— Хорошая мысль, — удивленно произнесла Джин. — И в то же время мы разузнаем кое-что сами. Может, кто-нибудь что-нибудь видел.
У Бет Энн к горлу подкатил ком.
— Спасибо вам. Я не знаю, что я делала бы…
— Держись, детка, — посоветовала Джин. — Я знаю, обстоятельства складываются не самым удачным образом, но так не может продолжаться долго.
— Я… я хочу кое о чем спросить вас, — произнесла Бет Энн. — О па.
— Они увезли его в морг, мисс Бет Энн, — тихо ответил Бак.
— А можете вы… — Бет Энн была вынуждена остановиться на секунду, чтобы перевести дыхание. — А не могли бы вы проследить, чтобы похороны прошли должным образом? Поскольку я не могу. Па не любил меня, но был моим отцом, и это только исполнение…
— Не беспокойся. — Губы Виски Джин дрогнули, словно она сдерживала чувства, и ее голос прозвучал необычно хрипло. — Мы присмотрим за всем.
— Бак, проследи, чтобы они положили его в новом черном костюме.
— Конечно, мисс, — старый ковбой утвердительно закивал.
Слезинка выкатилась из уголка глаза Бет Энн.
— О, и я только что сшила ему рубашку. Она в верхнем ящике. Он… так и не надевал ее.
— Как скажешь, дорогая, — Виски Джин заключила ее в свои медвежьи объятия, и обе на мгновение замерли. Глаза Джин заблестели от слез. Она всхлипнула и отпустила Бет Энн. — Нам пора, Бак. Еще много дел.
Джин поднялась, крикнула шерифу и вытерла глаза своим пыльным рукавом. Бак достал из заднего кармана чистый цветной носовой платок.
— Мисс Джин?
— Спасибо. Ты настоящий джентльмен, Бак.
— Приятно помочь такой леди, как вы, мэм.
Бет Энн молча удивилась таким отношениям этой необычной пары. Когда появился шериф и вывел их из камеры, худощавый Бак предложил дородной женщине руку. Вспыхнув, она грациозно приняла ее, едва улыбнувшись в ответ на мужское внимание. На душе у Бет Энн стало легче. Если ее беда помогла двум одиноким людям найти друг друга, — жалеть было не о чем.
— Увидимся утром, детка, — сказала на прощание Виски Джин. — Я принесу тебе чистую одежду.
Бет Энн оглядела себя с брезгливой гримасой.
— Я очень тебе благодарна.
— Прекрасно. А теперь постарайся уснуть.
— Попробую. — Бет Энн сделала попытку улыбнуться. — И еще раз спасибо вам.
Виски Джин ушла под руку с Баком. Когда дверь закрылась, Бет Энн услышала ее разговор с шерифом.
— Возьмите стул, Тристан. У вас не совсем верные предположения по поводу моей девочки, и нам нужно пошушукаться.
Когда шериф заглянул в камеру в следующий раз, было почти совсем темно. Он зажег лампу и в слабом желтом свете посмотрел на бледное лицо Бет Энн.
— Вы должны были рассказать раньше, мисс Линдер, — произнес он грустным голосом. — Ваша история…
— Полагаю, вы находите ее маловероятной, — тихо отозвалась Бет Энн, поднявшись с койки. — Тем не менее, это правда.
— Это решит судья. Я постараюсь отвезти вас завтра в Викенбург.
Бет Энн взглянула на Николса.
— Вместо того, чтобы дожидаться, когда они устроят цирк здесь?
— У людей нехорошее настроение. Я бы не хотел испытывать судьбу. Я даже думал отвезти вас сегодня, но… — он пожал плечами. — Мы выедем на рассвете, если с вами все будет в порядке.
Бет Энн долго смотрела на шерифа, пытаясь понять тайный смысл его слов. Забота Николса напутала ее больше, нежели крики разъяренной толпы. Могла ли злоба горожан обернуться против ее друзей? Бет не верила в это, но за последнее время все оборачивалось не так, как она ожидала. Солнце село, и воздух теперь быстро охлаждался, но она ежилась не от холода.
— Может, принести еще одно одеяло?
— Да, спасибо.
Шериф вернулся с одеялом, и на его грубоватом лице застыло выражение неловкости.
— Никогда раньше здесь не сидела женщина.
— Я спокойно просижу здесь до рассвета, шериф, — Бет набросила одеяло себе на плечи и снова села на койку. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мисс.
Наступила ночь, а с ней усилился шум голосов со стороны трактира и Бет почувствовала себя не очень хорошо.
Стук копыт каждой лошади, каждый крик приветствия, каждый еле слышный шепот на улице стали ужасными и многозначительными. Не находя в себе сил заснуть, она лежала и вспоминала страшные события прошедшего дня — момент прозрения насчет судьбы ее матери, обнаружение тела Вольфа, мгновенный шок, перешедший в страх за собственную жизнь. Наиболее безжалостными были воспоминания о руках Зака на ее теле, и Бет стонала, прикусывала губы, молила, чтобы поскорее прошла ночь.
Гул голосов со стороны трактира к утру то начинал стихать, то вновь усиливался. Бет Энн садилась и внимательно прислушивалась. Она ощущала угрозу в доносившихся издалека фразах, которые было трудно разобрать.
В кабинете шерифа раздавался громкий храп дежурившего Гелдера. Этот дурак даже не просыпался. Неразборчивые голоса пьяных становились все громче, а свет от фонаря жутко заплясал на светлых, грязных стенах. Ужас сковал грудь Бет Энн, парализовал дыхание.
Над ее головой раздался скрежет. Она вскочила, оцарапавшись обо что-то.
— Бет Энн, ангел. Проснись.
Зак. Его голос доносился из-за зарешеченного окна.
На какие-то мгновения радость и облегчение наполнили Бет, но потом она усилием воли отогнала их прочь.
— Убирайся! — приказала Бет Энн.
— Бет, — его голос был как осторожный поцелуй. Она видела руку Зака на решетке. В животе у Бет Энн что-то дрогнуло. Она удивилась, что такая простая вещь могла вызвать у нее слабость. Это было невыносимо.
Девушка встала на койку и посмотрела на тусклые очертания лица Зака за решеткой. Она удивилась, как он поднялся так высоко, но мгновенный наплыв ярости и боли охватил ее и отогнал мысль о возможном побеге.
— Что ты здесь делаешь? Оставь меня, или я позову дежурного.
— Ты не слышишь, что происходит? — хрипло прошептал Зак — Отойди от окна как можно дальше.
—Почему?
—Не задавай глупых вопросов. Нет времени!
Бет рассердилась еще сильнее.
— Я не задаю глупых…
Но Зак уже исчез. В замешательстве Бет приблизилась к окну и тут же увидела цепь, которую он просунул сквозь решетку. Перед ее испуганными глазами цепь натянулась, и старая кирпичная кладка, в которой были укреплены металлические прутья, начала разваливаться.
Со слабым криком ужаса Бет Энн соскочила с койки в тот момент когда практически вся решетка вывернулась наружу, захватив с собой добрый кусок стены. Девушка опустилась на колени возле решетчатой двери камеры, так потрясенная внезапным разрушением, что могла только молча наблюдать.
