— И никому не пришло в голову связаться с полицией?
— Пришло, конечно. Но все понимали, что в деле, так или иначе связанном с королевской семьей, нужна деликатность.
Марселина поняла, что герцог имеет в виду. Королевская семья не славилась своим целомудрием. У короля был десяток внебрачных детей от бывшей любовницы — актрисы.
— Была сделана попытка урегулировать вопрос самостоятельно, — усмехнулся Кливдон. — Но принцесса Эррол отказалась сообщить, где она живет, пока не поговорит с Викторией. Потом она заснула в одной из карет. Но никто так и не узнал о нашем пропавшем ребенке до утра, когда в королевский дворец был отправлен гонец за указаниями. Насколько я понял, после того как Люси сказали, что отвезут ее домой, ее долго не могли поймать. Перемирие было заключено, только когда ее обещали привезти сюда. Мне ее вручили на рассвете с наилучшими пожеланиями от короля.
Марселина не знала, плакать ей или смеяться. Она лишь опасалась, что сделает одновременно и то и другое, иными словами, что у нее начнется форменная истерика.
Абсурдная история, увы, была типичной. Подобными вещами развлекались ее родители, нагло выдавая себя за тех, кем они никогда не были.
— Мне жаль, что его величеству пришлось побеспокоиться из-за моей дочери, — холодно сказала она.
— Люси, мне необходимо переговорить с твоей мамой наедине, — сказал Кливдон. — А пока нас не будет, рекомендую тебе потренироваться в формировании строя каре, если, конечно, ты хочешь отразить атаку французов так же эффективно, как герцог Веллингтон.
«Четырехугольный двор улучшает стиль, но отличается скорее простотой, чем величественностью, а сад с множеством деревьев заслоняет те неприятные объекты, которых обычно много на берегу реки в большом торговом городе».
Ли Хант (описание дома герцога Нортумберленда). Город: памятные личности и события, том 1, 1848
Кливдон повел ее в сад. Их было отлично видно из всех окон, выходящих на четырехугольный двор. Отличное место для беседы. Зная, что любопытные слуги обязательно станут наблюдать, ему волей-неволей придется держаться в рамках.
И он не почувствует ее запах, мешающий соображать и сокрушающий решимость.
Они остановились в центре четырехугольного двора, где сходилось несколько дорожек.
— Я не должен был соглашаться на твое условие не видеться с тобой снова, — сказал он. — Мне следовало подумать, как это воспримет Люси.
— Люси — не твоя забота, — ответила Нуаро.
— Ей пришлось многое пережить.
— Дети легче забывают обо всех неприятностях, чем взрослые. Она, конечно, будет капризничать и показывать характер, но, в конце концов, привыкнет.
— Она часто убегает?
— Нет, и это больше не повторится.
— Ты не можешь быть в этом уверена, — сказал Кливдон. — С ее стороны это был акт отчаяния. А вовсе не каприз. Должно быть, она была очень сильно расстроена.
— Она была расстроена лишь тем, что мир не вращается вокруг нее, — отрезала Марселина. — Ей известно, что улицы города опасны, но она была слишком зла на нас, чтобы вспомнить об этом. А Сара, к сожалению, ее слишком плохо знает, чтобы заметить признаки надвигающегося бунта.
Герцог видел, что Марселина натянута как струна. Она смертельно устала, побледнела и осунулась. Сейчас, когда у нее больше не было основания опасаться за Люси, она, вероятнее всего, начала чувствовать изнеможение, на которое прежде не обращала внимания. Так что ему лучше быть кратким и не отвлекаться. Она торопится как можно скорее закончить разговор. Эта женщина твердо решила вычеркнуть его из своей жизни и из жизни Люси.
Конечно, она мать Люси. Но Кливдон точно знал, что родители далеко не всегда правы, и она совершает ошибку, вычеркивая его из жизни девочки.
— Ты ошибаешься.
— Думаю, следует предоставить мне право судить, — вскинулась Нуаро.
И тогда Кливдон заставил себя все ей сказать. Он не видел другого выхода.
— Когда моя мать и сестренка погибли, — медленно проговорил он, — мне очень нужен был отец. — Ему пришлось перевести дух, прежде чем продолжать. Он никогда и ни с кем не говорил о своих детских несчастьях, даже с Кларой, и сейчас оказалось, что это даже труднее, чем он ожидал. — Это был несчастный случай. Карета перевернулась. Отец был пьян и не справился с управлением. Он выжил. Я… я не знал, как справиться с горем. Мне было девять лет. Только помню, как отчаянно мне хотелось, чтобы он был рядом. Но он отослал меня к тетушкам, а сам допился до смерти. Все знали, что он горький пьяница. Все знали, что он убил жену и дочь. Но я был слишком мал, чтобы это понять. Я знал лишь одно: он мне нужен. А он меня бросил.
Герцог замолчал, собираясь с мыслями.
— Люси много пережила, и я не хочу, чтобы она чувствовала, что я ее бросил. Полагаю, мы можем сделать для нее исключение. Думаю, я мог бы приходить к ней, скажем, раз в неделю, по воскресеньям.
Последовала долгая пауза.
— Нет, — ответила Нуаро тихо и очень спокойно. Ее бледное лицо оставалось непроницаемым.
С таким выражением лица она играла в карты. И Кливдон почувствовал ярость. Он сказал ей то, чего не говорил никому, а она дала ему от ворот поворот.
— Ты нужен Люси, — неожиданно сказала Марселина. — Она испугана, многое пережила. Но я должна с этим справиться сама. Предположим, ты будешь к ней приходить по воскресеньям. И как долго? Ты же не сможешь делать это всегда. Если она будет тебя видеть регулярно, то быстро привыкнет, и уверится, что ты ей принадлежишь. Но даже если не говорить о Люси и ее чувствах, сколько еще неприятностей ты намерен доставить леди Кларе? О ней ты подумал? Ты же поставишь ее в неловкое положение перед всеми!
Герцог отшатнулся.
— С чего это ты начала беспокоиться о чувствах леди Клары? — язвительно вопросил он.
Марселина издала короткий смешок и направилась к дому.
— Я беспокоюсь о ее гардеробе, ваша светлость. И если это до сих пор до вас не дошло, вы не так умны, как все считают.
Что она говорит? Господи, что она несет? Она же обратилась к нему, когда исчезла Люси. Они вместе вели поиски, опасались худшего и надеялись на лучшее. Кливдон заботился о малышке, и она это знала.
— Два дня назад ты сказала, что любишь меня, — проговорил он ей вслед.
— Это ничего не меняет, — ответила Марселина. Она обернулась, вздернула подбородок и уверенно встретила его взгляд. — У меня есть магазин, которым я должна заниматься. Если ты не в состоянии поступать разумно, мне придется покинуть Англию. Я не смогу спокойно работать, если рядом будешь ты, а значит, сплетни и совершенно не нужные разговоры. Одним только своим присутствием рядом ты подрываешь мое положение. И всему виной твое наплевательское отношение ко всему, кроме собственных желаний. Подумай о том, что ты делаешь. И начни с того момента, как бросился в погоню за мной из Парижа, оцени последствия каждого своего поступка. Прошу тебя, подумай о ком-нибудь, кроме себя любимого.
