– Доброе утро. – Появилась Роэз. По пятам за ней шла Лиз с подносом: она принесла завтрак. Обе остановились, заметив на полу почти высохшую лужу вина, и сморщили носы. – Что здесь случилось?
– Я споткнулась и уронила кувшин, а в этой комнате нет ничего, чем можно было бы убрать это безобразие. – Джоанна хмуро поглядела на Лиз. – Найди кого-нибудь вымыть пол. И еще мне нужны чистые простыни: вино попало и на постель.
– Позже я пришлю женщину убрать здесь. – Лиз почти швырнула поднос на столик. – Вам следует быть поосторожнее. – Подав Джоанне завтрак, Лиз остановилась около двери и скрестила руки на пышной груди.
Можешь идти, – обратилась к ней Роэз.
– Нет, не могу, – возразила Лиз. – Бэрд велел мне нынче утром не оставлять вас наедине с Джоанной и передать ему все, что вы друг другу скажете.
– Я для тебя леди, не забывай, – презрительно оборвала ее Джоанна. – Будь повежливей впредь, служанка. Какое право имеет Бэрд требовать, чтобы ты доносила о моих разговорах?
Чтобы потом доложить о них вашему отцу, – нагло ответила Лиз, и тень подозрения мелькнула в ее злом взгляде.
– Не могу понять, почему твой муж вообразил, что сегодня наша беседа с Роэз будет особенно интересна лорду Рэдалфу? – насмешливо спросила Джоанна. Прекрасно понимая, что о малейших новых оттенках ее поведения будет доложено, она под маской надменного равнодушия старалась скрыть свой страх. Джоанна боялась, что ищейка Бэрд разведает о появлении Элана в Бэннингфорде.
– Мнительный Бэрд наверняка вообразил, что меня можно уговорить передавать тайные послания к тебе и от тебя, – пожала плечами Роэз. – У нас в замке сейчас гостят посторонние.
– Бэрд не дурак, – вмешалась Лиз. – В большом зале языческая принцесса морочит голову вашему сыну.
– Она не язычница. – В комнату матери вошел молодой Уилл. – Лиз, я запрещаю тебе говорить в таком оскорбительном тоне о леди Самире. А теперь оставь нас, я хочу побеседовать наедине со своей матерью.
– Бэрд сказал, что я должна оставаться здесь. – Лиз и не думала двигаться с места.
– Бэрд не является хозяином замка Бэннингфорд, – напомнил ей Уилл. – До возвращения деда распоряжаюсь здесь я. Пойди прочь!
Вид у молодого лорда был таким воинственным, что наглой Лиз ничего не оставалось, как уйти.
– Какое отвращение вызывает у меня эта женщина, – брезгливо сказала Джоанна. – Вечно она подслушивает, подсматривает, как будто у меня есть какие-то секреты от Рэдалфа.
– Полагаю, что дедушка держит эту «достойную» парочку потому, что Бэрд особенно предан ему, – объяснил матери Уилл. – Дед говорит, что преданность – великое дело. Однако мне хотелось бы, чтоб он дал тебе другую служанку.
– Забудь об этой ничтожной шпионке Лиз. Расскажи мне лучше о твоих гостях, – попросила его Джоанна. – Садись, Вильям Криспин. Ты уже завтракал? Вот хлеб, сыр и холодная птица. Роэз, налей себе немного вина.
Обе женщины присели на край постели и стали есть и пить, а Уилл, устроившись на подоконное сиденье, развлекал их описанием красоты Самиры.
– Я был уверен, что повидал красивых женщин, пока воспитывался в замке Болсоувер, – рассказывал Уилл, – но ни одной из них не сравниться с красотой леди Самиры. Волосы ее темны, как ночное небо, глаза серо-зеленые, как лесная чаща в туманное утро. А ее умение вести беседу! Она блестяще образованна и столько всего повидала!.. Она видела страны, которые я только мечтаю посетить. Мама, мне хотелось бы, чтоб ты нарушила свой обет ни с кем не встречаться и позволила Самире прийти к тебе в гости. Или, еще лучше, чтобы ты спустилась в большой зал к трапезе и поговорила с ней. Я так хочу, чтобы ты познакомилась с этой прелестной леди.
– Не могу. – Джоанна вскочила с постели. – Вильям Криспин, не настаивай. Ты же знаешь: я никогда ни с кем не вижусь, кроме тебя, Роэз и твоего деда.
– А еще Бэрда и Лиз, хотя ты их терпеть не можешь, – язвительно заметил Уилл. – И женщиной, которая у тебя убирает.
– Ты не понимаешь, чего от меня требуешь!
– Я понимаю, почему после смерти отца ты уединилась в своей комнате, – ответил Уилл.
– Неужели? – В голосе Джоанны звучала горечь. – Откуда ты можешь знать о моих чувствах за много месяцев до твоего рождения?
– Мама, пришла пора перестать печалиться о моем отце. Ты столького в жизни лишаешься из-за своего добровольного затворничества. Настало время вернуться в мир. Ты же не пленница. Дедушка говорит, что стражник у твоих дверей поставлен по твоей просьбе, чтобы не пускать к тебе людей, которых ты сама не хочешь видеть.
– Роэз, помоги мне! – Джоанна стояла ломая руки, и казалось, вот-вот расплачется. – Скажи ему, что я не вправе покинуть эту комнату.
Уилл, пожалуйста, прекрати мучить мать. – Роэз умоляюще протянула вперед руки, словно пытаясь оградить Джоанну. – Не допрашивай ее. Позволь ей поступать так, как она считает необходимым.
– Но она неправа, – настаивал Уилл. – Ей вовсе не надо оставаться в этой комнате. Я как-то спросил об этом дедушку, и он сказал, что это зависит только от нее. Мама, тебе не надо спускаться в большой зал, если это тебя пугает. Комната леди Самиры как раз под твоей. Боюсь, что сегодня она ее не покинет: телохранители сообщили, что она больна, но ты можешь встретиться с ней у себя.
– Самира больна? – воскликнула Джоанна, стараясь представить себе, что же на самом деле происходит в комнате девушки. – Чем она больна, Роэз? Ты была у нее?
– Небольшая простуда, не стоит особенно беспокоиться, – ответила Роэз, странно посмотрев на Джоанну. – Ее телохранители слишком с ней носятся и настаивают, что Самира не может ехать в такую плохую погоду. По-моему, они перенесли отъезд на завтра.
– Я надеюсь уговорить их остаться, – объявил Вильям Криспин. – Хочу, чтобы леди Самира встретилась еще и с дедушкой.
– Почему? – ужаснулась Джоанна.
– А потому, – сообщил ей сын, – что хочу попросить дедушку устроить мой брак с ней. Я мечтаю жениться на леди Самире.
– О, святые милосердные небеса! – Джоанну захлестнуло предчувствие неизбежной трагедии, и она бессильно опустилась на подоконное сиденье рядом с сыном. – Он никогда этого не допустит.
– Потому что ее приданое останется в заморских странах, а не в Англии? – Наблюдая, как растревожилась Джоанна, Уилл рассмеялся. – Какие пустяки. Другие рыцари часто женятся на иностранных леди.
– У деда на тебя есть вполне определенные виды, – предостерегла его Роэз. – А Рэдалф не любит, чтобы его намерениям препятствовали.
– Все равно я собираюсь поговорить с ним, когда он приедет домой, – заупрямился влюбленный Уилл. – Не сомневаюсь: я сумею уговорить его разрешить мне единственное, что составит мое счастье.
