– Не может быть, чтобы вы удержались от шестого выстрела, когда стреляли очередью.
– Вы забыли, что одна мишень осталась нетронутой, – спокойно возразил Джеред.
– Даже если и так, – упорствовал Курт, хотя его голос теперь звучал не так уверенно, а на лбу выступил пот, – всем известно, что ковбои оставляют первый патронник пустым.
Джеред небрежно пожал плечами:
– Да, некоторые. Те, кто в себе не уверен. Со всем возможным смирением заявляю, что я не таков.
– Этот чертов револьвер не заряжен! – закричал Курт, пытаясь увернуться от дула, прижатого к его мясистому носу.
– Хотите, поспорим? – процедил Джеред сквозь зубы.
Неуловимым движением он повернул кисть руки и спустил курок – пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Курта и застряла в одной из шин автомобиля.
Кровь отлила от лица Курта, и он издал звук, похожий на хрюканье.
– Я мог расстрелять и ту последнюю мишень, Вандайвер, но если человек не дурак, то он не носит с собой незаряженный револьвер.
Не скрывая презрения, Джеред встал и переступил через неподвижно лежащее тело.
– Сеньор Джеред!
К ним скакали Пепе на Чарджере и еще несколько всадников.
– Вы живы? А сеньора не пострадала? Он осадил жеребца и, соскользнув с его спины, подбежал к ним.
– Да, да, мы целы, – уверил его Джеред. – Чертовски хорошо провели время. Чего не скажешь о машине.
Лорен понимала, что он говорит для тех, кто отправился им на помощь.
– Не думаю, что поездка в автомобиле может сравниться со скачкой на Чарджере. И уж, конечно, он слишком умен, чтобы угодить в канаву.
Все рассмеялись, обрадованные тем, что никто не пострадал. Мистер Вандайвер выглядел несколько обиженным, но все подумали, что он просто огорчен из-за своей машины.
– Лорен. – Джеред протянул ей руку, и она приняла ее. Он подвел ее к Чарджеру и посадил в седло, сам сел позади и крепко обнял ее.
– Пепе, ты сможешь вернуться в парк на чьей-нибудь лошади?
– Си, сеньор Джеред.
– Прекрасно. Джентльмены… – Он прикоснулся к полям шляпы, которую привез ему Пепе, повернул Чарджера и медленной рысью поскакал в город.
Это их приключение вызвало настоящий переполох. Сто раз их спросили о самочувствии, несмотря на то что они уверяли всех, что с ними все в порядке.
Лорен сидела за столом рядом с Оливией и Карсоном и ела бутерброды, приготовленные для них Розой. Джеред пил местное пиво вместе с мужчинами, собравшимися вокруг бочек. Лорен наблюдала за ним, и каждый раз, когда их взгляды встречались и он улыбался ей, Лорен охватывал трепет. Она изо всех сил старалась принимать участие в общем разговоре и отвечать на бесчисленные вопросы местных дам, которых интересовало, нравится ли ей ее новая жизнь в Техасе. Но ее мысли постоянно возвращались к Джереду. Она думала о том, какими теплыми были его губы, когда он целовал ее, думала о его руках, сильных, требовательных и нежных.
Потом она сидела на разостланном прямо на траве пледе рядом с Джередом, слушала оркестр, чувствуя его дыхание на своей щеке. Лорен буквально впитывала аромат его сигар и запах кожи от его жилета. «Если бы так было всегда», – думала она.
От Оливии не ускользнули ни нежные взгляды, ни «случайные» прикосновения. Она поняла, что эта безумная поездка сблизила Джереда и Лорен. После того как Вандайверы отбыли, сославшись на важные дела в Остине, Оливия переключила все свое внимание на сына и его жену. И то, что она увидела, ей не понравилось. Между ними что-то назревало, зарождалось, и это что-то следовало охладить, пока оно не дошло до состояния кипения. Эти новые отношения могли погубить все ее планы, чего не должно было случиться!
