Эрик сжал зубы, изо всех сил борясь с воспоминаниями, которые воскресили ее слова. Пробудили прошлое, которое так неожиданно настигло его. Прошлое, с которым он так долго боролся. Которое могло вторгнуться в этот мир и причинить вред Клэр!
Как он мог рассказать о событиях, которые едва не уничтожили его? Да и что он мог сказать? Она никогда не должна была узнать об этом, об ужасах и мерзости, через которые он прошел.
— Они… они больше не посмеют напугать тебя, — сказал он единственное, что было возможно. То, что собирался исполнить. Что должен был сделать, как только поправится.
— Но они… — ее голос оборвался. — Они убили Алана…
Она снова тихо заплакала. Эрик теснее прижал ее к себе, понимая, что возможно впервые в жизни она так близко столкнулась со смертью. Он бы отдал всё на свете, лишь бы оградить ее от этого, чтобы поквитаться с теми, кто на этот раз посмел покуситься на нечто более ценное, чем его жизнь! То, что он не мог оставить без внимания. Ему было больно оттого, что он не смог уберечь ее и подверг немыслимой опасности, заставив пройти через эти кошмары. И пусть Шоу подтвердил, что им удалось расквитаться с напавшими на них, Эрик не собирался оставить в покое остальных, пока не заставит их расплатиться за каждую слезинку Клэр.
— Я… я позабочусь о его семье, — пробормотал он, крепче обнимая ее. Ужасаясь тому, что до сих пор по его вине гибли невинные люди. — Такого больше никогда не произойдет. Обещаю.
Вероятно, его слова немного успокоили ее, потому что Клэр стала дрожать уже не так заметно, а вскоре и вовсе затихла. Какое-то время в комнате царило почти благоговейное молчание. Которое больше не пугало. Которое сближало. Сблизило их настолько, что они не могли отпустить друг друга.
Клэр прижималась к нему так тесно, что он даже почувствовал биение ее сердца на своей груди. Это было… потрясающее! Ничего подобного он прежде никогда не испытывал. Закрыв глаза, Эрик вслушивался в этот волшебный стук, который отсчитывал минуты его жизни. Минуты, которые были бы бессмысленными и пустыми без Клэр. Минуты, которые он не променял бы ни на какие сокровища. И это успокоило самого Эрика, который потерся о мягкие золотистые волосы, боясь того, что все это ему снится. Что находящаяся в его объятиях Клэр — выдумка его воображения и скоро исчезнет. Если бы только она знала, что он был готов заплатить любую цену, лишь бы она больше никогда не отпустила его…
— Как твоя рука? — спросил он тихо, возвращаясь к реальности.
Клэр едва заметно пошевелилась в его объятиях. Но не отстранилась.
— Рука?
Она сказала это так, будто понятия не имела, о чем он говорит.
— Да, рука, правая, которую поцарапал котенок, за которым ты лазила на дерево. — До сих пор у него замирало сердце, когда он вспоминал об этом, но в то же самое время Эрик ощущал небывалую гордость за то, какой смелой и решительной была его жена. Для которой было делом чести выручить котенка и помочь несчастной девочке даже во вред себе. — Кстати, как звали того котенка? Кажется, ее имя начиналось на букву «Д»?
Она чуть теснее прижалась к нему, постепенно расслабляясь.
— Дори, ее звали Дори.
Голос ее прозвучал на этот раз спокойно. Эрик мог поклясться, что расслышал в нём улыбку. Боже, неужели он мог заставить ее улыбаться?
— Так как твоя рука?
— Хорошо. Алекс дала мне одну из своих мазей, и все быстро зажило.
На этот раз в голосе ее было слышно беспокойство. Ее снова что-то тревожило. Эрик обеспокоенно нахмурился.
— Что такое?
— А ты сможешь простить меня? — совершенно неожиданно спросила она.
Рука Эрика замерла на ее волосах. Он повернул голову и посмотрел на нее.
— Что? За что я должен прощать тебя?
Она не подняла голову и не посмотрела на него, а продолжала лежать у него на груди, а потом заговорила таким сокрушенным голосом, будто признавалась в смертном грехе.
— Прости, но я потеряла твой букет ландышей.
