— Для меня тоже, сеньорита. — Герцог поклонился, опустив голову ровно до уровня ее груди, где и задержал взгляд на целые пять секунд, прежде чем выпрямиться.
Господи, этот дон Фелипе был еще несноснее, чем Рафаэль.
Люси взглянула на Диего. Судя по его виду, он был не прочь свернуть шею этому типу собственными руками. О Господи! Зачем Диего демонстрировал свою ревность именно сейчас? Люси надеялась, что дедушка этого не заметил.
Когда дон Карлос стал представлять мужчин друг другу, Диего удалось придать лицу равнодушно-скучающее выражение, но в глазах его горели недобрые огоньки.
Все уселись за стол. Люси села по одну сторону от дедушки, герцог— по другую. Диего, как будто о нем не сразу вспомнили, посадили рядом с герцогом.
Впечатляло разнообразие блюд. Были поданы холодный томатный суп, картофельные крокеты с ветчиной, различные блюда из мяса и фасоли, причем все это изобилие сопровождалось разными винами, которыми в свое удовольствие угощался герцог.
Люси отведала каждого блюда, но нормально поесть так и не смогла, потому что дон Карлос начал расспрашивать ее, как только они уселись за стол. Жила ли она как сирота, или кто-нибудь удочерил ее? Какое она получила образование и где? Как долго она ездила в обозе следом за полком? Была ли она представлена к английскому двору? Когда дон Карлос прямо спросил, сколько у нее женихов и кто они такие, Диего, к счастью, пришел ей на выручку.
— Дон Фелипе, — спросил он, отрывая герцога от четвертого бокала вина, — вы живете в Сан-Роке?
— Весной — да, — ответил герцог. — Но как только становится жарко, я переезжаю в свой замок в Сьерра-Неваде. Осенью, разумеется, я предпочитаю жить на своей вилле в Севилье. Или на другой — в Мадриде. В зависимости от настроения.
— Вот это да! — воскликнула по-английски Люси, подумав при этом, что было бы неплохо этому лорду Спесивому выучить столько языков, сколько у <него имеется домов. — Я предпочитаю менее сложную систему потакания своим настроениям. Необходимость содержать такое количество домов подвергла бы серьезному испытанию мои организационные способности.
Герцог тупо посмотрел на нее, а дедушка нахмурил брови. Диего быстро перевел сказанное.
Как только смысл сказанного дошел до дона Фелипе, он, кажется, пришел в ужас.
— Но у меня для этого есть слуги, донья Люсинда. Я не снисхожу до управления своей собственностью лично. — Герцог многозначительно взглянул на нее. — Моей жене тоже не придется этого делать.
Люси вдруг захотелось поозорничать.
— Значит, вы женаты? — радостно спросила она. — Я с удовольствием познакомилась бы с вашей женой.
У Диего дрогнули губы, но он сдержался и с неожиданным удовольствием занялся кусочком жареной свинины.
— Вы меня не так поняли, — ответил герцог успокаивающим тоном. — Я говорю о своей будущей жене. — Он красноречиво улыбнулся Люси, затем снова перевел глаза на ее грудь. На сей раз его взгляд задержался там так долго, что ей пришлось, дабы прервать его, поднести ко рту салфетку.
Похоже, что дедушка ничего не заметил.
— Герцог считается одним из самых завидных холостяков в южной части Испании, моя дорогая, — сказал он.
— Ему можно позавидовать, — пробормотала Люси по-английски. — А вот я, очевидно, считаюсь лошадью, выставленной на аукцион.
— Ты что-то сказала? — переспросил ее тугой на ухо дедушка.
Диего одолел сдавленный кашель, который привлек всеобщее внимание. Он постучал кулаком себе в грудь.
— Подавился рыбьей косточкой, — объяснил он. — Прошу прощения.
Слава Богу, внимание маркиза отвлекло также новое блюдо, которое поставили перед ним.
— А-а, вот и pulpo. Отлично! — Подцепив что-то ложкой, он положил это на тарелку Люси. — Ты должна попробовать это блюдо, дорогая. Мой повар лучше всех в городе готовит pulpo.
Потом он впервые с начала обеда обратился непосредственно к Диего:
— Как по-английски будет pulpo, дон Диего?
— Осьминог, — тут же перевел Диего.
Маркиз добавил в тарелку Люси кусочек щупальца.
Пробовать щупальца Люси еще никогда не приходилось. Уставившись в ужасе на ряд присосок, она почувствовала, что бледнеет.
— По-моему, англичане не едят спрутов, — сказал Диего, наблюдая за Люси поблескивающими глазами.
Похоже, этот дьявол получает от происходящего удовольствие?
Это вывело Люси из терпения.
Подцепив вилкой щупальце, она поднесла его ко рту.
— Вы забываете, сэр, что меня растили как шотландку. Мы едим овечьи рубцы, фаршированные ливером.
Люси положила кусочек в рот и принялась жевать. Это было отвратительно. Вкус был сносный, но кусочек был похож на резину, причем Люси казалось, что она ощущает во рту отвратительные присоски. Взяв бокал с вином, она сделала большой глоток.
Диего, с трудом сдерживая смех, положил в свою тарелку щедрую порцию осьминога.
— Рубцы ведь, кажется, готовят из овечьих желудков, фаршированных внутренностями?
— А вы пробовали рубцы? — удивленно спросила Люси.
— Я ощущал их запах, когда разыскивал вас в Эдинбурге. — Диего скорчил гримасу. — Этого оказалось достаточно. С тех пор я предпочитаю шотландской кухне шотландское виски.
— Англичане считают точно так же, — ответила она. — Сама я люблю рубцы, но даже я терпеть не могу шотландские овсяные лепешки. Если они получаются удачно, то бывают совершенно безвкусными, а неудачные бывают такими твердыми, что можно сломать зубы.
— Я, пожалуй, обойдусь без этих блюд, — улыбнулся Диего. — Это куда опрятнее.
— Это совсем не по-шотландски, — сказала Люси.
Они оба рассмеялись. Зато маркиз не смеялся. Поджав губы, он наблюдал за ними.
Надо быть осторожнее. Глядя в тарелку, Люси сказала:
— Осьминог был очень хорош, дедушка. Это, наверное, местный рецепт?
Не ответив ей, старик громко отодвинул стул от стола и резко встал, испугав не только Люси, но и герцога, который с головой погрузился в дегустацию нового вина, поданного к осьминогу, а потому не заметил напряжения, возникшего за столом.
— Дон Диего, нам нужно обсудить кое-какие деловые вопросы, — сказал дон Карлос. — Пойдемте сделаем это прямо сейчас.
Диего кивнул в знак согласия и тоже поднялся из-за стола. Дон Карлос потрепал Люси по руке.
— Насладись обедом, дорогая девочка, Я скоро вернусь. А дон Фелипе с удовольствием составит тебе компанию.
В этом можно было не сомневаться, судя по тому, как герцог уставился на ее грудь. Господи, страшно представить себе, что было бы, если бы Люси оказалась рядом с ним в вечернем платье. Разрываясь между пристрастием к вину и любовью к бюстам, дон Фелипе, наверное, сунул бы голову за лиф ее платья да так бы там и остался.
