Достигнув половины туннеля, Онория услышала крики людей и громкий голос Джеймса. Затем послышался такой шум, будто на них обрушились потоки воды.
Лицо Онории было забрызгано грязью. Комья грязи стекали мимо нее вниз к ожидавшему Кристоферу, образовывая огромную лужу.
– Вход с минуты на минуту может обрушиться! – крикнул Джеймс, перекрывая шум. – Тяните ее наружу!
Стенки туннеля начали сползать, и Онория с ужасом наблюдала, как земля низвергается вниз к ногам ее мужа.
. – Кристофер! – пронзительно крикнула она. – Цепляйся за мою руку. Джеймс, тяни нас!
Она почувствовала, как крепкие пальцы Кристофера обхватили ее запястье, и в это время прямо на нее обрушился целый поток воды и грязи, забив нос, рот и уши, давя на нее и угрожая увлечь вниз, на дно пещеры. Крепление натянулось, и ее потащили наверх; тело Онории билось о сужающиеся стенки туннеля.
Пальцы Кристофера, сжимавшие ее запястье, внезапно разомкнулись. Она выплюнула песок изо рта.
– Джеймс, подожди! Кристофер, держись за мою руку!
Она почувствовала его пальцы через слой грязи, но его самого не видела. Пласт земли устремился на Онорию, и в этот момент ее с силой потянули вверх.
Земля раздвинулась над ней, и Джеймс с побелевшим лицом подхватил ее и оттащил от дыры.
– Подождите! – взмолилась она, рыдая. – Кристофер остался там.
Джеймс не слушал ее. Он потянул ее к дереву, к которому она была привязана, и одним ударом ножа разрезал веревку. Освободившись, Онория развернулась, готовая бежать назад к туннелю, где мужчины уже копали проход руками и лопатами, чтобы добраться до Кристофера.
Снова послышался нарастающий грохот, и мужчины отскочили назад. Сен-Сир громко выругался, а Джеймс схватил Онорию за талию и бросился бежать вместе с ней.
Склон холма начал сползать вниз. Огромные камни и вырванные с корнем молодые деревца, смытые грязью и водой, скользили вниз, закрывая вход в туннель. Оползень накрыл пластом земли отверстие и два бочонка с золотом, которые не успели погрузить на салазки.
Люди успели отбежать шагов на пятьдесят, когда оползень приостановился, а потом также внезапно, как начался, прекратился совсем. Еще несколько камней и веток деревьев с треском скатились вниз, и все замерло. Страшный грохот сменился оглушительной тишиной, нарушаемой лишь тихим шумом ослабевающего дождя.
– Кристофер! – пронзительно крикнула Онория и бросилась к туннелю, теперь заблокированному большими камнями, ветками и обломками пород. Она начала разгребать руками слой за слоем толщу, накрывшую ее мужа внутри пещеры.
Она копала и скребла, пока ее пальцы не начали кровоточить.
Сильная рука обвила талию Онории, и кто-то поднял ее, оторвав от кучи. Это был Джеймс. Ее муслиновое платье было заляпано липкой грязью и испачкано кровью. Она тщетно пыталась вырваться, но он оттащил ее от заваленного входа и опустился на поваленное дерево, усадив ее к себе на колени.
Онория разрыдалась.
– Мы должны откопать его. Пожалуйста, Джеймс, вытащи его.
– Шшш, – попытался он успокоить сестру, прижавшись губами к ее волосам. – Они копают, Онория, так быстро, как могут.
Она увидела затуманенными глазами, что Сен-Сир и О'Малли организовали людей, которые орудовали кирками и лопатами. Онория не могла в полной степени понять трудности этой работы и считала, что они копают недостаточно быстро. Она должна пойти туда и сама откопать Кристофера.
Однако Джеймс крепко держал ее.
– Нет. Пусть они работают.
– Они должны его спасти. Я не хочу потерять мужа.
– Я понимаю.
Онория припала к нему, сотрясаясь всем телом. Она не ждала утешений от Джеймса. Он пережил смерть их младшего брата и не раз видел гибель людей, чтобы вводить ее в заблуждение ложной надеждой. Но ей все-таки хотелось, чтобы он попытался успокоить ее хотя бы несколькими ничего не значащими словами.
Это потрясение было гораздо хуже, чем-то, которое она испытала, когда думала, что потеряла Кристофера, отданного в руки палача. Тогда она была едва знакома с ним.
Теперь же познала его в полной мере. Она была его женой всей своей сущностью: спала в его постели, занималась с ним любовью, спорила с ним, смеялась, шутила, в общем, жила полной жизнью. В настоящее время он был ее мужем в гораздо большей степени, чем когда они просто подписали листок бумаги.
– Я не хочу потерять его; Джеймс, – повторила Онория.
Джеймс держал ее, слегка покачивая, как делал это, когда она в детстве пугалась грозы. Несмотря на то, что Джеймс часто вызывал у нее раздражение, она всегда верила, что он достаточно сильный, чтобы справиться со всеми трудностями. Когда родители умерли, Онория знала, что Джеймс позаботится о них.
Но сейчас Онория ничего такого не чувствовала. Она сидела оцепенев в кольце рук Джеймса, в то время как его люди копали и копали, но пока ничего не обнаружили. Дождь ослабел, и заходящее солнце пробилось сквозь разорванные облака. Вход в туннель оставался недоступным, если он вообще еще существовал.
Солнце окончательно зашло, стемнело, и повеяло холодом. Люди продолжали копать, но безрезультатно.
«Погребенный заживо, чтобы охранять клад». Эта мысль промелькнула в затуманенном сознании Кристофера. «Какая замечательная идея, жена моя».
Случилось так, что оползень откинул его от края туннеля, пронес через всю пещеру и ударил о заднюю стенку. Острые камни впились в тело, и вода вместе с грязью окатила его.
Туннель закупорился, и поток стих. Уровень воды и липкой грязи на полу пещеры перестал расти. Кристофер оставался в дальнем конце, перепачканный, мокрый, замерзший и лишенный возможности выбраться оттуда.
Поднявшись на ноги, он прежде всего подумал об Онории. Слава Богу, ее успели вытащить наружу перед тем, как случилось самое худшее. Ардмор увидел надвигающуюся опасность. Что бы ни думал Кристофер об этом человеке, он не сомневался, что Ардмор спасет Онорию.
А как он сам выберется из пещеры?
Его отделяло от входа по меньшей мере шесть футов земли с твердыми обломками породы. И кто знает, сколько еще навалено снаружи? Мокрая земля, закупорившая туннель, легко поддавалась его рукам, однако он опасался трогать эту пробку, чтобы не сдвинуть всю массу, которая могла обрушиться на него. Кирки, лопаты и веревки были подняты наверх до начала оползня. В пещере остались только бочонок с золотом, который теперь был погребен под несколькими тоннами грязи, и фонарь, висевший на выступе камня на дальней стене.
Как ни странно, но свеча продолжала гореть. Стекла фонаря защитили пламя от порыва ветра, ворвавшегося в пещеру вместе с грязью. Тонкий мерцающий огонек освещал зловонную мерзость на полу.
