Нельзя сказать, что Белава надеялась на мирное разрешение дела о разводе, но что кто-то пожелает ей смерти, не предполагала.
Жена мытника лишилась чувств, когда ей сообщили о разводе. Придя в себя, она твердо заявила, что не уедет, пока за ней не прибудет отец или его представитель. С их помощью она надеялась решить вопрос о приданом, которое не намеревалась оставлять мужу, но потребовать сама стеснялась.
Мытник согласился на все условия и приказал Заккаю послать в Итиль гонца. Прошло немало времени, а вестей от отца жены не было.
Белава жалела отвергнутую женщину. Насколько все было проще у северян: захотел вторую жену – пожалуйста, никто не препятствует. Почему же здесь люди сами себе осложняют жизнь ненужными запретами?
Правда, сравнивая обычаи, Белава никак не могла решить, какой же ей больше по нраву. Оба, разумеется, несовершенны и оба полностью не соответствуют человеческой природе. Будь она женой Веселина, ей бы очень не понравилось, приведи он в дом еще одну женщину. А вот нелюбимого мытника она готова делить с кем угодно, лишь бы он реже ночевал у нее. Так какой обычай лучше?
При всех этих сложностях думы о Веселине являлись для Белавы своеобразной отдушиной. Она нарочно вызывала в памяти его образ, чтобы отвлечься от тоскливой действительности. Веселин подарил ей недолгое счастье, воспоминание о котором согревало ее в наиболее тяжелые дни.
Видать, и правду говорила бабушка: «Ведунье никогда не быть счастливой». Теперь в справедливости ее слов Белава уверилась сама. Свет любви мелькнул однажды, поманил, вселил надежду на счастье и погас. Наверное, боги знали, что делали, лишая женщину, призванную исцелять людей, радости, иначе она потеряет чувствительность к чужой боли. Известно, что счастливый человек равнодушен к горю других.
Несмотря на загубленное личное счастье, Белава еще не устала от жизни, поэтому покушение явилось пугающей неожиданностью.
Разбуженный криком и легким прикосновением, мытник очнулся от сна.
– Что с тобой, Белава?
– Не знаю. Я боюсь.
– Не можешь забыть тот случай, – догадался мужчина. – Успокойся, ведь все обошлось.
– Но это может повториться, как ты не понимаешь? Кому надо было убивать меня? Если только… – Белава замолчала, страшась произнести роковые слова.
– Ты кого-то подозреваешь? Говори!
– Может, это дело рук твоей жены?
Мытник покачал головой.
– Я уже спрашивал ее об этом. Она ничего не знает. Да и откуда ей знать: сидит все дни напролет в своей комнате, плачет.
– А ее няня? – все еще сомневалась Белава.
– Она тоже никуда не выходила. Я вот думаю, что это какой-то больной, которого ты не долечила, решил отомстить тебе, – пошутил мытник.
Несерьезная шутка еще больше расстроила женщину. Как ему доказать, что жизнь в его доме становится для нее опасной? Затаившийся враг не успокоится, пока не изведет ее.
– Ты забыл о поварихе. Она часто выходит из усадьбы, и твоя жена – ее хозяйка.
– Белава, не мучь себя понапрасну. Скоро ты будешь здесь хозяйкой, и все это уже усвоили. Да и с поварихой ты в более дружеских отношениях, чем с любой другой служанкой. Неужели ты думаешь, она решится на покушение?
Белава промолчала, раздумывая, затем, поняв, что мытника не переубедить, произнесла:
– Завтра канун Купалы – особый день, когда все травы вбирают в себя магическую силу. Есть одна трава, которая оберегает от всех напастей. Можно я выйду из крепости и поищу ее?
Едва у Белавы наметился живот, мытник запретил ей выходить за пределы усадьбы, беспокоясь о ребенке. И сейчас он недовольно сморщился, услышав просьбу.
– Все в руках Божьих. Никакая трава не убережет, если Он не захочет, – начал мытник увещевать женщину, но осекся.
Белава печально смотрела на него. За последнее время лицо ее осунулось, и на нем неясно читались опасения и тревога. Только огромная сила воли не давала женщине окончательно впасть в уныние.
– Хорошо, сходи, – сдался мужчина. – Заккай проводит тебя.
Белава сидела над обрывом под густой сенью дерева, наслаждаясь отдыхом. С Дона веял благодатный ветерок, остужая разгоряченное зноем лицо.
Белава и Заккай набрали полные лукошки, но нужной травы так и не нашли, поэтому уходить не торопились, наслаждаясь тишиной и свежестью.
В городе пыльно и жарко. Здесь тоже солнце палит с небес, но сидеть и глядеть на спокойную гладь реки намного приятнее, чем закрываться от беспощадного зноя в душной комнате.
Ребенок в животе сильно торкнулся ножкой. Женщина улыбнулась, погладила это место ладонью. Скоро, совсем скоро появится малыш. Мытник боялся, что он родится до законного брака, но само его рождение – это ли не счастье, посланное небесами?! К чему переживать, до или после замужества дитя увидит свет жизни? Она-то любила его уже сейчас.
Тихо плескавшаяся у берега вода приносила спокойное удовлетворение. Забылись все переживания и огорчения последних дней.
Сзади раздался шорох. Белава оглянулась. Подошел Заккай, сел рядом.
– Белава, нам надо объясниться. Не думай, что я сердит на тебя из-за моей тетки. Ты ни при чем: такова судьба еврейских женщин. Ты, наверное, боишься, что я раскрою хозяину тайну наших отношений и посею в его душе сомнения относительно ребенка? Поверь мне, я давно бы ему сказал, если бы хотел, но не хочу вредить ни тебе, ни твоему будущему ребенку. И вообще я ухожу от мытника. Мой дед позвал меня к себе. Он уже совсем старый, скоро помрет. Если я успею вовремя приехать, мне достанется несметное богатство. Не скрою, я хотел бы взять тебя с собой. Ты мне нравишься, Белава. Но я не могу жениться на тебе. Как я покажусь деду на глаза с женой-язычницей? Он и меня проклянет, как когда-то моего отца. Но не подумай, что я из-за богатства деда отказываюсь от тебя и ребенка. Все намного сложнее. Дед и тетка – мои единственные кровные родственники, и я не хочу терять их. Что касается ребенка, то я не уверен, мой он или нет. Мытник тоже может быть его отцом…
– Я понимаю тебя, – Белава обрадовалась, что Заккай решил покончить со всеми недомолвками между ними. – Я должна тебе сказать, что никогда не считала, что ты чем-то обязан мне. Между нами не было любви, а влечение, которое мы испытывали, было простым плотским желанием. Я не виновата, что мытник решил жениться на мне. Я этого вовсе не хотела.
– И последнее, что я должен тебе сказать, – Заккай словно не слышал женщину, стремясь высказаться до конца. – Ты, наверное, подумала, что тех змей подкинули тебе я или тетя. Я не отрицаю, что желаю, чтобы тетя осталась женой мытника, но лишить тебя ради этого жизни я не смог бы. А тетя вообще не способна причинить кому-то вред. Я не знаю, кто хочет тебе смерти, но человек этот живет не в усадьбе мытника. Ты не расслабляйся и никому не доверяй. Будь осторожна. А теперь… прощай…
