Подавив тяжелый вздох, Алекса начала медленно перелистывать блокнот с набросками. Почему-то архитектурные и сельскохозяйственные инновации ей вполне удавались. Она твердой рукой составляла планы и схемы, намечала детали, знала, как работает каждый элемент. Но когда дело доходило до планирования собственной жизни, все шло не так.
Она задумчиво взглянула на чистую страницу, желая нарисовать четкий проект, однако вместо этого карандаш вроде бы сам собой заскользил по бумаге, и через несколько секунд стало ясно, что каракули постепенно принимают форму волчьей головы. Четкими штрихами она усилила челюсть, слегка смягчила нос, добавила пару глаз, волосы… И все же рисунок имел лишь отдаленное сходство с Коннором, скорее напоминая шарж. В карандашном наброске не было жизни.
Алекса захлопнула блокнот, заставив себя выбросить из памяти воспоминания о Линсли-Клоуз и сосредоточиться на письме. Открыв его, она с облегчением убедилась, что почерк не брата.
Послание было кратким, указания — четкими. Она внимательно прочла письмо несколько раз и лишь потом отложила его в сторону. До сих пор ей не удавалось упорядочить даже те немногочисленные обрывки информации, которыми она располагала, так чтобы они приобрели какой-то смысл. Но теперь удача ей улыбнулась. Если она правильно разыграет карты и не станет колебаться…
Алекса вздохнула и снова развернула письмо. Долг против желания. Она словно услышала голос Коннора.
На этот раз она обдумает последствия импульсивных действий, тем более что время еще есть.
— Ни одной живой души. — Деревянные обломки заскрежетали по железу. — Может быть, хитрый малый заметил, что за ним наблюдают, и нашел себе нору поглубже, — сказал контрабандист, выбираясь из убежища, которое он себе соорудил в груде сломанных бочек.
Коннор отшвырнул ногой толстый конец сигары и пустую бутылку от бренди.
— Судя по всему, мимо тебя мог пройти пеший полк стражников, а ты ничего бы не заметил.
— Клянусь могилой матери, Волкодав, я глаз не сводил с проклятой двери.
— Матери? — Волкодав протиснулся в узкое пространство, и настроение его вовсе не улучшилось, когда он заметил, что ноги по щиколотку провалились в вязкую грязь. — А я всегда считал, что ты появился на свет из морской раковины.
Рябой Дик коротко хохотнул.
— Все возможно. Никогда ничего не слышал о своих родителях. Так что они вполне могли облепить дно посудины Гарри.
— Кончай трепаться и вали отсюда. — Коннор поднял воротник и прислонился к грязной кирпичной стене. — Да постарайся, чтобы Гарри остался достаточно трезвым и сменил меня в полночь.
— Хорошо, сэр, вам не о чем беспокоиться.
Когда голос контрабандиста растаял в густом тумане, Коннор сделал попытку устроиться поудобнее, но воспоминания о словах Алексы все еще не давали ему покоя — он явственно чувствовал прижимающееся к нему податливое тело.
Похоже, предстоящее дежурство будет долгим, тем более что его собственные мысли не слишком приятны.
Невесело, прямо скажем.
У него разболелась голова; спина и плечи ныли. День был сплошным кошмаром. Судя по всему, вечер будет не лучше.
— Мэри! — окликнула Алекса.
Единственным ответом стало глухое шуршание в мусорных кучах.
— Мэри Макфи!
Клубы густого тумана превращали слова в неразборчивое эхо. Дурные предчувствия усилились, однако Алекса сделала еще один неуверенный шаг вперед. Неужели она ошиблась? Направление было выбрано правильно, в этом сомнений не было. Но после того как она отпустила наемный экипаж и продолжила путь пешком, она вполне могла повернуть не туда.
Несмотря на то что на ней был толстый плащ, по спине пробежали мурашки. Обстоятельства заставили ее действовать быстрее, чем хотелось. Записка от миссис Уэдерли предоставляла уникальную возможность. Вдова навела справки, и оказалось, что одна из служанок сэра Джервеза хочет поговорить. Но девчонка испугалась и сбежала из города. Встреча может произойти только в уединенном месте, которое носит название Севен-Дайлз.
Или никакой встречи не будет.
Верная своему обещанию, Алекса отправила Камерону записку, сообщив о неожиданном повороте дела, но посыльный вернулся с сообщением, что друга ее мужа нет дома. Коннор тоже не вернулся домой. Ирония ситуации была очевидна. Она хотела быть осторожной, но когда надо было принимать срочное решение, рядом никого не оказалось.
Алекса ждала очень долго и выскользнула из боковой двери дома лишь в самую последнюю минуту. Для успокоения совести она отправила другого слугу к Камерону, вручив ему письмо миссис Уэдерли и записку, объясняющую свои действия. Теперь она могла считать, что сделала все от нее зависящее.
Где-то поблизости заскрипела дверная петля. Ее ржавый стон испугал Алексу, и она поспешно отступила на шаг назад.
— Мэри!
Это последний оклик, решила Алекса и остановилась, чтобы перевести дыхание. Пожалуй, надо вернуться назад и попробовать идти в другом направлении.
Но тут впереди вспыхнул свет. Тускло горящий фонарь осветил закутанную в плащ фигуру, которая сразу же опять растворилась в темноте.
— Сюда! Скорее!
Фонарь снова вспыхнул, осветив узкий проход между покосившимися строениями.
Ни минуты не колеблясь, Алекса пролезла между угрожающе торчащими досками и поспешила вперед, ориентируясь на звук удаляющихся шагов. Проход был очень узким, и, когда он повернул вправо, ей пришлось протискиваться боком. Темнота была кромешной, воздух наполнился вонью окрестных помоек.
Споткнувшись, Алекса вскрикнула и остановилась. Скрытый во тьме человек крикнул:
— Осталось совсем немного. Скоро мы сможем поговорить в безопасности. Пригнитесь перед последним поворотом, там очень низко.
Алекса шла еще несколько минут, продвигаясь на ощупь вдоль стены. Под ногами хрустело битое стекло. Из-за нависшей над головой балки ей пришлось сильно согнуться. Наконец впереди блеснул свет. Она с облегчением остановилась.
— Где…
Удар толстой деревянной палки по затылку отправил Алексу в забытье.
Барабанная дробь в левом ухе стала настойчивее. Очнувшись от своих невеселых мыслей, Коннор резко повернулся, одновременно его рука потянулась за ножом.
— Видишь сладкие сны?
— Проваливай к чертовой матери, Кам. — Волкодав потянулся и стал разминать затекшие ноги. — Я тебе когда-нибудь говорил, что ты бываешь мерзким занудой?
— Припоминаю, раз или два…
— Я вовсе не спал, — сварливо сообщил Волкодав. — Я думал.
— Рад слышать. Тогда ты, вероятно, быстро придумаешь, что делать с этим.
