— Вот именно! — подхватил Тони.
— Но она меня не спрашивала. Она предложила ей дом. А та приняла ее предложение. Тони, я очень сожалею о твоих разногласиях с Габриэлой. — Итан глотнул вина. — Но я ничем не могу тебе помочь, не рискуя сам оказаться в положении холостяка, что грозит мне всякий раз, как я пытаюсь на чем-то настаивать. Лили и без того в последнее время очень тобой недовольна.
Тони недоуменно наморщил лоб:
— Вот как? И что я такого сделал?
— Габриэла рассказала Джулианне и Лили о том разговоре, который она тогда нечаянно услышала. Лили… считает, что тебе следовало бы быть умнее.
— Может быть переведем разговор на менее взрывоопасную тему? Например, о лошадях? — предложил Рейф.
Итан охотно кивнул. Тони продолжил пить виски, предоставив друзьям общаться между собой. Как ни досадно ему было признаться, но несмотря на все, что сделала Габриэла, он по ней скучал.
Ночью он едва мог заснуть: его разум и тело снедали мысли о ней. Днем он тоже не мог сосредоточиться на делах.
Тони вынужден был признать, что физически жаждет ее — причем с такой силой, которая буквально сводит его с ума. Он уже несколько недель не видел ее. В последний раз вместе они были в Роузмиде — в ночь перед тем, как она сбежала. И воздержание уже начало ему сильно досаждать.
«Что мне следовало бы сделать, — подумал он, принимаясь за следующую порцию виски, — это отправиться в ее особняк и настоять на своих правах». Он сказал Рейфу правду: пусть Габриэла его бросила — но она не перестала быть его женой. Пусть они и не живут вместе, но это не означает, что у него исчезли мужские потребности — потребности, которые необходимо удовлетворять! И она, черт подери, должна это делать, иначе у него не останется иного выхода и он вынужден будет искать общества других женщин. Но ведь по-настоящему ему нужна только Габриэла.
«И, видит Бог, я намерен ее заполучить!» — решил он.
Поставив стакан на стол с такой силой, что виски выплеснулось ему на пальцы, Тони стремительно встал, но в следующую секунду снова оказался в кресле. Комната закружилась вокруг, а Итан и Рейф недоуменно посмотрели на него.
«Господи! Да я же напился! — понял он. — Может быть, идти к ней сегодня было бы не слишком разумно».
В таком состоянии он может сказать или сделать нечто такое, о чем потом будет сожалеть. И если ему удастся попасть к ней в постель, он провалится в сон раньше, чем успеет воспользоваться своими супружескими правами. В таком состоянии не стоит отправляться к Габриэле с визитом. Сейчас он пойдет домой и сунет голову под холодную воду. А вот завтра… завтра все будет иначе!
Габриэла никогда не была склонна хандрить — и в последние дни старалась находить себе как можно больше дел, чтобы не думать о том мужчине, которого старалась забыть. Однако забыть Тони ей не удавалось — как не удавалось и перестать его любить. «Я удалила его из своей жизни, но не могу удалить из сердца».
Внезапно в дверь постучали.
— Прощу прощения, ваша светлость, — сказал ее новый дворецкий Форд, — его светлость герцог Уайверн пришел вас повидать. Мне проводить его наверх?
— Его светлость здесь? Да-да, конечно, просите.
Тут же, отстранив дворецкого, в комнату вошел Тони.
— Думаю, можно обойтись без формальностей, — заявил он Форду, прежде чем тот успел открыть рот, — мы с герцогиней уже знакомы, поскольку она моя жена.
Поняв намек, дворецкий почтительно поклонился и ушел, прикрыв за собой дверь.
Тони обвел взглядом обстановку.
— Дом выглядит достаточно удобным.
— Да, он очень милый. Лили поступила умно, когда его купила.
Было заметно, что Тони стиснул зубы, но ничего больше не сказал, а пройдя к следующему окну, снова посмотрел на улицу.
Габриэла с трудом подавила желание тяжело вздохнуть. Напряженность их отношений ощущалась очень остро.
— Вы пришли инспектировать мое новое жилище?
Он повернулся, устремив на нее взгляд своих синих глаз.
— Нет. Я здесь по другой причине. Эта ситуация чрезмерно затянулась. Я хочу, чтобы ты вернулась в мой особняк. Более того — я на этом настаиваю.
На этот раз она все-таки вздохнула.
— А я боюсь, что вынуждена буду отказаться. Между нами ничего не изменилось — и я не вижу причины возвращаться. Я останусь здесь.
Он подошел к ней.
— Ты моя жена, и этой причины вполне достаточно. Мне вообще не следовало позволять тебе уезжать.
— Вы не можете что-то мне позволять или не позволять. А теперь, если вы закончили…
— Нет, подожди. Мне недавно подумалось, что я имею определенные права — супружеские права, — которые ты в настоящее время не выполняешь.
Ее глаза открылись шире:
— Прошу прощения?
— Как тебе прекрасно известно, я мужчина с темпераментом, и ты не можешь рассчитывать на то, что я просто откажусь от своих потребностей просто потому, что ты решила жить в другом месте.
У нее разгорелись щеки.
Тони пристально посмотрел на нее.
— Даже если тебя это не тревожит и ты готова видеть, как я получаю удовольствие с другой женщиной, остается другой вопрос, который требует твоего особого внимания.
— О! — отозвалась она, скрещивая руки на груди. — И что же это за вопрос, интересно узнать?
— Ребенок. — Он упер кулак в спинку кушетки напротив ее кресла. — Я имею право на наследника, а ты, будучи моей супругой, обязана мне его родить.
Она похолодела. Его слова звучали спокойно и обыденно, словно он обсуждал деловое предложение. И возможно, для него это был именно деловой вопрос — добиться удовлетворения своих физических и семейных потребностей. «Какая же я дурочка!» — подумала она. Когда он только вошел, на какую-то секунду в ней проснулась надежда на то, что он хочет сказать ей, как ему было плохо после ее отъезда, как ему ее не хватало — и попросить ее (а не приказывать!) вернуться домой. А еще она надеялась на то, что он скажет, что его чувства к ней изменились — что он понял, что все-таки любит ее. Но конечно, такие мысли были всего лишь красивой мечтой. Все, чего он хочет, — это ее тело.
— Мне нужна жена, которая была бы готова удовлетворять меня в постели и рожать мне детей, что вполне естественно сочетается. Если принять это во внимание, я не вижу никаких проблем. Или, может быть, ты уже в интересном положении? Если это так, то тогда окажется, что одно из моих требований практически выполнено.
Ее спрятанные в складках юбки руки сжались в кулаки. Холод охватил ее целиком, так что, казалось, даже ногти окоченели.
— Что вы имеете в виду?
