В поместье было тепло и уютно, Изабель ощутила огромное облегчение, оказавшись в безопасности за дверями своего дома, подальше от опустевшей и неприветливой земли.
В дверях Морган остановился и улыбнулся Изабель, прижав ее к себе. Тепло исходило от его тела, это напомнило ей о наслаждении в его объятиях. Морган взял ее лицо в ладони.
— Ты самое дорогое, что есть у меня в жизни, — прошептал он, слегка отстранив Изабель от себя. — Ты — смысл всей моей жизни.
— Морган, я так люблю тебя, — прошептала Изабель, прижимаясь к нему. От его камзола пахло елью, он был мокрым от растаявшего снега и холодным. Тепло его поцелуя и скрытая за ним страсть быстро прогнали зимний холод.
— Пойдем в дом, милая. Еще много надо сделать до наступления темноты.
Изабель кивнула и взяла его под руку. Они вместе прошли в большой зал. Слуги уже украшали зал нарезанными ветками ели и сосны. Две молоденькие служанки весело хихикали, делая красивые венки из можжевельника. Изабель протянула несколько веточек можжевельника Моргану, подумав, что они пригодятся ему для праздничного венка. Она заметила, как окаменело его лицо. Похоже, можжевельник пользовался дурной славой в прошлом на его земле, его использовали в различных языческих ритуалах. Моргану было неприятно видеть можжевельник в доме. Изабель поняла, как много она должна узнать об обычаях его народа. Что-то ей было трудно понять, поскольку многие поверья уходили своими корнями в далекое прошлое и даже христианство не искоренило их.
Они наскоро поужинали, пока кругом слуги продолжали все украшать. Из кладовой были принесены красные банты и серебряные колокольчики, их прикрепили к сосновым и еловым венкам и к веткам лавра. Зеленые гирлянды, перевитые плющом и яркими лентами, были развешаны на стенах, дверях и каминных полках.
Изабель от радости захлопала в ладоши. Зал стал таким красивым! Праздничные красные скатерти с золотой бахромой, свисавшей до самого пола, лежали на столах. От них приятно пахло лавандой и розмарином.
Короткий зимний день быстро подходил к концу. Изабель показалось, что она услышала звук колоколов. Было еще слишком рано для вечерней службы. Она вздрогнула от дурного предчувствия. Золотистые лучи зимнего солнца расцвечивали облака и заставляли сверкать заснеженные луга, а легкая розоватая дымка поднималась над дальними холмами.
Неожиданное движение на дороге за изгородью из боярышника привлекло внимание Изабель. Может, это их обоз с зерном появился на исходе дня? Потом она разглядела две повозки, но для обоза с зерном тут было слишком много всадников.
Изабель поспешила к Моргану, чтобы сообщить ему об увиденном. Странно, но полы под ее ногами вдруг стали неровными, и она боялась споткнуться. Морган пристроился на лестнице и мастерил праздничный венок. В нем не было можжевельника. Пушистые ветки ели были перевиты разноцветными лентами.
— Морган, сюда едут какие-то всадники.
Улыбка мгновенно слетела с его лица при этом известии. Он торопливо спустился с лестницы и подошел к ближайшему окну, чтобы самому все увидеть.
Во двор въезжал богато одетый священник в дорогом облачении и с митрой епископа на голове. За ним следовала группа менее важных священников, их подбитые мехом накидки не скрывали дорогих одеяний, отливавших золотом и серебром в лучах заходящего солнца. Казалось, что они все только что отслужили праздничную мессу. Позади них шла дюжина слуг и послушников, охранявших две повозки, доверху загруженные корзинами, тщательно укрытыми промасленными полотнами для защиты от сырости.
— Господь Вседержитель, за что нам такое благословение? Изабель, взгляни, ты можешь поверить в это?
Изабель выглянула в окно и с удивлением увидела, как в наступающей темноте епископу помогали спуститься с лошади. Заволновавшись от приезда столь важных гостей, она поторопилась отыскать Моффата.
Изабель мгновенно вспомнила о своих перепачканных щеках и липких от еловой смолы пальцах. Еловые иголки прилипли к ее бордовому шерстяному платью. Она торопливо заправила распущенные волосы под мягкий чепец. Времени для переодевания не было. Дверь отворилась, и в зал вошел Моффат с большим жезлом в руках, которым он громко постучал по полу. Поклонившись, он представил гостей.
— Миледи Изабель, милорд Морган, его преосвященство, епископ Карберийский со своей свитой, — важно объявил он, выпрямившись во весь рост.
Изабель прошла вперед, Морган держался на полшага позади нее.
— Добро пожаловать в Амбри, ваше преосвященство, — произнесла она, немного смущенная. Золотая митра епископа сверкала и блестела от света канделябров. Изабель увидела, что его риза была из золототканой парчи и алого бархата, а накидка из горностая добавляла величия его внушительной фигуре.
Опустившись на колени, Изабель заметила, что Морган тоже встал на колени рядом с ней. Он наклонил голову, приготовившись получить благословение епископа. Когда благословение было дано, Морган встал и низко поклонился своему гостю.
— Добро пожаловать в Амбри, ваше преосвященство. Благодарим, что удостоены такой чести — видеть вас у себя.
— Мы едем издалека, милорд, и темнота застала нас неожиданно. Мы были бы очень счастливы, если бы смогли провести ночь под вашим кровом. Рано утром мы снова отправимся в путь.
Изабель показалось необычным то, что епископ сам просит о пристанище. Около дюжины священников, сопровождавших его, подошли к горевшему камину и наслаждались теплом.
— У вас довольно большая свита, епископ, — заметил Морган.
Изабель испугалась — в словах Моргана не было почтения. Однако его преосвященство лишь улыбнулся, протянув руки к огню.
— Верно. Мы направляемся на рождественские службы в… в Херефорд, — закончил он, замявшись. — Некоторые из нас направляются в Бристоль. Мы путешествуем вместе, потому что так безопаснее. С нами большие сокровища, — добавил он вполголоса, словно боялся, что за гобеленами могли скрываться воры.
Моргану такое объяснение показалось весьма странным, поскольку в Херефорде хватало своих священников.
— Вы издалека едете? — спросил он.
В зал вошли слуги, неся на подносах эль и вино.
— О да, издалека. С севера. Мы хорошо заплатим за наше пребывание, милорд. Мы не хотим злоупотреблять вашим гостеприимством и оставлять вас без вознаграждения.
— Благодарю за вашу щедрость, — ответил Морган с едва заметной улыбкой.
Изабель поторопилась на кухню, отчаянно пытаясь сообразить, какие блюда подходят для епископа и его свиты. В Амбри было вдоволь съестного. Но она была уверена, что епископ привык к такой изысканной пище, которую трудно было приготовить в столь короткое время. У нее были копченые каплуны, осетрина в желе, несколько фазанов, тушеные зайцы, суп из воловьих хвостов, овсяная каша, фруктовый соус… У Изабель голова пошла кругом, когда она мысленно перебирала, что можно подать на стол.
