«У Дугласа есть все! — жаловался он. — Более высокий титул, прекрасная любящая мать и денег больше, чем нужно».
Мой отец так и не понял, почему Дуглас не захотел и дальше бросать золото на ветер.
— Ты сказал, что Сесил спасался бегством?
Джайлз вздохнул.
— Под конец он взял заем у весьма опасных людей. Лондонских ростовщиков. Тех, которые в отличие от Дугласа не потерпят проволочек. Они назначили день выплаты и пригрозили, что он заплатит жизнью. Срок приближался, и отец понял, что дело плохо.
— А ты обо всем этом понятия не имел?
— Никакого, но за последнюю пару лет я вообще не слишком часто виделся с отцом. Однажды он набросился на меня за чрезмерное мотовство. Но я не принял его всерьёз. В тот момент он был пьян. Просто отчаянно пытался продолжать жить, словно ничего не происходило. Господи, он позволил мне уехать в Европу, хотя даже на это денег не оставалось. Заплатил твой отец, причем без всяких просьб. Пусть он отказался выбрасывать огромные суммы на отцовские прихоти, всё же Сесил попрежнему оставался его другом. По крайней мере так считал сам Дуглас.
— На что ты намекаешь?
— Думаю, что к тому времени неприязнь отца к Дугласу переросла в ненависть. Иначе почему еще он смог придумать столь изощренный план, чтобы освободиться от долгов?
— Твоя мнимая смерть? — догадался Себастьян, — Но какое отношение, черт возьми, она имеет к долгам?
— Чувство вины. Он был уверен, что Дуглас, терзаемый угрызениями совести, простит долг да еще, возможно, и приплатит. И Сесил оказался прав. Твой отец поступил именно так.
— И выгнал меня из дому! — прорычал Себастьян, вставая.
Джайлз предостерегающе поднял руку.
— Погоди! Это получилось случайно. Я сам узнал обо всем многие годы спустя. Во всяком случае, это никогда не упоминалось в качестве возможного исхода. И поверь, я был потрясен, когда отец признался во всем и объяснил, какое решение принял. Надеюсь, ты не думаешь, что я желал участвовать в собственной гибели?
— Вряд ли тебе захочется узнать, о чем я сейчас думаю, — отрезал Себастьян, но все же уселся. — Продолжай.
— Мой отец действительно спасался бегством. Он приехал в Париж, не имея определенного плана. Оказалось, что он прибыл несколькими днями раньше и случайно столкнулся с Жюльетт. Та попыталась оболванить его и выманить деньги, но это у нее не прошло. Отец просто рассмеялся ей в лицо, потому что денег у него не было. Но потом он случайно увидел, как мы ужинаем вчетвером и как она флиртует с Дентоном. Он сообразил, что теперь мошенница взялась за молодого простака, и в этот момент его осенило. Он сообразил, как использовать ее, чтобы подстроить дуэль между нами.
— Значит, он уже потолковал с Жюльетт, до того как пришел к тебе? — уточнил Себастьян.
— Именно.
— И каким же образом заставил ее согласиться?
— Пригрозил упечь в тюрьму, если она не выполнит его приказаний. Но позже, узнав, что она вышла за Дентона, я понял, что истинной причиной ее покорности был твой брат.
— Давай пока оставим моего брата в покое, — бросил Себастьян. — Итак, дуэль и ее причина, моя короткая связь с твоей «женой», были продуманы заранее.
— Да. И ты лопался на удочку. Если бы ты только не прикоснулся к ней… знаешь, я так на это надеялся. Меня тошнило от омерзения! Ведь ты был мне почти братом! А от меня требовали притвориться мертвым и исчезнуть до конца жизни! Против последнего я не возражал. Отец пообещал посылать мне деньги, когда уладятся мой дела. И я еще не был готов жениться на Элинор, так что, даже зная, что потеряю ее, не особенно огорчался.
— Зато она была безутешна.
— Да и я тоже… потом, но я опять забегаю вперед. В утро дуэли я захватил кожаный мешочек с кровью, который должен был проткнуть, чтобы в моей смерти никто не усомнился. Идея принадлежала Жюльетт. Она и кровь достала. Я вовсе не собирался стрелять в тебя. Но ты, — взорвался Джайлз, — стоял передо мной с таким видом, что сразу становилось ясно: от тебя выстрела тоже не дождешься. План проваливался на глазах.
— Но ты выстрелил в меня, — напомнил Себастьян.
— Пришлось. Но ты знаешь, я прекрасно стреляю. И всего лишь задел твою руку, чтобы ты смог прицелиться в меня. Но черт возьми, ты действительно меня ранил!
Джайлз рванул ворот рубашки, обнажив длинный шрам.
На Себастьяна, правда, этот жест особого впечатления не произвел.
— Рана, похоже, была не слишком тяжелой, — заметил он.
Джайлз уставился на него, словно не веря собственным ушам.
— Я едва не умер, — спокойно пояснил он. — Жюльетт даже доктора не позвала. А отца здесь не было, потому что он скрывался во Франции в ожидании, пока все будет кончено. Жюльетт было абсолютно все равно, выживу я или нет. Ей даже нравилась роль скорбящей вдовы. Но она все же велела Антуану довезти меня до побережья и посадить на корабль, идущий во Францию.
— Дьявол, так вот откуда я его помню! Он был твоим секундантом на дуэли, верно?
— Да. Один из ее лакеев.
— Так мое изгнание было всего лишь досадной деталью для тебя? — допытывался Себастьян.
Джайлз поежился и поспешно заверил:
— В этой истории для меня не было досадных деталей ни тогда, ни сейчас, но ты еще не дослушал до конца. Я почти не помню, как добрался до Франции. Меня выбросили на пристани, поскольку капитан не желал, чтобы я умер прямо на борту. Меня нашла какая-то старуха и пообещала вылечить, если я женюсь на ней и стану работать на ее ферме. Будь я проклят, если понимаю, как ей это удалось, но кончилось тем, что она вернула меня к жизни, за что и получила мужа-англичанина.
Себастьян понял, что с него довольно. Он встал и шагнул к Джайлзу. Тот, верно поняв его намерения, стал торопливо отступать.
— Во-первых, — холодно заметил Себастьян, — у тебя было немало возможностей рассказать мне, что происходит, еще до того, как кто-то попытался расправиться с твоим отцом.
— И что ты мог сделать? У тебя не было возможности заплатить все его долги. Обо мне и речи не шло. А ростовщики действительно убили бы его, если бы нашли.
— Поэтому, вместо того чтобы дать знать моему отцу, что глупость твоего перешла все границы, — и ни на минуту не думай, что Дуглас не вытащил бы его из той передряги, в которую он попал, — этот идиот пошел на столь жестокий обман? Ты был обязан мне сказать!
— Ты не представляешь, как я страдал и мучился, сколько раз убеждал себя, что необходимо что-то предпринять. Но Сесил твердил, что Дуглас больше не согласится его выручать.
— И ничего, что моя жизнь будет разрушена?
— Я узнал о твоем изгнании только через несколько лет. Мой отец ни разу не упомянул об этом. Все годы моей добровольной ссылки я с ним переписывался. А когда потребовал ответа, он поклялся, что тоже не ожидал ничего подобного. И ты, как видно, тоже не пропал. Лет пять назад я видел тебя здесь, во Франции. Меня так и подмывало тебя остановить, но, поскольку вид у тебя был самый процветающий, я проскользнул мимо. В тот день мои мучения почти меня оставили.
