐ светлость. И повторили эти слова
несколько раз!
Ремика ещѐ больше побледнела. От графини не укрылись эти перемены. Она
взяла еѐ за руку и легонько сжала, показывая этим жестом своѐ расположение.
-Что он ещѐ говорил о Ремике? – спросила графиня у Ларефа.
-Он назвал еѐ пьяницей!
-Пьяницей? Что за бессмыслица? – графиня устремила взгляд на Ремику, но та
старательно прятала глаза. Больше того. Она покраснела. Наблюдая за Ремикой,
графиня пришла к выводу, что еѐ сын не так уж преувеличивал по поводу
пьянства. Она снова посмотрела на Ларефа.
-Что ещѐ он говорил?
-Хозяин хочет побыстрее уехать. Он ждет, какого-то письма. Как только получит,
так сразу и уедет.
-Что ещѐ?
Лареф в ответ неопределѐнно пожал плечами.
-Ты свободен, Лареф. Если снова услышишь, о чѐм говорит Артью, немедленно
сообщи мне. Тебе ясно?
-Ясно ваша светлость!
Едва Лареф покинул их, как графиня обратилась с вопросом к Ремике. Ей
хотелось узнать, что это за история с пьянством. Ремика не смогла скрыть
правду. По этой причине, она всѐ честно рассказала графине. Та некоторое время
размышляла над услышанным, потом озабоченно произнесла:
-Мы должны ускорить намеченное торжество. Это первое. Второе. После всего
услышанного нет никакого смысла в моѐм разговоре с Артью. Он ни за что не
согласится. У нас остаѐтся один единственный выход. Ты сама должна убедить
его. И желательно без письма. Ну, уж если он не будет соглашаться, тогда
придѐтся пустить его в ход. Только помни, Ремика, это твоѐ единственное
оружие, - предостерегла графиня, - ты должна умело им воспользоваться.
-Я понимаю, матушка! – тихо ответила Ремика. – Я понимаю, что у меня осталась
единственная возможность. Но как же быть с моими родителями? А не может ли
быть, что они не согласятся?
-Их я беру на себя, Ремика! – уверенно ответила графиня. – Они согласятся. Тем
более, что о таком торжестве речь шла ещѐ в Сансере. Главное убедить Артью.
Всѐ остальное не помеха.
-Я прямо сейчас этим и займусь! – пообещала Ремика. – Мы должны встретиться
у фонтана. Мы ежедневно проводим два часа в разговорах. Это одно из моих
условий, выставленных Артью. И он их неукоснительно соблюдает.
-Вот и хорошо! – одобрительно отозвалась графиня и на прощание напутствовала
Ремику. – Помни, ещѐ ничего не потеряно. Будь смелой, решительной, но в то же
время не теряй благоразумия и не вызывай лишний раз ненависть Артью.
-Не беспокойтесь, матушка, чтобы он не сказал, я приму с безмолвным
достоинством. Я не стану ему отвечать, даже если он начнѐт меня оскорблять.
Дав такое, весьма шаткое, обещание, Ремика незамедлительно направилась к
фонтану. По пути она рассуждала о том, что довелось услышать из уст Ларефа.
Ремика не услышала ничего нового. Она сама была такого же мнения. Она была
просто уверена, что Артью еѐ ненавидит. В особенности, после этой пьяной выходки. «И надо же было разозлиться в момент последнего разговора с Артью, -с досадой на себя думала Ремика, - ведь он имел право выразить своѐ негодование. Когда она научится молча выслушивать от него упрѐки? Когда? И когда, наконец, перестанет оскорблять его?» Ремика была уверена, что знает ответ на этот вопрос. «Сегодня, сейчас. Отныне, она никогда не станет унижать своего супруга недостойными словами и недостойным поведением. Даже если он ударит еѐ». Последняя мысль ей не очень понравилась. «Если он ударит, это будет слишком низкий поступок, и я попросту не смогу смолчать». Придя к такому выводу, Ремика сразу же успокоилась. Итак, она стерпит всѐ, за исключением побоев. С этим разобрались. Теперь подумаем, как уговорить Артью. Хотя, возможно, его и не придѐтся уговаривать. Последняя мысль несколько ободрила Ремику. Она ускорила шаг, надеясь прийти к фонтану раньше Артью.
Глава 37
Ремика ошиблась в своих предположениях. Артью находился на месте и, по всей
видимости, дожидался еѐ. Он сидел на скамеечке и обмахивался веером. Еѐ
веером. Завидев приближающуюся Ремику, он вскочил на ноги и подобострастно
поклонился, не преминув при этом изобразить приветливую улыбку. Увидев эту
самую улыбку, Ремика непроизвольно нахмурилась.
-Как мне кажется, эта вещь принадлежит вам, миледи. Вы забыли еѐ вчера
вечером,– сложив веер, Артью протянул его Ремике. Она молча приняла его, но
не стала раскрывать. Она лишь жестом пригласила Артью последовать за собой.
