— Майкл?.. — прохрипела я, встревожившись.
— Он будет жить, — успокоил меня Филдинг. — Хотя не скоро встанет на ноги. Вы как, в порядке?
— Горло немного болит, а так, всё хорошо, — я снова улыбнулась, хотя он и не мог видеть.
— Ну вот и отлично. Я бы хотел, как только вы почувствуете себя лучше, видеть вас на Боу-стрит. Конечно, Блэкхоуку за двойное убийство сыщиков и так грозит высшая мера, но мне бы не хотелось оставлять смерть бедных девушек безнаказанной.
— Я приду, мистер Филдинг, — я откашлялась и глотнула воды — предусмотрительный доктор оставил на тумбочке стакан.
— Не буду вас больше утомлять, мисс Карстон… — он собрался встать, но я удержала его за руку.
— Если вы не расскажете, как всё было, я умру от любопытства, — твёрдо заявила я. — Появление леди Айвори ваших рук дело?
Он усмехнулся.
— Я подумал, что стоит подбросить этой леди парочку слухов, через слуг, по вашим словам, она очень любит драгоценности и слишком привязана к фамильным украшениям. И мне оставалось только ждать результатов. Очень вовремя появился граф Монтеррей, я к сожалению не мог никого отправить за вами, но очень не хотелось, чтобы вы оставались в том доме дольше, чем нужно.
— А… сегодня? — поколебавшись, спросила я.
— Вы очень вовремя упали в обморок, — Филдинг помолчал. — Блэкхоук не сумел удержать вас, да и потеря крови начинала сказываться. Уилл прострелил ему плечо, как раз то, куда успел попасть Сэйли. Крепкий мужик однако, я даже удивлён. Тюремный врач сказал, он выкарабкается. А мы пока подготовим материал для суда.
Вздохнув, я прикрыла глаза. Кажется, эта часть моей жизни всё-таки закончилась, несмотря ни на что.
— Поправляйтесь, мисс, — Филдинг встал.
У самой двери он вдруг остановился и повернулся ко мне.
— Скажите, — главный судья на мгновение замолчал. — Могу ли я иногда обращаться к Катерине, если вдруг возникнет нужда?
О как. Честно, его слова несказанно удивили меня.
— У вас острый ум и отменная интуиция, мистер Филдинг, — осторожно ответила я. — Мне казалось, вы и так неплохо справлялись с работой, без всякой помощи.
На его губах опять мелькнула улыбка.
— Благодарю за комплимент, милая, но я никогда не упускаю случая научиться чему-то новому, или воспользоваться помощью кого-то другого. Кто знает, вдруг случится ситуация, когда мой ум и интуиция окажутся бессильны. Не волнуйтесь, я не буду надоедать вам слишком часто.
— Ну что вы, мистер Филдинг, — я снова глотнула воды. — Буду только рада помочь вам.
— Спасибо, — он кивнул и ещё раз повторил. — Поправляйтесь, и приходите на Боу-стрит.
Я осталась одна в полутёмной спальне. Камин растопили, но весело пляшущих язычков пламени не хватало, чтобы разогнать тени по углам. Конечно, пока валялась без сознания, комнату привели в порядок, но всё равно закрывать глаза было страшно. Хорошо бы, кто-нибудь сидел рядом… Но мамы уже нет, а папа, похоже, так и не услышал, что в доме что-то происходило. Беспокоить Элис среди ночи тоже не хотелось, а больше никто не имел права находиться в моей спальне без ущерба для репутации. Наваливался сон, и усталость, и в какой-то момент они победили страх — глаза всё-таки закрылись, и я провалилась в жаркую черноту, очень надеясь, что кошмары не привидятся. Подумаю обо всём завтра…
Утром, конечно, прибежала Элис, взволнованная и встревоженная, и пришлось снова пересказывать события минувших двух дней. Пережитое словно на какое-то время отключило чувства, в душе царила только опустошённость и усталость. Не хотелось никого видеть, ни с кем встречаться. Горло болело меньше, думаю, через пару дней я окончательно приду в себя. Кстати, кольцо с пальца пропало, но я точно знала, у кого оно сейчас. Вот только, графа тоже видеть не хотелось. Мне требовался отдых, и желательно вдали от Лондона.
— Элис, я, наверное, уеду скоро, — я посмотрела на подругу. — Ты не обидишься?
Она вздохнула и улыбнулась.
— Окажись я на твоём месте, я бы поступила точно так же. От тебя одна тень осталась, Лори, тебе надо отдохнуть от всего случившегося. Решай сама, приедешь или нет на мою свадьбу. А знаешь, может, лучше мы просто потом приедем в гости? — она оживилась, голубые глаза сверкнули. — Точно, так и сделаем. Зачем тебе присутствовать на этом скучнейшем мероприятии? Я вообще против всяких пышностей, но ты же знаешь мою маму, — носик подруги досадливо сморщился.
Я улыбнулась в ответ.
— Будет здорово, Элис.
Она помолчала.
— А как же всё остальное? — тихо спросила девушка. — Учитель, карты, Монтеррей?
На мгновение прикрыв глаза, я ответила.
— От карт отдохну пока, скажу, что Катерина уезжает на несколько месяцев. Учитель… — перед глазами мелькнула последняя встреча, и выражение янтарных глаз. — Он сказал, что теперь мы встретимся по-настоящему, — мне не удалось сдержать дрожь.
— О, — Элис выглядела озадаченной. — Даже так? Значит…
— Мне надо решить, хочу ли я идти по пути, проложенном для меня, — тихо произнесла я, глядя на подругу. — Или стоит попытаться жить дальше самой. В конце концов, терять мне больше нечего, — у меня вырвался невесёлый смешок.
— Ты же его любишь, — так же тихо отозвалась Элис.
— Мне надо самой это понять, — пробормотала я, откинувшись на подушку и прикрыв глаза. — Он слишком резко ворвался в мою жизнь, не дав возможность подумать и сделать выбор. Нет, Элис, я уеду, и… не буду прощаться, — добавила я, поколебавшись. — Он обещал ждать, когда скажу, что хочу его видеть. Он ждал всю жизнь, значит, подождёт ещё немножко. Надеюсь, ты ничего не скажешь, — я пристально посмотрела на подругу.
Она со вздохом покачала головой.
— Не буду лезть в ваши отношения, Лори, не волнуйся. Мне хватает хлопот со свадьбой. Только… не уходи в себя слишком далеко, ладно? — она коснулась моей ладони. — Я, конечно, выйду замуж и всё такое, но от этого не перестану быть твоей подругой.
— Договорились, — я кивнула. — Жду вас в гости, Элис.
Следующие дни прошли, как в тумане: несколько посещений Боу-стрит, потом закрытый суд над Блэкхоуком, куда не допустили посторонних лиц, и где я последний раз видела бывшего жениха. Казалось, он не воспринимал происходящее вокруг него, отсутствующий взгляд голубых глаз, когда-то так пугавших меня, смотрел сквозь присутствующих и стену. Я никуда не выходила из дома, и никого не принимала — кроме конечно Элис, — потихоньку привыкая к тишине собственного дома. Она уже не казалась пугающей, как раньше. Папа по-прежнему пребывал в своём мире, где мама ещё была жива, и ждал её возвращения с бесконечных прогулок и визитов, и иногда разговаривал с портретом. Доктор сказал, вряд ли он выйдет из этого состояния.
