Казалось, он скользит вниз по длинному, слегка наклонному туннелю, ударяясь о камни, и он из последних сил закрыл руками лицо, чтобы защититься.
Падение продолжалось бесконечно долго, обдирая до крови кожу. Он тщетно пытался остановить его, цепляясь за выступы камней, но они лишь царапали руки. Через некоторое время он буквально оцепенел и почти не чувствовал боли, ударяясь о стенки.
Наклонный туннель внезапно кончился, и он полетел в открытом воздухе. Решив, что это конец, Кристофер почувствовал, как что-то холодное обволокло тело и целиком поглотило его.
У Онории больше не было сил рыдать. Она сидела одна в накинутой на плечи куртке, уставившись в одну точку. Спустилась ночь, но люди продолжали копать при свете фонарей.
Однако безуспешно. Огромные черные камни, преграждавшие вход, невозможно было сдвинуть. Копавшие пробовали обойти их и найти другой путь в пещеру, но это гоже не дало желаемого результата.
Свет фонаря заслонила фигура Джеймса.
– Онория, – обратился он к ней. Затем сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжил: – Мы возвращаемся к бухте.
Онория покачала головой, не глядя на него.
– Я не хочу уходить отсюда.
Джеймс присел на корточки перед ней.
– Тебе нечего делать здесь, Онория. Тебе надо согреться и поспать.
– Я не хочу спать.
– Но это необходимо, – упрямо настаивал он. – Утром я отправлю тебя на «Аргонавт».
Онория резко вскинула голову.
– Ты бросаешь его.
Джеймс быстро взглянул туда, где продолжали работать его люди и люди Кристофера. Свет фонарей освещал их мрачные, напряженные лица.
– Возможно, они докопаются до пещеры, но слишком поздно.
Он имел в виду, что Кристофер, должно быть, уже мертв, задохнувшись внутри или будучи погребен под грязью и камнями. Онория склонила голову.
Она почувствовала, как Джеймс удивительно ласково коснулся ее волос.
– Будет лучше, если ты отправишься с нами на «Аргонавте», Онория. Диана позаботится о тебе.
Онория покачала головой:
– Нет.
Джеймс обнял ладонями ее лицо, потирая щеку большим пальцем.
– Лучше нам уйти отсюда сейчас. Я не хочу, чтобы ты видела… – Он осекся. – Мы отвезем тебя домой в Чарлстон. Несколько дней плавания, и мы будем там.
– Теперь это не мой дом. Он твой и Дианы. Его обычно грубый голос смягчился:
– Ты не права, Онория. Дом в Чарлстоне всегда был твоим домом. Я не мыслю его без тебя.
– Как предмет мебели, – мрачно возразила она. Джеймс вздохнул, слегка раздраженный.
– Нет, как хозяйку. Я никогда не беспокоился о нашем доме, как бы долго ни отсутствовал, потому что был уверен, что ты способна содержать его лучше, чем кто бы то ни было. Я всегда знал, что могу найти там пристанище.
– Хорошо, что заметил это, – тихо произнесла Онория.
– Конечно, заметил. Диана тоже это понимает. Я хочу, чтобы ты была там, Онория. Я спокоен, зная, что ты управляешь нашим домом.
Она взглянула на него и, несмотря на отчаяние, почувствовала нарастающий гнев.
– А что остается мне, Джеймс Ардмор? Ждать, когда тебе заблагорассудится снова появиться в доме? Или прислать мне весточку? А обо мне ты подумал?
– Ты расстроена. Нам необходимо спуститься вниз.
– Конечно, я расстроена! Кристофер мой муж. Ты понимаешь, что это значит?
– Кое-что понимаю, – сухо ответил Джеймс.
– Нет. – Онория поднялась на ноги. – Ты не представляешь, что это значит для меня. Ты вообще ничего не знаешь обо мне.
Джеймс подхватил сестру, когда колени ее подогнулись.
– Черт побери, Онория, я понесу тебя на плечах, если понадобится.
Она посмотрела ему в глаза, потемневшие в свете фонаря. Он, конечно, заботился о ней, но не мог ее понять.
– Я должна остаться здесь, – сказала она раздраженно. – Я должна знать.
Он обхватил ее за талию и привлек к себе, хотя вообще редко проявлял свои чувства.
– Обещаю, Онория, как только его найдут, я сообщу тебе. – Он откинул с ее лица прядь волос. – Но я думаю, ты все понимаешь.
Она ощутила безотчетный страх.
– Знаешь, Джеймс, я ненавижу тебя.
– Знаю.
Не желая выслушивать дальнейшие возражения, он повел ее вниз по склону холма. Вскоре она обессилела, и ему пришлось нести ее остаток пути.
Где-то в глубине сознания у нее, несмотря на горестное оцепенение, мелькнула мысль: хорошо бы Джеймс сломал себе позвоночник.
Джеймс дал ей рому, который подействовал расслабляюще. Она легла на одеяла на мягком песке, ощущая легкое головокружение. Прохладный воздух касался ее лица, костер согревал ноги, а ром тело, и она погрузилась в сон.
Ей снился Кристофер. Она вспомнила, как впервые увидела его, когда он был совсем молодым и ошеломляюще красивым. Он ждал ее в оранжерее и повернулся, когда она вошла. Затем посмотрел на нее с улыбкой.
– Откуда ты такая взялась? – спросил он.
Не очень-то приятное начало, но она с восторгом смотрела на него. Он был ее кумиром, ее мечтой, воплотившейся в жизнь. Она что-то пролепетала в ответ и протянула ему брошюру с просьбой оставить автограф. Кристофер воспользовался этим и потребовал взамен поцелуй.
Игривость мгновенно исчезла, и она обнаружила, что обнимает его, прижимая к себе. Его рука скользнула к ее талии, а язык проник в ее рот.
Этот поцелуй пробудил в нем неистовую страсть. Он прижал ее к себе, и она почувствовала сквозь тонкую юбку его мужскую плоть.
Он уложил ее на пол, не сводя с нее своих серых глаз. Его сильная рука проникла ей под юбку, и он коснулся самого интимного места. Сначала он ласкал ее только пальцами, и это была прелюдия, перед тем как войти в нее.
Когда все кончилось, он поднял ее на ноги и помог поправить одежду. Его высокомерие исчезло, и он нежно посмотрел на нее. Потом обхватил ее лицо ладонями, поглаживая большими пальцами скулы. Она подумала, что сейчас он скажет, что любит ее, но он лишь тряхнул головой, многозначительно подмигнул ей и произнес: «Рад познакомиться с вами, мисс Ардмор». После чего зашагал прочь.
Девять лет спустя его небрежная манера поведения пропала. Исчез важный вид и осталась лишь тень прежней дерзкой улыбки, когда она посетила его в тюремной камере форта. Он был приговорен к смерти, но жизненной силы в нем не убавилось.
Как только тюремщик оставил их одних, он заключил ее в объятия и стал целовать.
«Онория, – казалось, что она слышит ею голос сквозь сон, – ты самое лучшее, что было у меня в жизни».
Она коснулась его лица, подумав: как хорошо, что они снова вместе, но в то же время печально, потому что это их последняя встреча. «Я люблю тебя», – прошептала она.
Они занялись любовью на каменном полу камеры, а потом она вышла за него замуж.
