— Уже поздно! — возмущенно проговорила она, когда он потянулся к ней.
Он застыл на секунду — а потом его губы прижались к ее шее.
— Мне кажется, что мы не условливались относительно времени, — заявил он, чуть прикусывая мочку ее уха. — Я сказал, что буду являться к тебе тогда, когда пожелаю. — Он провел кончиком языка вдоль ее уха, а потом осторожно дунул в него. — Раньше я был занят.
Она с трудом скрыла страстную дрожь: его прикосновение оставалось все таким же возбуждающим, — однако досада побудила ее к сопротивлению.
— Можно было хотя бы меня предупредить. Я решила, что вы не придете.
— Не терпелось меня увидеть?
— Не в этом дело, — проговорила она холодно. — Я просто не люблю, когда меня заставляют ждать, особенно если я устала. Почему бы нам не приступить к делу, чтобы вам можно было поскорее отправиться домой, а мне — заснуть?
Он приподнялся на локте.
— Ты хочешь, чтобы я просто задрал тебе сорочку и овладел тобой? Сомневаюсь, чтобы тебе это доставило удовольствие.
Она повернула голову, стараясь не встречаться с ним взглядом.
— И я так думаю. Ведь вы обращаетесь со мной грубо, как с уличной девкой.
Он поймал ее за подбородок и мягко, но решительно заставил посмотреть ему в глаза.
— Пытаешься вывести меня из себя? Надеешься, что я передумаю и остановлюсь?
— Или быстро закончите и уйдете, — ответила она, удивляясь собственной смелости. — И раз мы начали обсуждать эти вещи, нам нужно договориться еще кое о чем.
— И о чем же? — осведомился он резко и глухо.
— Сколько это будет продолжаться. Думаю, было бы только справедливо, чтобы, после того как забеременею, я имела право прекратить дальнейшие наши встречи — по крайней мере до рождения ребенка.
Он замер — а потом положил ладонь на ее грудь поверх ткани сорочки.
— Значит, всего этого больше не будет, — спросил он, осторожно зажимая ее сосок двумя пальцами, — как только выяснится, что ты ждешь ребенка?
— Да, — подтвердила она, заставляя себя не замечать того наслаждения, которое будило в ней его прикосновение, — сразу же.
— Ну что ж: если окажется, что ты недомогаешь по причине беременности, тогда, конечно, я оставлю тебя в покое. В противном случае не могу обещать, что не прикоснусь к тебе, — по крайней мере в течение всех девяти месяцев. Я хочу напомнить тебе, что у меня есть некие потребности.
Словно подчеркивая эти слова, он более настоятельно прижался к ее бедру своей плотью.
Она могла бы продолжить возражать — но не стала, решив, что на серьезную уступку ей рассчитывать не приходится.
— Это все, о чем ты хотела договориться, — спросил он, — или тебе требуется еще что-то?
— Мне нужны… — Она помедлила, опасаясь, что он сочтет ее глупенькой. — Мне нужны мои котята. Мне пришлось оставить их в Роузмиде, и мне было неловко просить слуг их прислать. Если вы им это прикажете, никаких проблем не будет.
Его лицо немного смягчилось.
— Тебе здесь одиноко, да? Ты в любой момент можешь это исправить, вернувшись домой.
— Теперь мой дом здесь, вот почему я и хочу их сюда перевезти, — заявила она. — Я скучаю без этих пушистых созданий. Так я могу получить моих котят?
— Безусловно. Тебе достаточно только попросить. Я позабочусь о том, чтобы их прислали, как только будут готовы экипаж и дорожная корзинка. Ну, теперь все — или осталось еще что-то?
Ее сердце предательски дрогнуло.
— Это все. Вы можете продолжать.
Она наблюдала за тем, как он не спеша разглядывает ее. Свечи освещали его красивое лицо. А потом он наклонился и припал к ее губам, целуя ее с обычной страстью и жаром. Тем не менее она была полна решимости не сдаваться.
Габриэла невольно вспомнила о том, почему именно они оказались в этой постели. Он желает ее тела — но не ее саму. Он хочет ребенка — а не Любовь и семью. Что ж, она готова позволить ему удовлетворять похоть, но давать волю своей страсти будет слишком большой уступкой. И потому она заставила себя отстраниться и направить свои мысли на что угодно, кроме его поцелуев и прикосновений. И ей действительно удалось охладить свою страсть. Он резко остановился.
— И в чем же дело? Почему ты не со мной, Габриэла?
— А где же я? — возразила она, покривив душой. — Лежу здесь, прямо под вами!
— Да, но ты не отвечаешь на мои поцелуи.
— А я не знала, что от меня требуется полное участие.
Он подозрительно сощурился.
— Может, ты станешь утверждать, что я тебе не нравлюсь? Давай проверим это предположение, хорошо?
Не успела она опомниться, как он ухватился за ее ночную сорочку, и та с громким треском разорвалась надвое. Он швырнул куски ткани на пол.
— С этого момента, — сказал он, — я советую тебе избавиться от ночных одежд. Иначе у тебя их вообще не останется. Можешь оставлять на себе чулки. А вот больше ничего не должно быть надето. — Он обхватил ладонями ее груди.
Сердце у нее отчаянно колотилось.
Она судорожно вздохнула и содрогнулась, не понимая, почему все пошло так плохо. Но хотя она постаралась приготовиться к мужскому вторжению, его не произошло. Вместо этого он навис над ней и начал гладить ее тело, прокладывая по ее плоти теплую извилистую чувственную дорожку.
— Надо думать, это на тебя тоже не действует? — осведомился он, лаская ее грудь, чуть прижимая соски пальцами.
Она содрогнулась, а ее соски превратились в тугие вершинки.
— О, похоже, ты мне лгала! — заявил он. — Но давай разберемся подробнее.
Не успела она ему помешать, как его рука скользнула ниже, к ее животу и бедрами, а затем, проникнув сквозь тугие завитки, начала прикасаться к ее самой чувствительной плоти. Ее тело пульсировало желанием, а между ног появилась предательская влага» Ощущая дразнящие прикосновения его пальцев и легкие поцелуи на спине, она вдруг поняла, как именно он намерен ее наказать.
Он заставит Габриэлу умолять его.
Кусая губы, она с трудом подавила стон. Но он не позволил ей сдерживаться: накрутив ее волосы на руку, он заставил ее повернуть голову. Заставив ее уступить, он впился в ее губы с необузданным, яростным желанием, чтобы захватить в плен ее язык и втянуть его к себе в рот словно сладкую карамель.
Не прерывая поцелуя, он продолжал чувственную атаку на ее тело: его пальцы двигались по ней и внутри ее, пока ее мысли не затуманились, а тело не начало извиваться и выгибаться. Наслаждение затопило ее тело, а ее кожа стала влажной и до боли напряженной.
Он снова прикоснулся к ее плоти — и она неожиданно кончила. Оргазм пронесся по ее телу, неукротимо и мощно, словно ураган. Она снова содрогнулась, а потом ее руки и ноги ослабели в блаженной истоме. Обмякнув, она попыталась опуститься на кровать, но Тони не позволил ей это сделать. Удерживая ее в прежней позе, он начал весь процесс снова.
