Чувство вины, однако, становилось таким невыносимым, что Мэг казалось, будто оно выжжено клеймом у нее на лбу.
— Моя дорогая! Ты вынуждена заниматься упражнениями, чтобы не замерзнуть!
Мэг резко обернулась и встретилась с ним взглядом. Сэр Артур был элегантно одет и улыбался. Тем не менее при виде его у Мэг поползли по спине мурашки.
— Ты, должно быть, превратилась в ледышку. Пойдем наверх. — Когда они проходили через холл, он крикнул:
— Хэтти! Горячего чаю для ее светлости!
Якобы подобострастное «ее светлость» прозвучало с явной издевкой. Если бы только Мэг знала, чего он хочет!
Приведя ее наверх, он открыл дверь, и Мэг увидела, что это была небольшая, интимно обставленная комната. Решив ничем не выдавать своего страха, Мэг вошла, положила муфту и сняла перчатки.
— Вы хотели поговорить со мной, сэр Артур?
— Нет-нет, моя дорогая. Это ты хотела поговорить со мной. И притом наедине. — Жестокая насмешка мелькнула в его глазах. — Тебе пришлось тайком удрать из дома? Твой экзальтированный муж не одобрил бы этого визита, так ведь?
— Я ушла не таясь. — Изо всех сил стараясь казаться непринужденной, Мэг села в кресло у камина. — Сэр Артур, из дома пропала одна вещь. Я пришла потому, что вы намекнули, будто она у вас.
Откинув фалды сюртука, он уселся напротив и положил ногу на ногу.
— Пропала? Но вы ведь взяли все, что считали своим, разве не так?
«Только бы не покраснеть», — подумала Мэг.
— Кое-что я забыла.
— Тогда это едва ли что-нибудь важное… А вот и чай. Благодарю, Хэтти, — сказал он и, когда домоправительница поставила поднос на стол, обратился к Мэг:
— Леди Саксонхерст, не разольете ли?
Мэг разлила чай по чашкам, радуясь тому, что появилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
— Молоко, сэр Артур? Сахар?
Добавив то и другое, она передала чашку сэру Артуру, взяла свою и отпила, предоставляя ему сделать следующий шаг.
— Итак, — сказал он наконец, — что же это за важная вещь, о которой ты забыла?
— Каменная статуэтка. Скорее барельеф.
— Не припомню, чтобы видел что-либо подобное в вашем доме.
— Она хранилась в спальне родителей.
— Но я часто бывал там в последние месяцы жизни бедного Уолтера.
Мэг отпила еще чаю, стараясь делать вид, что не замечает его иронии.
— Ее не выставляли напоказ. — Со слабой надеждой на то, что он не знает, о чем на самом деле идет речь, она мило улыбнулась и слегка наклонилась вперед. — Видите ли, сэр Артур, фигурка несколько неприлична, поэтому ее всегда прятали. Тем не менее она хранилась в маминой семье на протяжении нескольких поколений и поэтому дорога мне как память.
— Неприлична? — Он удивленно поднял брови. — Что ты имеешь в виду, моя дорогая? — Кому-то могло бы показаться, что он просто проявляет любопытство, но Мэг прекрасно понимала, что он старается ее смутить.
— Она изображает обнаженную женщину, — небрежно сказала она, — с широко раздвинутыми ногами. — И чуть не рассмеялась, увидев, как краска бросилась в лицо сэра Артура.
— Моя дорогая Мэг! Тебе следовало бы избавиться от подобной вещицы.
— Как я уже сказала, она хранилась в семье испокон веков. И я считаю, что обязана продолжать хранить ее, пусть и спрятанную от чужих глаз, так же как хранила ее моя мать. Я правильно поняла, что статуэтка у вас? — Она уже полностью взяла себя в руки.
Сэр Артур резко поставил чашку, звякнув ею о стол.
— Все что осталось в доме, считается моим. И разумеется, — добавил он, — любой, кто входит в дом без моего позволения, совершает противозаконное деяние и подлежит аресту.
Мэг сделала еще глоток.
— Сомневаюсь, что можно арестовать графиню, сэр Артур.
— Но, возможно, граф разведется с женой, обвиняемой в занятиях черной магией.
Мэг едва не поперхнулась.
— Черной магией? О чем это вы?
Сэр Артур откинулся в кресле.
— Твой отец детка, был очень больным человеком, его организм был ослаблен недугом и опиумом, который он принимал для снятия болей. Ослаблен настолько, что Уолтер говорил о вещах, о которых при иных обстоятельствах даже и не заикнулся бы. Он очень боялся, что твоя мать сделает нечто не правильное. Нечто связанное с древнеирландской статуэткой, являвшейся, по его словам, языческим идолом, который ни в коем случае никогда нельзя использовать.
Мэг молила Бога, чтобы не выдать себя.
— Если мой отец был так болен, быть может, и сознание его помутилось?
— Сомневаюсь. Он даже сказал мне, где хранится статуэтка. Сказал: хорошо, что та спрятана прямо у него над головой, потому что так она все время остается в поле его зрения. — Он улыбнулся, и Мэг почуяла беду. — Когда твой брат нашел их мертвыми, он послал одновременно за мной и за доктором. — Сэр Артур сделал паузу и добавил:
— Я нашел статуэтку лежащей на кровати между их телами.
У Мэг задрожали руки, она пролила чай и поставила чашку с блюдцем на стол. Ее невысказанное подозрение получило подтверждение. Мать пыталась воспользоваться Шилой, чтобы спасти мужа, а в результате оба умерли.
Но если Шила способна убивать, чем может закончиться ее собственное колдовство? Отец был прав. Ее нельзя использовать ни при каких условиях.
— Разумеется, я осторожно убрал ее, — продолжал сэр Артур, — обратно в потайное место. Если бы ты ее забрала, я, вероятно, оставил бы все как есть. Но ты ее не взяла, значит, теперь она моя.
— Нет!
— Ты хочешь получить ее обратно?
— Она принадлежит мне. Это моя забота. Мой долг.
Сэр Артур просиял от удовольствия:
— Значит, ты обладаешь силой. И ты воспользовалась ею, не так ли? Иначе как бы тебе удалось заполучить графа?
Мэг сидела неподвижно. Это было лучшее, что она могла в тот момент сделать.
— Мое замужество — целиком идея графа. Чего вы хотите, сэр Артур?
Он улыбался, полностью успокоившись.
— Интересный вопрос, особенно если учесть, какой властью я теперь обладаю. Чего я хочу? Несметного богатства? Стать премьер-министром? Даже королем?
— Сэр Артур! Вы не можете…
— Я не могу? А разве существует предел возможностям камня?
Мэг даже в самых страшных снах не могла представить себе подобной ситуации.
— Я не знаю, — ответила она. — Но мне известно, что статуэтка приносит гораздо больше бед, чем благодеяний. Поверьте мне, сэр Артур, вам не следует ничего просить у нее.
— Не следует, в самом деле?
— Вспомните о моих родителях!
— Занятное предложение. А может быть, они хотели умереть? Твой отец страдал от невыносимых болей, а мать и подумать не могла о том, чтобы потерять его. Быть может, твой каменный идол дал им именно то, что они просили.
