Он глубоко вздохнул.
— Презираю? Нет. — Помолчал, словно сомневаясь, и убрал письмо в карман. — Мне придется совершить короткое путешествие.
— Правда? — Тесса прищурилась. Скорее всего возникла необходимость встретиться с братом.
— В Бат?
— Нет.
— Значит… значит, в Лондон? — неуверенно предположила она. Ему действительно предстояло отправиться в столицу, чтобы предъявить доказательства, подтвердить право на титул и навеки покончить с этой мучительной историей. Однако поездку в Лондон трудно назвать короткой и возвращаться в Фром будет уже незачем.
— И не в Лондон. — Чарли смотрел не на нее, а вдаль, на дорогу.
— В таком случае в поместье лорда Уорли?
Едва заметный кивок подтвердил верность предположения.
— Понятно. И зачем же?
Тесса сделала еще несколько глотков и медленно поставила стакан. Чарли к своему даже не притронулся.
— Я должен перед ним извиниться и в то же время получить объяснения.
Сейчас мысли его витали где-то далеко. Тесса не смогла прогнать холодок предчувствия.
— А это будет… — Она не нашла сил закончить вопрос и в нерешительности умолкла. Не окажется ли эта встреча опасной? Что он собирается сделать с лордом Уорли? Почему сказал, что должен перед ним извиниться? И зачем ему вообще туда ехать? Теперь, когда дата смерти Дороти установлена, все ядовитые стрелы раз и навсегда утратили свою разрушительную силу. Но почему-то было очень трудно заставить себя спросить, зачем Уорли понадобилось шантажировать герцога.
— Полагаю, встреча пройдет очень вежливо и холодно.
— Вежливо? — воскликнула Тесса. — После всего, что сделал этот человек? После того как жестоко угрожал твоему отцу?
— Скорее всего в конечном итоге дело здесь вовсе не в отце, — задумчиво произнес Чарли.
Замечание окончательно расстроило. Не надо было пить лимонад — во рту остался горький привкус.
— Почему ты так говоришь?
Он вздохнул, сел напротив и провел ладонями по лицу.
— Что ты подумала, когда увидела меня впервые?
— Впечатление оказалось ошибочным, — поспешила оправдаться Тесса.
— И все-таки, какое мнение сложилось?
Собираясь с духом, она долго молчала.
— Богатый, самоуверенный, тщеславный бездельник. И наверное, негодяй.
Грэшем коротко кивнул:
— Вот именно. Ты не первая, кто меня так называет… впрочем, не без основания.
Сердце дрогнуло от зловещего предчувствия.
— Каким образом ты оскорбил лорда Уорли?
— Если помнишь, — медленно проговорил граф, — на днях ты рассказала, что по настоянию родных уехала в Шотландию, подальше от дома, чтобы привести в порядок нервы и восстановить чувство собственного достоинства.
Тесса настороженно кивнула.
— Так вот, считай, что тебе крупно повезло. У меня в юности тоже случился неудачный роман. Она была хороша собой, кокетлива, но недоступна, а я сгорал от нетерпения. Отец не одобрил спешку и не дал согласия на брак. Оскорбленный до глубины души, я умчался в Лондон и поклялся больше никогда с ним не разговаривать. — Чарли грустно улыбнулся. — Что за самоуверенный щенок!
Тесса слушала молча, безуспешно стараясь сдержать волнение.
— Я решительно отказывался понимать, что отец имел веские основания для подобной позиции. Не хотел замечать ничего, помимо собственной оскорбленной гордости, а в результате пришел к твердому убеждению, что меня жестоко и несправедливо разлучили с возлюбленной.
— Леди Уорли, — осмелилась предположить Тесса.
Мгновение граф колебался, а потом кивнул, подтверждая справедливость догадки.
Внезапно продолжение рассказа показалось неинтересным и ненужным. В уме всплыло вскользь сделанное замечание насчет нежелания иметь дело с замужними дамами. Почему-то не хотелось слушать о потрясающе красивой леди Уорли, едва не разрушившей жизнь молодого графа. Тесса поспешно встала.
— В таком случае надо немедленно заявить лорду Уорли, что все его усилия оказались напрасными, — заключила она слишком громко и жизнерадостно. — Теперь, когда у тебя в руках письмо мистера Томаса, бояться совершенно нечего.
Грэшем тоже поднялся.
— Вернусь через несколько дней.
— Правда? — Она смерила его быстрым оценивающим взглядом.
Чарли снова стал самим собой. Посмотрел искоса и грустно улыбнулся.
— А ты боялась, что уеду навсегда?
— Но ты же ничего не сказал. — Не хотелось признаваться, что в глубине души действительно живет страх утраты. Здесь, в тихом провинциальном городке, можно не обращать внимания на тот факт, что скоро ее любимый станет герцогом. В глуши графства Сомерсет совсем не обязательно думать о его намерениях, до сей поры туманных и неопределенных. Здесь ничто не мешает притвориться, что жизнь и дальше потечет без вмешательства семьи, требований света и чар искушенной красавицы, которую он любил много лет подряд.
— Обязательно вернусь, — твердо произнес Чарли. — Будешь ждать?
Тесса все еще терялась в сомнениях, однако стоило ему заглянуть ей в глаза, как сердце мгновенно растаяло.
— Да, буду, — ответила она уверенно.
История Апперкома, обширного поместья графов Уорли, уходила корнями в глубь веков — в те времена, когда Тюдоры обосновались на холмах Сомерсета, над Килмерсдоном. Направляясь по извилистой дороге к дому, Грэшем придирчиво осматривался, пытаясь найти хотя бы малейшие следы запустения, однако так и не заметил ничего подозрительного. Собственно говоря, ничего иного он и не ожидал. Если Уорли отправлял письма, то не из-за денег. По большому счету шантаж не имел отношения ни к самому герцогу Дарему, ни к Эдварду или Джерарду.
Причиной послужил давний роман графа Грэшема и леди Уорли.
Чарли не мог забыть острую боль, вызванную отказом Марии Гроноу бежать и обвенчаться тайно. В лесу возле Ластингс-Парка, на маленьком мосту, она сказала, что любит всей душой, а вскоре бросила, обрекая на невыносимые страдания. Любовь оказалась не настолько глубокой и стойкой, чтобы соединиться с любимым и жить в бедности, лишившись наследства. Не прошло и двух месяцев, как она вышла замуж за графа Уорли. Тогда казалось, что грубое вмешательство отца непоправимо разрушило жизнь. Первые два года Чарли старательно раздувал в душе костер ненависти, обвиняя герцога в своей невосполнимой потере. В Лондон он уехал с непримиримым стремлением при первой же удобной возможности отомстить Дарему за причиненную боль.
Однако со временем мысли о Марии отошли на второй план, уступив напору бесконечных жизненных удовольствий. Чета Уорли обосновалась в старинном фамильном поместье и не часто приезжала в Лондон. Периодически в гостиных сплетничали о рождении в семье очередного ребенка. Детская в Апперкоме исправно пополнялась, и Чарли сказал себе, что Мария, должно быть, безмятежно счастлива в браке. Судя по всему, сумела полюбить супруга, стала преданной женой, заботливой матерью и навсегда распрощалась с юношескими мечтами о блестящей столичной жизни. Грэшему не оставалось ничего иного, как убедить себя, что он рад ее счастью. Постепенно шрам на сердце перестал болезненно воспаляться при малейшем воспоминании.
