— Он что, бессмертный, что ли? — ахнул Индиго, увидев Дункана. — Убьют его когда-нибудь или нет? Чома! Чома, куда ты запропастился? Я тебе голову оторву!
Выстрелы гремели все чаще. Люди Дункана сцепились с пиратами, зазвенела сталь.
Дункан поднял Джиллиан на руки.
— Положи ее на землю, мерзавец! — заорал Индиго.
— Отпусти нас, Индиго, — взмолилась Джиллиан, обхватив мужа за шею. — Ты ведь знаешь, у нас с тобой все равно ничего не выйдет.
— Нет! Ты моя! Или моя, или ничья.
— Что ж, убей меня, — спокойно произнесла она, глядя ему в глаза. — Или убей, или отпусти.
Зарычав, Индиго бросился вперед. Дункан быстро опустил Джиллиан на землю, а Беатриса обхватила сестру за талию.
Кулак Дункана точно угодил пирату в челюсть.
— Отпусти нас! — с угрозой произнес Дункан.
— Ни за что! Она моя! — прорычал Индиго, сплевывая кровь. Он хотел вскинуть руку с пистолетом, но Дункан ударом ноги выбил у него оружие. Пистолет, описав дугу в воздухе, упал на траву.
Тогда Индиго бросился на Дункана с голыми руками и с размаху ударил его кулаком в живот.
— Можешь стоять одна? — прошептала Беатриса и скользнула во тьму.
Джиллиан даже не успела ответить. В ужасе смотрела она, как Индиго и Дункан осыпают друг друга ударами. Хоть англичанин был выше ростом и тяжелее, Индиго умел за себя постоять. Лица обоих были разбиты в кровь.
— Все, Индиго, достаточно, — внезапно раздался спокойный голос Беатрисы.
Джиллиан увидела, что сестра целится из пистолета прямо в грудь пиратскому капитану.
Дункан, тяжело дыша, бросился к Джиллиан.
— Уберите оружие, Беатриса, — приказал Индиго. — Что за шутки? Я вас за это сильно накажу.
— Немедленно отпустите мою сестру и ее мужа.
— Вы не сможете выстрелить, — усмехнулся Индиго, размазывая по лицу кровь.
Беатриса улыбнулась:
— Тут вы ошибаетесь. Еще как сумею. — Она коротко взглянула на Джиллиан и Дункана. — Уносите ее, Дункан. Я его задержу. Если кто-то из его людей тронется с места, ему конец. — Она снова взглянула на Индиго. — Прикажите своим людям угомониться.
Когда ответа не последовало, она взвела курок.
— Немедленно прикажите им сложить оружие, иначе, клянусь всем святым, я убью вас.
— Сложить оружие! — зло приказал Индиго. — Пусть проваливают.
Звон сабель утих, стало очень тихо, лишь деревья шумели листвой да жужжали насекомые.
Дункан подхватил Джиллиан на руки.
— На корабль! — крикнул он своим людям.
— Беатриса, не надо, — жалобно воскликнула Джиллиан. — Я не могу тебя здесь оставить!
Дункан остановился.
— Идите! — ответила Беатриса. — Все будет в порядке. Он не сделает мне ничего плохого, я знаю.
— Уберите вы этот чертов пистолет, — процедил Индиго. — Иначе, дорогая Беатриса, я ужасно рассержусь.
— Бегите! — крикнула она. — Увозите ее в Мэриленд, Дункан. А я хочу остаться здесь. — Она взглянула на Индиго. — Хочу остаться с ним, — тихо добавила она.
Джиллиан испуганно взглянула на Дункана:
— Я так не могу!
— Но это наш единственный шанс.
— Она моя сестра, я не могу ее оставить.
— А ты бы на ее месте осталась?
Джиллиан понуро повесила голову.
— Отвечай, — сурово потребовал Дункан.
— Да, — всхлипнула Джиллиан. — Я бы это сделала.
Дункан бросился вперед.
— Я люблю тебя! — крикнула Беатриса вслед.
— Мы за тобой вернемся! — рыдая, отозвалась Джиллиан.
Беатриса махнула ей рукой, а потом все растворилось во тьме.
Алджернон нервно переминался с ноги на ногу — то теребил кружева манжеты, то искоса поглядывал на Констанцию Аббот, обходившую гостей. Колонисты приехали на похороны со всей округи; некоторые провели в дороге несколько дней.
Констанция была очень хороша в траурном платье из шелка и бархата. Ее медового оттенка волосы, уложенные в высокую прическу, были густыми и пышными; ногти тщательно наманикюрены, губы подведены алой помадой. Констанция не забыла напудрить лицо, но румяна на щеки не положила — в такой день это выглядело бы неуместно. Одним словом, смотрелась она просто восхитительно. Мало кто из гостей знал, что ей уже пятьдесят пять.
— Алджернон! Подойди-ка сюда, — раздался голос бабушки.
Но в этот миг он заметил, что Констанция на него смотрит и, охваченный восторгом, бросился к ней через всю комнату.
— Ма…
— Замолчи! — шикнула на него Констанция, не забыв печально улыбнуться одному из гостей. — Я ведь тебе запретила называть меня так, — сердитым шепотом обратилась она к Алджернону.
От нее пахло французским коньяком и туалетной водой.
— Да, извините. Я просто опечален, как и вы, мадам. Сейчас такие трудные времена.
Он смотрел на нее просительно, надеясь, что она хотя бы погладит его по плечу или обнимет.
Подошел один из гостей, долговязый мужчина с выпирающим кадыком.
— Искренне соболезную, — поцеловал он руку Констанции. — Какой ужас! Потерять сына дважды! Сначала его похитили дикари, потом он чудодейственным образом вернулся, а теперь вот такой трагический исход. Бедная жена, бедный нерожденный ребенок — они тоже погибли.
— О да! — Констанция сокрушенно покачала головой, оперлась о плечо соболезнующего, как бы ненароком коснувшись его бюстом.
— Дункан был такой славный. — Она всхлипнула и закрыла лицо платком. — Спасибо вам, дорогой Майрон. Сама не знаю, как я еще не лишилась рассудка от горя.
Алджернон чопорно поклонился, представившись незнакомцу:
— Алджернон Родерик, к вашим услугам, сэр.
— Это мой племянник, — быстро вставила Констанция.
— Майрон Уэлш, — поклонился мужчина. — К вашим услугам, сэр. — И снова обернулся к Констанции. — Скажите мне, дорогая, если вам будет нужна какая-то помощь. — Он печально улыбнулся. — Искренне сочувствую вам.
Она скорбно поджала губы:
— Спасибо, Майрон. Передайте привет дорогой Джейн. — А когда гость отошел, презрительно пробормотала вполголоса: — Рогоносец несчастный. Его шлюха-жена снова забрюхатела от другого.
Алджернон хлопал глазами.
— Это сущая правда, — кивнула она. — Всякий знает, что Джейн Уэлш ни одного мужчину не пропустит. Принеси-ка мне выпить, и лучше всего коньяку. Умираю от жажды. Надо залить горе. — Она одернула складку на рукаве. — А лучше, принеси мне сразу два бокала. И не вздумай из них отпивать.
— Хорошо, мадам.
— Встретимся в кабинете у Питера. Нам есть что обсудить, к тому же мне до смерти надоели все эти болваны. Питер, по-моему, пригласил всю Америку. Теперь они не уйдут, пока не выпьют все спиртное и не сожрут все закуски. А многие еще останутся ночевать, черт бы их побрал!
