Когда потом они лежали рядом в постели, Джеймс уже больше не испытывал страха оттого, что Аннора может уехать из Данкрейга: в память ему врезались слова, которые она воскликнула в мгновение наивысшей страсти. Ведь Аннора сказала, что любит его. А это значило для Джеймса, что ему можно теперь ничего бояться. Он со всем справится.
– Что тревожит тебя, любимая? – спросил Джеймс, обнимая ее.
– Ах, Джеймс! Ты же снова стал лэрдом.
– Вот и вся беда? – удивился он. – Ты не можешь смириться с тем, что я смогу тебя содержать?
– Нет. Меня беспокоит совсем не это. Я ведь незаконнорожденная… – начала Аннора, но Джеймс закрыл ей рот поцелуем.
– Мне все рано, при каких обстоятельствах ты появилась на свет. Мне все равно, есть ли у тебя деньги и земли. Или у тебя нет ничего, кроме одной старой выжившей из ума тетушки. – Она улыбнулась, и у него потеплело на сердце. – Ты – моя, Аннора.
– Доннел обобрал Данкрейг до нитки, Джеймс. Чтобы поправить дела, тебе нужна богатая невеста с большими связями.
Через мгновение Аннора была распростерта под ним. Он бережно взял ее лицо в свои ладони и сказал:
– Я не могу без тебя, Аннора. А ты не можешь без меня. Не хочешь же ты отречься от слов, которые мне сказала сегодня? О том, что ты любишь меня.
– Нет, не хочу! Как я могу от них отречься? Я кричала, как будто меня режут. Но я уверена, что ты легко сможешь найти себе другую женщину, которая будет любить тебя так же сильно, как я. – Анноре было горько произносить это вслух, потому что даже в самом страшном сне она не могла представить Джеймса в объятиях другой.
– Признаться, я рад был услышать, как задрожал твой голос, когда ты это говорила. Разве ты не слышишь меня, женщина? Я не могу без тебя. Ты – часть меня. – По ее лицу Джеймс понял, что, рассказывая о своих чувствах, ему следует не ходить вокруг да около, а назвать вещи своими именами. – Я люблю тебя, Аннора. Люблю тебя так, как никого не любил доселе и как никогда и никого не буду любить. Ну, теперь ты понимаешь? Ты – моя судьба, моя вторая половинка.
Боясь расплакаться раньше, чем она успеет все выяснить до конца, тихим, неуверенным голосом Аннора спросила:
– Ты хочешь сказать, что женишься на мне? – Она вспыхнула, опасаясь, что, возможно, неправильно истолковала его слова и это ей неминуемо грозит унижением.
– Да, детка, я хочу на тебе жениться. Признаюсь, я понял, что хочу этого, в тот самый момент, когда узнал тебя. Я знал, что после того, как все мои беды закончатся и я разберусь с Маккеем, мы с тобой поженимся. Извини, что я взял на себя смелость заранее все решить за тебя. Итак, Аннора Маккей, ты согласна выйти за меня замуж?
– Ах, Джеймс! Ты правда уверен, что хочешь взять меня в жены? Ты мог бы найти себе более подходящую партию.
– Нет, более подходящей женщины мне не найти. Однажды я уже сделал ошибку, женившись на женщине, которую все считали идеальной спутницей лэрда. И больше ее не совершу. Помнишь, как все грустно закончилось?
– Ты тогда тоже думал, что Мэри – это твоя вторая половинка?
– Нет, я никогда так не считал. Просто тогда я устал ждать свою единственную. Мне хотелось иметь семью, завести детишек. Мне не по нраву мимолетные встречи, и хотелось, чтобы дома меня встречала любящая женщина. Я мечтал о такой женщине, которая смогла бы дать мне нечто большее, чем физическая близость, которая смогла бы подарить мне любовь.
– Но Мэри не могла дать тебе всего этого, – тяжело вздохнув, проговорила Аннора, охваченная сочувствием.
– Да, и в придачу к Мэри я получил кучу бед. Я не могу жалеть обо всем, что было. Ведь в конце концов у меня появилась ты. А теперь скажи мне, детка, ты останешься в Данкрейге? Ты выйдешь за меня замуж и родишь мне детей?
– О да! Разве может быть иначе? Я же люблю тебя, и расстаться с тобой для меня равнозначно медленной смерти. Надеюсь, что твоя родня одобрит твой выбор.
– Мои близкие полюбят тебя хотя бы за то, что ты любишь меня.
– Хорошо, если так.
Да, именно так, как Джеймс сказал, все и было. Через несколько часов Аннору с восторгом встречали родственники Джеймса. Торманд и двоюродные братья Джеймса приветливо улыбались ей. Оказалось, что для них важнее всего на свете было видеть счастливое лицо брата, который пребывал на седьмом небе. Только одно омрачало радость Анноры – нигде не было видно ее любимицы Мегги.
– Она сидит у окна, и, по-моему, она не в духе, – сказал Джеймс.
– Ты сказал ей, что попросил Аннору стать твоей женой, а не просто уговорил ее остаться в Данкрейге? – спросил Торманд.
– Нет. И вижу, что зря, – ответил Джеймс.
– Тогда поторопись сделать это сейчас, пока официально не объявлено о помолвке. И извинись, что не сказал ей сразу. Не исключено, что до нее уже дошли какие-то слухи, вот она и рассердилась.
Аннора кивнула и взяла Джеймса за руку.
– По-моему, Торманд прав. Мы не сказали ей о том, что хотим пожениться. Может быть, ей обидно, что она услышала о предстоящей свадьбе от других людей.
Мегги встретила их с хмурым видом.
– Извини, что не рассказала тебе о нашей свадьбе, Мегги. Я так обрадовалась, что твой папа сделал мне предложение, что у меня все вылетело из головы.
Мегги сначала молча смотрела на нее, не мигая, а потом перевела удивленный взгляд на отца.
– Хочешь сказать, что ты забыла обо всем, когда такой красавчик попросил тебя выйти за него замуж?
– Именно так все и было. Ты угадала. Он ведь такой красивый, правда?
– Да, правда, – согласилась девочка. – Ведь ты был раньше женат на моей маме, папа?
– Это так, – сказал Джеймс, наклоняясь, чтобы заглянуть Мегги в глаза. – И ты, наверное, знаешь, что меня ложно обвинили в ее смерти и несправедливо назвали преступником. Чтобы спасти свою жизнь, мне пришлось бежать. Целых три года я пытался найти способ, как смыть с себя клеймо позора и вернуть себе честное имя. Найти настоящего преступника и вернуть себе то, что мне раньше принадлежало.
– Данкрейг?
– Да, Маргарет Энн. Данкрейг и тебя, мою дочь. Я ни на секунду не забывал тебя, моя крошка, и всегда мечтал о том дне, когда к тебе вернусь. Поэтому я и явился сюда, скрываясь под именем мастера Лавенжанса. Мне повезло, и здесь я познакомился с Аннорой. Ты разрешишь мне на ней жениться?
Аннора была растрогана: Джеймс прекрасно понял, что переживает сейчас Мегги. Наверняка девочка не знала, будет ли она нужна теперь своему отцу. И сейчас, когда Джеймс попросил у нее разрешения жениться на ее няне, тем самым Мегги как бы становилась причастной к этому решению. «Только бы Мегги не заупрямилась и только бы сказала, что согласна», – думала Аннора. Иначе им с Джеймсом придется нелегко с девочкой, потому что Аннора была уверена, что Джеймс в любом случае не отступится от своего решения. Он скорее решит повлиять на мнение Мегги. Однако Джеймс не учел того, что Мегги не уступала ему в упрямстве.
