Когда утром приехал мистер Плимли, он сказал, что температура начала снижаться и появилась слабая надежда на выздоровление.
Еще пять дней положение оставалось критическим. Преодолев, с поразительной цепкостью, главное препятствие, Брук оказался неспособным двигаться дальше. Огонек его жизни едва мерцал и постоянно грозил угаснуть, но каким-то чудом продолжал гореть.
Все с той же самоотверженностью, в основе которой, помимо всего прочего, лежала и нечистая совесть, Корделия выхаживала Брука так, словно от этого зависела ее собственная жизнь. Она еще раз написала Стивену; он ответил, что здоров и только ждет, чтобы срослась кость. Тогда его станут вызывать на допросы.
К следующему понедельнику появились первые признаки выздоровления. Брук начал принимать пищу. Корделия решила, что может позволить себе попытку увидеться со Стивеном. В ней подспудно жило подозрение, что он преуменьшает свои страдания, чтобы не причинять ей беспокойства. Мистер Фергюсон уехал на фабрику; Корделия доехала до Пиккадилли и, отпустив карету, пешком дошла до госпиталя. Ей сообщили, что мистер Кроссли вчера выписался.
Корделия растерялась.
– Он оставил адрес?
– Да, мэм. Он уехал домой. Вот, пожалуйста.
– Спасибо, я знаю, где он живет.
Вновь очутившись на улице, Корделия заколебалась. Удобно ли навестить Стивена? Вдруг там окажется его отец? Но ведь он и так все знает. Может быть, ей удастся развеять его предубеждение? Все равно эта новость скоро станет достоянием гласности.
Ей долго не удавалось найти кэб, и она подъехала к дому Стивена около четырех часов. Нужно поторапливаться, чтобы успеть вернуться домой раньше мистера Фергюсона.
Девушка, открывшая дверь, с хорошо усвоенной невозмутимостью посмотрела на нее.
– Скажите, пожалуйста, мистер Кроссли дома?
– Да, мэм. Как прикажете доложить?
Корделия подождала несколько минут в гостиной, а затем вслед за горничной поднялась наверх. Сердце бешено колотилось в груди: наконец-то она его увидит!
Стивен лежал в постели. При виде Корделии на его лице вспыхнул румянец; она еще не видела, чтобы он так краснел. Пока не ушла горничная, они держались официально; Стивен выказывал легкую тревогу. Потом они очутились друг у друга в объятиях.
– Любимый!
– Делия! Я не ожидал… Откуда ты узнала?…
– Я была в госпитале. – Что-то в его голосе побудило ее объяснять дольше, чем было нужно. Он был все так же красив и энергичен, не то что Брук. Не болен, только ранен, это большая разница.
– Я вчера выписался. Но, Делия, ты немного поспешила с приездом. Я тебе написал…
– Это имеет какое-то значение? Твой отец здесь?
– Нет, но он может нагрянуть. Расскажи мне в двух словах… Как Брук?
– Немного лучше. Ну, не дуйся.
– Не хочу лицемерить. Могу поклясться, это ты своими заботами вытащила его из могилы.
– Я лишь выполняла свой долг. Это была ужасная неделя.
Он взял ее руку в свою – теплую, с красивыми длинными пальцами.
– Могу себе представить. Бедняжка!
– Не будем больше об этом говорить. Я так боялась, что твоя рана опасна!
Он засмеялся.
– Я бы выписался на другой день, если бы не нога. И вот теперь беспомощен, как бабочка, пришпиленная к листу бумаги. Еще несколько недель постельного режима. Делия, мне никогда не забыть тот ад!
– Как вышло, что… Дэн Мэссингтон?…
– Рассказывают, его нашли на лестнице. Делия, сегодня вечером я жду полицейского инспектора, они ищут козла отпущения. Не хочу тебя впутывать. Потом я дам знать…
– Да, дорогой. Напиши мне.
– Просто ужасно, что ты снова должна уходить. Я постоянно думаю о тебе – и вот теперь, когда ты рядом… Как скоро ты сможешь оставить Брука?
– Пока еще не могу. Он тяжело болен и полностью зависит от меня. Если я брошу его в таком состоянии, с ним может случиться удар.
– А ты не думаешь, что я тоже нуждаюсь в уходе?
– О да, – Корделия улыбнулась. - Я бы с удовольствием. Через несколько недель…
– Они ничего не заподозрили?
– Им не до того. Брук был при смерти, и его отец совсем извелся. На какой день назначено судебное разбирательство?
– На пятницу. Уезжай от Фергюсонов, пока им ничего не известно. Номер в гостинице все еще за тобой. Уезжай как можно скорее!
Они ненадолго замолчали и вдруг, почувствовав, что у них мало времени, заговорили быстрее:
– Стивен, ты уверен, что все будет хорошо?
– Конечно.
– Ты все еще… хочешь действовать, как мы условились? Ничего не изменилось?
– Силы небесные, неужели ты думаешь, будто что-то может измениться? Иди ко мне, девочка моя, а то мне до тебя не дотянуться. Эта нога меня доконает. Корделия, ты мне веришь?
Ее лицо озарилось улыбкой.
– Конечно, верю. – Если он говорит, что все хорошо, значит, так оно и есть. – Ну, я пойду. Извини, что пришла не в самое удобное время. Впредь буду предупреждать за три дня.
Он отвел взгляд.
– Завтра вторник. Приезжай в четверг. Сможешь?
Она открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь спальни отворилась и вошла высокая смуглая женщина в шляпе и накидке.
– Ах, извините! – преувеличенно вежливо воскликнула она. - Я не знала, что у тебя гостья. Я была в городе. Э… Стивен, ничего, что я вошла?
После секундного замешательства он резко произнес:
– Это частный разговор. Зайди минут через пять.
Женщина была красива – волосы разделены прямым пробором; шляпа слегка сдвинута назад; в огромных черных глазах застыло враждебное выражение. Белокурая женщина также была очень хороша собой – светлые кудряшки; красивые серые глаза, опушенные золотистыми ресницами, сузились от удивления.
Поздно что-либо исправить – правда вышла наружу.
– Вы миссис Фергюсон? – спросила Вирджиния.
– Да.
– Я так и думала.
– Боюсь, я не знаю, кто вы.
– Стивен, ты нас не познакомишь?
Он с горечью смотрел в пространство перед собой.
– Корделия, я женат, – вернее, был женат, – и это моя жена. Я давно хотел сказать тебе. Это не имеет ни малейшего значения: мы уже несколько лет не живем вместе – и я ее не приглашал. Она приехала затем…
– Я узнала о болезни Стивена, – перебила Вирджиния. – В конце концов, я его жена, вот и решила поухаживать. Вы же ухаживаете за своим мужем, правда? Стивен не слишком возражал. Полагаю, ему нравится иметь в доме женщину – любую. Когда я приехала…
– Вирджиния! Уйдешь ты или нет? Мне нужно поговорить с Корделией. – Стивен был зол, возбужден, обеспокоен. – Вот как это вышло. Всякий раз, когда я собирался тебе сказать…
– Давно мечтала с вами познакомиться, миссис Фергюсон, – снова перебила Вирджиния. – Когда несколько месяцев назад Стивен впервые упомянул о вас, я подумала: неужели мы трое не можем побеседовать, как интеллигентные люди? Кстати, и ваш муж… Что он обо всем этом думает? Или он до сих пор не знает?
