Не обращая внимания на смех Рори, Саймон отправился собирать все, что ему понадобится в путешествии в Эйгбаллу.
Саймон пытался любезно улыбаться Морэн, но ничего не помогало. Женщина смотрела на него с презрением. Вот уже две недели Саймон делал все, что в его силах, чтобы увидеть Илзбет, но она отказывалась его замечать. Отсылала назад письма и подарки, швырнула в стену цветы, прямо в вазе. Целила ему в голову, был уверен Саймон.
— Вы ошиблись с выбором, и это после того, как я вас предупредила! — сказала Морэн.
— Я только что закончил войну с собственным братом и доставил его королю для скорого суда и казни, как подобает изменнику, — возразил Саймон. — Я видел, что он сошел с ума, и не захотел подвергать Илзбет риску. Хотел ее защитить! Да, отчасти я верил, что болезнь таится в моей крови. А потом я услышал, как Генри с ледяным спокойствием рассказывает, как связал троих моих младших братьев, посадил их в дырявую лодку и пустил плавать по озеру. Или как он убил свою жену, да чуть не всех своих детей, девочек, которых ему рожали жены. Холодное, абсолютное безумие, внушающее мне ужас. Да, я испугался.
Взяв Саймона за руку, Морэн повела его в небольшой дом, в котором они с Тормандом жили, когда гостили у Армстронгов.
— Входите, отведайте моего меда. Как я слышала, на вас тут старательно не обращают внимания.
Сев за стол, Саймон провел рукой по волосам.
— Совершенно не обращают. Я уж и не знаю, что еще сделать, чтобы ей угодить.
— Да нет, она вас очень даже привечает. Даже не сомневайтесь.
— Но не так, как мне бы хотелось! Мне нужно поговорить с ней. Я пытался доверить бумаге то, что хотел бы ей сказать, но она не читает моих писем. Я даже детей не видел, — добавил он спокойно. Голос, однако, выдавал обиду на то, что дети тоже не захотели его повидать. — Но они по крайней мере оставили себе подарки, которые я им посылал.
— Дети подобреют к вам. Сейчас, как я подозреваю, они делают то, что велит им Илзбет.
— Что ж, я начинаю терять терпение.
— Значит, подожмете хвост и уберетесь назад в нору? — спросил Торманд, подходя к столу и целуя Морэн в макушку.
— Нет. Я ее украду и заставлю меня выслушать, — Саймон нахмурился, когда Морэн засмеялась так, что Торманду пришлось схватить ее стул, чтобы она не упала. — Что тут смешного?
— Ничего. Как раз это и следует сделать. — Морэн весело улыбнулась. — Дайте ей еще неделю, чтобы опомнилась, а потом утащите куда-нибудь в уединенное место. Да, это поможет.
— Значит, вот он где! Негодяй, совративший мою дочь!
Саймон медленно встал, чтобы встретиться с Кормаком Армстронгом. Для мужчины его возраста Кормак был по-прежнему крепок и силен, и Саймон задумался — сможет ли выдержать бой с этим человеком, если дойдет до драки? Потом он увидел в его глазах веселый огонек. Кормак тоже смеялся. Теперь Саймону пришла в голову другая мысль. Когда это он, человек, внушавший людям страх на посту ищейки короля, успел сделаться всеобщим посмешищем?
— По правде говоря, я ее не совращал. То есть дело было не совсем так, — начал он и смутился.
— Вы правы, лучше не касаться подробностей. — Кормак улыбнулся Морэн, которая подала ему меду. — Спасибо, дорогая. Дай мне знать, когда до тебя дойдет, что ты совершила ошибку, выйдя замуж за своего неотесанного грубияна. У меня целая орава сыновей, которым нужны хорошие жены.
— Которые варят хороший мед? — спросила она.
— Которые будут хорошим приобретением для клана. — Он снова взглянул на Саймона. — Вы творите чудеса, добиваясь внимания моей дочери.
— Этого не скажешь, если вспомнить, как она принимает мои письма и подарки.
— Вы забыли ее на целых два месяца.
— Мой замок был разорен. Я нашел троих братьев, которых не видел с детства. И еще я страшно боялся, что сойду с ума. Я был немного занят, знаете ли.
— И кажется, начинаете терять терпение. Отличный знак, если мужчина намерен посвататься к упрямой женщине.
— Никогда не предполагал, что она окажется такой упрямой! Думал, накричит на меня в крайнем случае. Лишь однажды она действительно выказала гнев, когда бросила мне в лицо цветы вместе с кувшином.
Кормак фыркнул.
— Это был хороший бросок, а вы вовремя отскочили. Думаю, Илзбет разозлилась еще больше оттого, что вы смогли увернуться.
Саймон взглянул на веселившихся Кормака, Торманда и Морэн и покачал головой. «Подумать только, а я столько времени терзался мыслью, что в нашем роду есть сумасшедшие!»
— Погодите, вот поживете некоторое время в обществе женщин клана!
— Хм. Не знаю, оскорбиться мне или нет, — сказала Морэн.
— Ты исключение, милая Морэн, — успокоил ее Кормак.
— Из-за моего меда.
— Нет, но мед делает твое присутствие еще более приятным.
— Ну, муженек, вот это лесть, каких мне не доводилось слышать! — воскликнула Элспет, входя в комнату. Она взглянула на Саймона и улыбнулась, своей улыбкой живо напомнив ему Илзбет. — Я уже много дней пытаюсь пробраться сюда, чтобы вас повидать. — Она снова улыбнулась в ответ на его элегантный поклон. — Очень мило. Светские манеры. Вы все еще состоите на службе у короля?
— Только если меня просят, потому что Гауан не очень-то умеет разгадывать загадки, — ответил Саймон, а потом набрал в грудь побольше воздуху. — Есть кое-что, о чем я хотел рассказать вашей дочери и о чем писал в письмах. Чувствую, что должен сообщить об этом, прежде чем мы уладим все прочие наши дела, У меня есть дочь.
— Так он ее не убил? — сказал Торманд и торопливо пояснил, что у Генри была странная привычка убивать собственных дочерей.
Обе женщины побледнели, и Кормак взглянул на него сердито.
— Прошу прощения, — извинился Торманд.
— Не нужно, — сказала Элспет. — Вам-то за что извиняться?
Морэн тихо продолжила:
— Ты просто сказал правду.
Элспет взглянула на Саймона:
— Мы были очень злы на вас с Илзбет, потому что догадались, что вы, хм, несколько перестарались в своих попытках ее защитить, и гадали, отчего вы не едете, чтобы просить ее руки. Илзбет оправдывала вас единственным известным ей способом. Она кое-что о вас рассказала. Ребенок от Мэри, не так ли?
Саймон покраснел удивляясь, почему Элспет одобрительно кивнула при виде его смущения.
— Да.
Глубоко вздохнув, он поведал им все про Марион, в том числе и то, что заставил ее пережить Генри.
— Важно, чтобы Илзбет знала — Марион пришлось несладко. Но она чудесная, милая девочка, хотя иногда у нее бывает такое свирепое лицо, что я невольно вспоминаю Элен. — К его радости, обе дамы улыбнулись и кивнули. — Тем не менее она другая. Совсем не то, что ребенок, выросший, скажем, в вашем доме. Просто я еще мало ее знаю. Энни очень любит малышку. Может быть, это ее хоть отчасти уберегло.