Локетты уехали в конце дня. Дома их ожидали приготовленные Розой чили и кукурузный хлеб. Все устали и ели вяло, но двоих из них лишила аппетита отнюдь не усталость.
Карсон ушел тотчас же после еды, и Оливия, притворясь, что слишком устала, предложила пораньше разойтись по своим комнатам. Лорен и Оливия вместе поднимались по лестнице, оставив Джереда в библиотеке пить свою последнюю рюмку перед сном.
***
Несколько раз Лорен внезапно просыпалась среди ночи и не сразу понимала, где находится. В доме царила тишина, и она снова засыпала. Ее разбудил стон. Лорен подождала, напряженно прислушиваясь. И вдруг раздался крик, заставивший ее выпрыгнуть из постели.
Кричал Джеред. Даже не подумав о том, чтобы накинуть халат, она проскользнула в ванную комнату и тихонько постучала в его дверь. Ответа не последовало, но она снова услышала хриплый крик и стон. Что, если он заболел? Можно ли ей войти? Лорен поколебалась секунду, затем приоткрыла дверь и заглянула в щелку.
Джеред метался на постели и глухо стонал. Лорен быстро прошла через комнату и склонилась над ним. Он тяжело дышал, его обнаженная грудь и лицо были покрыты бисеринками пота. Она не могла разобрать слов, которые он бормотал, но в них почувствовалась непереносимая мука. Снова и снова повторялось имя «Алекс».
– Джеред, проснитесь! – Лорен легонько встряхнула его за плечо. – Джеред, пожалуйста, проснитесь. Вам снится кошмар.
Но он не слышал ее, продолжая метаться. Потом вдруг забился в конвульсиях, скрежеща оскаленными зубами. Лорен удалось схватить его за руки и прижать их к подушке, заводя за голову.
Джеред пытался высвободиться, но ей каким-то образом удалось удержать его.
– Джеред, проснитесь.
Он открыл глаза и резко сел, словно внутри у него находилась какая-то пружина. Простыня упала с него, и, о Боже, Лорен увидела, что он был обнажен! Он дышал с трудом и тряс головой, пытаясь прогнать мучительный сон. Дрожащими пальцами он провел по своим влажным и всклокоченным волосам, а потом прикрыл лицо ладонями.
Лорен в темноте проскользнула к его туалетному столику и налила в таз свежей воды из кувшина. Намочив полотенце, она вернулась к постели.
– Джеред, вам снился кошмар, – сказала она мягко, стараясь его успокоить. – С вами все в порядке?
Он молча кивнул. Лорен отерла его лоб влажным полотенцем, а когда он опустил руки, – лицо и шею.
– Благодарю вас, Лорен. Сейчас я в порядке. Он попытался отодвинуться от нее и увернуться от ее рук.
– Вам снилась Куба? Алекс?
Джеред подозрительно посмотрел на нее и отвел глаза:
– Да.
Почему он весь дрожит?
– Вы хотели бы поговорить об этом? Теперь она говорила очень тихо, почти шепотом, бессознательно касаясь пальцами его выцветших на солнце волос.
– Нет, – ответил он хрипло. Потом с отчаянием добавил:
– Да, Лорен!
Его руки крепко обвились вокруг ее талии, он привлек ее к себе и спрятал лицо у нее на груди.
Лорен нежно прижала к себе его голову и стала тихо баюкать. Его неровное дыхание было теплым и влажным, она ощущала это сквозь тонкую батистовую ночную рубашку. Лорен была благодарна темноте, благосклонной к ее скромности. Бормоча слова утешения, она гладила его голову, пропуская сквозь пальцы жесткие пряди волос. Его чувствительные и нежные пальцы ласкали ей спину. Шли минуты, а он все не выпускал ее, а его голова покоилась у нее на груди. Лорен почувствовала, как его губы покрывали ее грудь поцелуями.
