Кэтлин видела, как он спешивается, чтобы замести следы, и ею овладело ощущение безысходности. Когда наступила ночь, Кэтлин начала бить дрожь, но это было не от холода, а от сознания того, что она зависит от милости Абнера.
Они двигались в темноте. Ее спутники казались неутомимыми. Кэтлин вцепилась в седло, голова упала на грудь, а веки налились свинцом.
Было уже далеко за полночь, когда Рамос приказал остановиться. Кэтлин осмотрелась и, к своему удивлению, обнаружила, что они были в Гринуотере, небольшом фермерском городке в тридцати милях от Седар Крика.
– Эту ночь мы проведем здесь, – объявил Рамос. – А завтра Мальдонадо встретит нас за рекой.
– Ты думаешь, оставаться здесь разумно? – спросил Абнер.
– Это тихий городок, – усмехнулся Рамос.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Абнер.
– Мы снимем две комнаты и по очереди будем сторожить девчонку.
– Ты будешь первым, – сказал Абнер, искоса взглянув на Кэтлин. – Я хочу немного поспать. Для начала.
Рамос кивнул, соглашаясь.
– Это мне подходит, – он провел ладонью по руке Кэтлин и засмеялся, когда она отпрянула от него.
– Эй, Мануэль, не трогай ее, – сказал Абнер, пристально глядя бледно-голубыми глазами в лицо своего спутника. – Никто к ней не притронется до меня.
– Ладно, ладно, – раздраженно пробормотал Рамос. – Я могу и подождать. Думаю, она будет достойна этого ожидания.
Он похотливо ухмыльнулся.
Ледяной страх сжал сердце Кэтлин, она будто оцепенела. Все казалось таким нереальным. Нет, этого не могло быть на самом деле.
Она вошла в гостиницу вслед за Абнером и стояла рядом с ним, пока он записывал в книгу имена мистера и миссис Браун из Небраски. Поднимаясь по лестнице, Абнер крепко держал ее за руку.
Комната оказалась небольшой, с одним окном, двуспальной кроватью и комодом с четырьмя выдвижными ящиками. Потревоженный таракан кинулся спасаться бегством, когда Абнер зажег лампу.
Рамос вошел через несколько минут. Он сел на кровать и начал стаскивать сапоги.
– Запомни, – строго сказал Абнер. – Я первый.
– Да, да, иди поспи немного.
Абнер в последний раз окинул Кэтлин продолжительным взглядом и вышел из комнаты. «Скоро, – думал он, – скоро она будет моей».
Кэтлин неподвижно стояла посреди комнаты, разум отказывался понимать происходящее. «Все это сон, – думала она, – дурной сон». Скоро она проснется в объятиях Рэйфа, и они вместе посмеются над этим.
– Эй, девочка, – позвал ее Рамос, – разденься, подойди сюда и будь нежной с Мануэлем.
Кэтлин продолжала неподвижно стоять на своем месте. Она услышала голос, но не поняла слов. Она ушла в себя, в мир, где ничего не существовало, кроме Рэйфа и их еще не родившегося ребенка. Там было прекрасно, тихо и безмятежно.
Рамос закинул сапоги под кровать и встал.
– Эй, ты что – глухая?
Бормоча себе под нос ругательства, он подошел к девушке и уставился на нее.
– Эй, – он нахмурился, когда она не ответила.
Его терпение лопнуло, и он ударил ее. Кулак попал в подбородок и отбросил Кэтлин на кровать.
– Отлично, – с нарочитой медлительностью произнес Рамос и взгромоздился на нее.
Горячее отвратительное дыхание, жадные руки, сжимающие ее груди, ужасные губы и слюнявый язык – и все усиливающийся жар мужского вожделения. С отчаянным криком Кэтлин стала сопротивляться, готовая умереть, но не позволить ему осквернить себя. Страх за нерожденное дитя придал ей сил, и она вырвалась, но Рамос только ухмыльнулся.
– Я люблю горячих женщин. Давай, крошка, поборись со мной еще немного.
Он лениво протянул руку и дал ей пощечину.
Увидев руку, тянувшуюся к ней снова, она отшатнулась. Потом быстрым отчаянным движением наклонилась к нему и выхватила из его кобуры пистолет. Револьвер был слишком тяжелым для ее слабых рук.
Рамос засмеялся. Он все еще смеялся, когда она нажала на курок.
Звук выстрела разбудил Абнера. Он спрыгнул с кровати и выбежал в коридор. Дверь была заперта, и он ударил по ней. Подогнув ноги, Кэтлин сидела на кровати с револьвером в руке. Из дула все еще вился дымок.
Абнер выругался, увидев Рамоса, неуклюже растянувшегося на кровати. Кэтлин медленно повернулась к нему, ее лицо было бледным, как только что выпавший снег, а глаза светились неестественным светом. Выражение ее лица не изменилось, когда она подняла пистолет и направила его на Абнера.
Его глаза округлились, он выбрался из толпы, собравшейся в коридоре, скатился вниз по лестнице и выбежал из гостиницы.
Луна закатилась, и Рэйф потерял в темноте след. Обеспокоенный неожиданным препятствием, он стал мерить шагами землю. Следы, кажется, вели в сторону Седар Крика, но он не был в этом уверен, кроме того, маловероятно, что Уайли повез Кэтлин к себе домой. Рэйф, обдумывая положение, расседлал жеребца и вычистил его пучком травы.
Казалось, ночь никогда не кончится. Растянувшись на жесткой земле, он закрыл глаза, и образ Кэтлин тотчас возник перед ним: Кэти готовит завтрак, улыбаясь ему с другого конца стола; Кэти штопает ему рубашку, сидя перед огнем… и вырывается из рук Уайли.
Он встал, приглушенно выругался.
– Кэти, Кэти, я иду к тебе.
Сон исчез. Достав из седельной сумки кусок вяленого мяса, он рассеянно жевал его и смотрел в темноту, желая, чтобы время шло быстрее.
С первыми лучами солнца Рэйф снова взял след. Его взгляд был полон решимости; все, что он хотел – это найти Кэтлин. Найдя ее, он разделается с Абнером Уайли. Уайли умрет.
Когда Рэйф въехал в Седар Крик, город еще не проснулся. Рэйф направился в гостиницу, так как знал, что это единственное открытое в этот час заведение.
Когда он вошел, Уилл Стэйли подметал пол.
– Д-доброе утро, – сказал Уилл, голос выдавал его удивление при виде Рэйфа.
– Уилл, ты видел Кэтлин?
– Вообще-то, да. Она была тут вчера. Приехала с Абнером Уайли. Они приехали примерно… да, примерно в обед.
– Она уехала с Уайли?
– Ага, – Уилл Стэйли кивнул, подтверждая свои слова. – Был еще какой-то незнакомец. Смуглый, с черными волосами. На левом глазу – повязка. Раньше я его никогда не видел, – Уилл провел рукой по усам. – Они выехали из города вместе.
– Ты разговаривал с Кэтлин?
– Нет. Она уехала с этими двумя мужчинами. Думаю, она меня вообще не заметила.
– Спасибо, Уилл. Ты видел, куда они поехали?
– Думаю, на запад, – Стэйли кивнул. – Да, на запад.
Не успел Стэйли договорить, как Рэйф был уже на улице. Он вскочил в седло и направил жеребца на запад. Следы тут были менее четкими, но у лошади Уайли был особый шаг, и через двадцать минут быстрой езды Рэйф снова напал на след.
