— Но у тебя есть жена.
Она удивилась той легкости, с которой он произнес слово «любовь», видимо, заменив им менее благозвучное словечко «похоть». Но сейчас она не смела высказать Рольфу это обвинение, так как добровольно, с не меньшим, если не с большим жаром разделяла его страсть.
— Моя жена осталась в Нормандии. Наше брачное ложе холодно, и Арлетт не способна согреть его. Я давно желал тебя, Эйлит. Можешь просить меня о чем угодно, только не о венчании в церкви. Отныне ты моя жена. И если кто-нибудь осмелится косо посмотреть на тебя, я сниму с него шкуру. Клянусь.
— Люди возненавидят тебя и меня еще больше. Ты не сможешь заставить их думать иначе. — Эйлит упрямо тряхнула головой.
— Неужели чужое мнение так много значит для тебя?
Она тяжело вздохнула. Как объяснить ему свои проблемы, если он не понимает их сути?
— Да, много. Очень много. Потому что я вижу себя в их глазах. И я не хочу, чтобы меня называли блудницей, которую любой может без труда повалить на солому. Мне нужно уважение, Рольф, твое уважение.
Приподнявшись на локте, Рольф пристально посмотрел на Эйлит.
— Разве ты его не чувствуешь? Я ничего не доказал тебе? — Он склонился над ней. — Разве я не выполнил все, чего ты требовала? Или я не навесил на дверь твоей спальни внутренний засов и не позволил Ульфхильде спать у порога? Разумеется, сейчас все эти меры уже бесполезны, но тогда я отнесся к твоим желаниям с должной серьезностью. Ты уже получила мое уважение, как получила всего меня, — сказал он мягко и ласково прикоснулся к ее обнаженному плечу. — А теперь ты отдай мне всю себя, Эйлит… Клянусь своей душой, что ты никогда не пожалеешь об этом.
Эйлит подняла глаза и утонула в его нежном, страстном взгляде. Губы Рольфа призывно изогнулись в легкой улыбке, медно-рыжая борода соблазнительно поблескивала. Пути назад не существовало. Их соединила сама судьба. Сейчас Эйлит не сомневалась в том, что Рольф никогда не смотрел на других женщин так, как смотрел сейчас на нее.
Запрокинув голову и отбросив волосы с плеч, Эйлит медленно села. Ее полные упругие груди слабо заколыхались. Рольф издал стон блаженства, когда ее бедра обхватили его талию. Его тело, встрепенувшись, мгновенно отозвалось на прикосновение. Но Эйлит, игриво отстранившись, начала ласково поглаживать трепещущее древо его желания. Она то приподнимала, то снова опускала бедра, пока тело Рольфа не вытянулось ей навстречу. Тишину разорвал его сладострастный стон.
Перед глазами Эйлит вдруг возник образ дикой, необузданной валькирии. Когда-то так называл ее Голдвин, но сейчас, с Рольфом, она в полной мере ощутила себя настоящей валькирией, сильной и могущественной, способной унести своего всадника в царство богов.
Быстрым движением Эйлит вложила его напряженную плоть в ножны своего тела. Рольф испустил громкий вопль облегчения и наслаждения, от которого у нее закружилась голова. Ее бедра заходили ходуном, посылая волны блаженства разгоряченному мужскому телу. Постепенно движения ее замедлились. Одной рукой лаская грудь Эйлит, Рольф другой обхватил ее ягодицы и, прижав к себе, мощным рывком погрузился в нее еще глубже и торжествующе вскрикнул. У Эйлит перехватило дыхание, голова бессильно запрокинулась назад. Все ее мысли и ощущения сосредоточились на пульсирующих токах, расходящихся от чрева по всему телу.
Рольф как завороженный смотрел на Эйлит, всецело отдавшуюся страсти. Ее прекрасное сильное тело выгнулось дугой, лицо и грудь покрылись румянцем наслаждения. Ни с одной женщиной Рольфу де Бризу не было так хорошо, ни разу в жизни он не распалялся таким огнем. Вот оно, то, что он так долго искал, о чем мечтал.
Эйлит начала медленно приходить в себя, ее голова устало упала на грудь. Тело блестело от пота. Бедра продолжали плавно покачиваться. Тяжело дыша, она взглянула на Рольфа и блаженно улыбнулась.
— Клянусь Христом и Одином, я люблю тебя, — выдохнул он, переполненный нежностью и благоговейным трепетом. — И буду любить тебя вечно.
Эйлит склонилась к нему, ее сосцы прильнули к его влажной груди.
— Вечно, — повторила она, запечатлев на его губах поцелуй. Их тела все еще были единым целым.
После опасной поездки на север страсть Рольфа к дальним путешествиям несколько поутихла, и он решил задержаться в Улвертоне. Чтобы понаблюдать за боевыми конями и за тем, как осваиваются на новом месте вьючные лошади, чтобы увидеть, как переворачиваются под плугом пласты земли и как рыбацкие лодки возвращаются домой с уловом… И чтобы побыть рядом с Эйлит.
Иногда они, как дети, валялись в снегу, иногда до сумерек не выбирались из постели, занимаясь изысканной, неторопливой любовью. Когда наконец потеплело и в Улвертон пришла настоящая весна, Эйлит и Рольф верхом объезжали табуны, пасущиеся на бескрайних лугах. Он сопровождал ее и тогда, когда она по делам отправлялась в деревню. Поначалу Эйлит стеснялась своего нового положения и с неохотой появлялась на людях в компании Рольфа. Но местные жители восприняли изменения в жизни молодой госпожи с терпимостью и интересом. При появлении счастливой парочки они обменивались многозначительными взглядами, как бы говоря друг другу о том, что такого поворота событий следовало ожидать. Судя по всему, крестьяне не слишком сожалели о том, что их ожидания оправдались.
Быстро подавив восстание на севере, Вильгельм Нормандский отпраздновал пасху в Винчестере. Туда же отправился и Рольф, чтобы преподнести в дар королю дюжину боевых коней и серебро, которым он рассчитывал компенсировать свое отсутствие на службе Недельная разлука с Эйлит показалась ему годом. Поэтому он поспешил вернуться в Улвертон и не покидал его до тех пор, пока земля не покрылась нежной зеленью.
Несмотря на клятву, данную Эйлит, Рольф осознавал, что нельзя отгородиться от внешнего мира навечно. С приближением мая его все больше и больше начали мучить угрызения совести: с полным безразличием относясь к жене, он все же имел перед ней и дочерью определенные обязательства… Кроме того, несмотря на преданность и опытность Танкреда, положение дел в Бриз-сюр-Рисле требовало хозяйского внимания.
Накануне первого мая селяне бурно отмечали праздник плодородия земли. Деревенский кузнец, спрятавшись в широких складках костюма лошади, заигрывал с молоденькими девушками и без тени смущения приставал к замужним матронам. Мед и эль лились рекой, а три заранее заколотых поросенка исчезли в животах пирующих так же быстро, как и прочая закуска.
По-детски непосредственная, Эйлит вместе с другими женщинами смеялась над выходками изобретательного кузнеца, лакомилась зажаренными на костре кусочками свинины и танцевала. Глядя на нее, Рольф невольно представлял себе неизменно чопорную и холодную Арлетт, и тогда ощущение радости и удовлетворенности сменялось в его душе смутным чувством подавленности.
