Идти по следу днем было значительно легче, и он неустанно подгонял лошадь, жалея о тех минутах, когда приходилось останавливаться и давать жеребцу отдых. В полдень он дал коню попастись полчаса, зная, что если он не сделает этого, скоро вообще не сможет двигаться дальше.
Сам он был слишком напряжен, чтобы расслабиться и отдохнуть.
После пяти часов бешеной скачки следы исчезли. Рэйф спешился и стал внимательно осматривать землю. Он слишком многое преодолел, чтобы потерять ее сейчас.
Рэйф стал ходить кругами, увеличивая радиус. Довольная улыбка вскоре заиграла на его губах. Немногие белые могли замести след и не оставить новый, и этот человек не был исключением.
Вскочив в седло, Рэйф поскакал дальше. Он больше не чувствовал усталости, забыл о голоде и жажде – он приближался к человеку, похитившему его женщину.
Кэтлин очутилась в маленькой каменной камере без окон и с крепкой дубовой дверью. Воздух и свет проникали через единственную узкую щель, прорезанную в стене высоко под потолком. Железная кровать и эмалированной горшок составляли всю обстановку.
Опершись руками на колени и обхватив голову ладонями, Кэтлин присела на край кровати и закрыла глаза.
Она убила человека. Выстрелила в него не один раз, а целых четыре. Она знала, что способна убить еще раз, – и это было хуже всего.
Что он за человек? Ведь она всегда ненавидела насилие в любом виде, питала отвращение к кровопролитию, жестокость вызывала у нее тошноту. А сейчас она убила человека. Почему же она не сожалеет о содеянном?
Она ничего не чувствовала: ни печали, ни сожаления, ни грусти. Как будто все ее чувства умерли вместе с Мануэлем Рамосом.
Время тянулось медленно. Солнце взбиралось по небу все выше и выше, и свет, проникающий в камеру через отверстие, постепенно становился все ярче. Кэтлин подумала, увидит ли она когда-нибудь солнечный свет снова.
После полудня в камеру принесли миску овощного супа, два куска хлеба с маслом и чашку горячего черного кофе, но есть Кэтлин не могла. У еды был вкус пепла.
Лежа на кровати, она рассматривала небольшой кусочек неба. Она убила человека. А за убийство вешают. Ее, конечно, не повесят сейчас, когда она носит в себе новую жизнь. Да, закон милосерден, и исполнение приговора будет отложено до рождения ребенка. Ребенка Рэйфа.
Рэйф. Кэтлин почувствовала, как ее глаза наполнились слезами, а в горле запершило, и только всеподавляющее оцепенение удержало ее от слез.
Бедный Рэйф. Он никогда не узнает, что с ней случилось. Рамос замел следы так, что никто не сможет узнать истину.
Кэтлин положила руки на живот. Бедный малыш. Может, он вообще не родится, а если и увидит свет, то никогда не узнает свою мать. Люди скажут: «Ее повесили за убийство», – и ребенок будет носить этот позор всю жизнь.
Усталость паутиной окутала Кэтлин, и, прежде чем уснуть, она пожалела, что не убила Абнера Уайли. В конце концов, повесить ее можно только один раз.
Когда Рэйф въехал в Гринуотер, уже смеркалось. Своего взмыленного гнедого жеребца Рэйф оставил в конюшне, дав слуге указания почистить и накормить его сеном и хорошим зерном. А сам медленно пошел по улице, высматривая какой-либо признак присутствия Кэти, Уайли или брюнета с перевязанным глазом.
Гринуотер – небольшой городок, и в нем немного интересного. В городе были конюшня, маленькая гостиница, крохотный ресторанчик и коммерческий магазин. Ни почты, ни шерифа, ни телеграфа.
Гостиница показалась Рэйфу наиболее достойным внимания местом, и он сначала направился туда. За столом сидел лысеющий мужчина средних лет и читал каталог заказов по почте. Он посмотрел на вошедшего Рэйфа.
– Чем могу служить?
– Я ищу женщину.
– Извините, это гостиница, а не бордель.
– Не такую женщину, – ответил Рэйф.
– Не важно, какую женщину вы ищете. У нас тут женщин нет. Даже горничной.
– Я ищу свою жену, – с раздражением сказал Рэйф. – Она должна была остановиться тут этой ночью или утром.
– Блондинка? – спросил клерк. – Такая симпатичная с зелеными глазами?
– Вы ее видели?
Мужчина помолчал.
– Да. Ночью она убила человека. Выстрелила в него четыре раза.
– Где она сейчас?
– За магазином. У нас там имеется место для заключенных.
– А юрист у вас в городе есть?
– Уэнделл Монро, начальник полиции.
– Где он?
– Он уехал в город за судьей Гастингсом. Вернется завтра.
– Я хочу видеть свою жену.
– Боюсь, я не могу вам ничем помочь, – клерк пожал плечами.
– И на том спасибо, – пробормотал Рэйф и вышел из гостиницы.
Ярдах в двадцати за магазином он обнаружил небольшую каменную постройку. При мысли, что Кэтлин заперта внутри, как зверь в клетке, по спине побежали мурашки.
– Кэти? – позвал он через массивную дверь. Изнутри ничего не послышалось.
– Кэти? – снова позвал он ее, на это раз громче.
Кэтлин очнулась, услышав свое имя. Наверное, ей померещилось. Она посмотрела на окно и увидела, что уже наступила ночь. И вдруг она снова услышала голос Рэйфа, зовущий ее.
Она спрыгнула с кровати и подошла к двери.
– Рэйф?
– Это я, милая. С тобой все в порядке?
– Да.
Рэйф прислонился лбом к холодной дубовой двери.
– Рэйф, ты еще здесь?
– Да, Кэти. Что случилось?
– Я убила человека. О, Боже, помоги мне! Рэйф, я убила человека.
– Милая, успокойся. Все будет хорошо, не волнуйся, я… – он замолчал, услышав сзади шаги.
Повернувшись, Рэйф увидел здоровяка с подносом в одной ручище и с пистолетом в другой.
– Ты кто такой, черт возьми? – рявкнул гигант. – Что ты здесь делаешь?
– Меня зовут Галлахер, – с вызовом ответил Рэйф, – и я разговариваю со своей женой.
– Твоя жена! – воскликнул Лем Муди. – Черт меня побери, я не знал, что она замужем.
– А ты кто? – спросил Рэйф, не отрывая взгляда от пистолета в руке здоровяка.
– Я – кузнец, Лем Муди. Монро оставил меня присматривать за заключенной, пока его нет.
– Можно ее увидеть?
Муди сдвинул черные густые брови.
– Я не знаю.
– Пожалуйста.
Муди поджал губы. Было очевидно, что этот полукровка не привык упрашивать.
– Сними кобуру, нож, и я тебя впущу, – решил он. – Сколько ты там пробудешь?
– Столько же, сколько и она.
– Точно?
– Да.
– Ну, я не знаю.
– Она беременна, – сказал Рэйф. – Я не хочу, чтобы она оставалась одна.
Сомнение на лице Муди сменилось сочувствием.
– Хорошо. Снимай оружие.
Здоровяк сделал шаг назад, когда Рэйф снимал кобуру и нож, потом вручил Рэйфу поднос.
– И не пытайся ничего предпринять, – предупредил он. – Я хороший стрелок.