Эрик потрясенно смотрел на нее. Где Клэр, девушка, которая всем сердцем любила другого? Которая посмела предположить, будто он применит силу в их первую брачную ночь. Которая плакала в день свадьбы, когда он поцеловал ее.
Он не смог заговорить, даже когда Клэр подняла голову и заглянула ему в глаза. На этот раз уже более спокойно. Во взгляде ее не было больше боли или слез. Сейчас она смотрела на него с какой-то пугающей уверенностью, легко, так, будто бы вековая тяжесть спала с души. А он все никак не мог перестать смотреть на Клэр, совсем другую Клэр, которая… стала пугать его.
— Я подарю тебе все ландыши мира.
Она улыбнулась ему. Улыбнулась так, как могла улыбаться только его Клэр. Которая обнимала его после пробуждения так, будто ничего другого не существовало. Неожиданно Эрик понял, что теряет голову. По-настоящему теряет, потому что до смерти хотел прижать ее к себе и поцеловать.
Она снова погладила его по лицу, не заботясь о том, что ее может уколоть его многодневная щетина. С трудом справившись с собой, Эрик все же спросил о том, что волновало его больше всего:
— Ты в порядке? С тобой все хорошо?
Улыбка сбежала с ее лица, потому что она поняла, о чем он говорит. В порядке ли она после всего того, что видела в день нападения, в день, когда убили Алана. Молодого человека, у которого могло быть многообещающее будущее.
— Кажется, да.
— Клэр… — прошептал он, касаясь ее щеки дрожащими пальцами, леденея от ужаса того, что чуть было действительно не потерял ее.
Она накрыла его руку и сжала ее так, будто бы понимала, насколько невыносимым это могло бы быть для него.
— Ты снова спас мне жизнь, — прошептала Клэр, не выпуская его руку. — Я даже не знаю, как благодарить тебя. Я не знаю…
Его пальцы тут же коснулись дрожащих губ, от чего она замерла, затаив даже дыхание, но Эрик не успела ответить, потому что дверь комнаты открылась, и их прервало появление герцогини.
— Как наш больной? — спросила она с улыбкой, подойдя к кровати.
Отпустив его руку, Клэр быстро встала с кровати и поправила свое платье. Лимонного цвета с кружевным вырезом платье, в котором была в день нападения. Только теперь Эрик это заметил, и был так сильно потрясен, что не обратил внимания на жену своего друга.
— Почему ты всё еще носишь это платье? — спросил он, оглядев Клэр с ног до головы. — И почему оно до сих пор грязное? И подол… Где ты порвала подол платья?
Клэр хмуро оглядела себя, а потом спокойно взглянула на него.
— Я ведь перевязывала тебе плечо, пока мы ехали сюда. Ты не помнишь этого?
Она порвала свое красивое платье только, чтобы перевязать ему плечо? Эрик не понимал, почему это так сильно потрясло его. И вместе с тем разозлило.
— Но с какой стати тебе портить красивое платье?
Клэр замерла, вскинув брови.
— С какой? — потрясенно переспросила она, а потом нахмурилась и вперила в него свой негодующий взгляд. — Ты истекал кровью!
— И что с того?
Он никак не мог понять, с какой стати она сделала это. Черт побери, он не хотел, чтобы она портила свое платье только ради него.
Ее восхитительные глаза расширились будто бы от ужаса.
— Что с того? — повторила она, тяжело дыша. — Ты мог истечь кровью и…
— Эрик, — в разговор вмешалась Алекс, которую, казалось, никто не замечает. — По-моему, Клэр поступила весьма разумно, оказав вам первую помощь и перевязав вашу рану. Вы действительно могли истечь кровью.
— Но она…
— С ней все в порядке, — заверила Алекс, с улыбкой взглянув на нее. — Мы с Тони заботились о ней.
Эрик вновь окинул Клэр пристальным, изучающим взглядом, отмечая то, как она даже немного похудела..
— Вижу, как вы о ней заботились, — буркнул он. — Так, что даже не уговорили сменить испорченное платье.
Он даже сомневался, что она ела на завтрак свои любимые блюда. Но его недовольство длилось недолго, потому что Эрик увидел, как темнеют глаза Клэр, как ее щеки краснеют. Сжав руку, она грозно посмотрела на него.
