— Еще бы! Прошу прощения, но я вас предупреждал, — ответил Филипп.
— Тогда возьмем пистолеты, — сказал Амори, — шансы будут равные.
— Берем пистолеты, — сказал Филипп, готовый решительно на все.
— Итак, — сказал Альбер, чтобы сказать хоть что-нибудь, — вы настаиваете на этой дуэли, Амори?
— Спросите у Филиппа.
Альбер повторил вопрос, обращаясь к противнику.
— Как, настаиваю ли я? — сказал Филипп. — Конечно, я настаиваю. Меня оскорбили, и если Амори не извинится…
— В таком случае, истребляйте друг друга, — сказал Альбер. — Я сделал все, что мог, чтобы предотвратить пролитие крови, и мне не в чем будет себя упрекать.
Он сделал знак груму Амори подойти и подержать сигару, пока он будет заряжать пистолеты.
Все это время Амори прогуливался по аллее, срубая головки маргариток и лютиков кончиком шпаги.
— Кстати, Альбер, — сказал вдруг Амори, поворачиваясь к нему, — само собой разумеется, что господин Филипп, как потерпевший, стреляет первым.
— Прекрасно, — сказал Альбер, заканчивая начатую операцию, а Амори продолжал косить лютики и маргаритки.
Закончив все приготовления, стороны перешли к обсуждению условий: противники, находящиеся в сорока шагах один от другого, должны были медленно сближаться до расстояния в двадцать шагов.
Договорившись обо всем, секунданты тростями отметили точку остановки, поставили противников на нужном расстоянии, вручили каждому по пистолету, трижды хлопнули в ладони, и после третьего сигнала дуэлянты медленно двинулись вперед.
Они едва сделали четыре шага, как пистолет Филиппа выстрелил. Амори не шевельнулся, но Альбер уронил сигару и схватился за шляпу.
— Что такое? — спросил Филипп, обеспокоенный направлением, в котором полетела его пуля.
— Вот что, сударь, — сказал Альбер, просовывая палец в дыру на своей шляпе, — если бы вы играли в биллиард, это был бы прекрасный удар, но поскольку вы на дуэли, то это очень неловкий выстрел.
— В чем дело, черт побери? — закричал пораженный Амори, хохоча против своей воли.
— Дело в том, — ответил Альбер, — что теперь мне, а не тебе принадлежит право ответного выстрела. Оказывается, сударь стреляется со мной. Дай же мне твой пистолет и покончим с этим.
Все присутствующие посмотрели на бедного Филиппа, который, молитвенно сложив руки, рассыпался перед Альбером в извинениях, совершенно искренних, но настолько комичных, что они не могли удержаться от смеха.
В этот момент какая-то карета выехала из боковой аллеи на аллею Мюэт. В человеке, который, высунувшись из нее, кричал изо всех сил: «Остановитесь, друзья, остановитесь!» — Амори и Филипп узнали их общего друга, старого графа де Менжи.
Амори отбросил пистолет и подошел к Альберу, а тот, в свою очередь, к Филиппу, продолжавшему держать в руке разряженный пистолет.
— Дайте его сюда, — сказал ему поверенный. — Дьявол! Ведь закон запрещает дуэли!
И он вырвал пистолет из рук Филиппа, который не переставал извиняться перед Альбером и не слушал, что ему говорят.
— Право, господа, из-за вас мне в моем возрасте приходится бегать, — сказал граф де Менжи, подходя к ним. — Слава Богу, я приехал вовремя, потому что я не слышал выстрелов.
— Ах, господин граф, — сказал Филипп, — я ничего не понимаю в оружии, я нажал на спусковой крючок раньше нужного времени и чуть не убил господина Альбера, в чем приношу ему самые искренние извинения.
— Как, разве вы стрелялись с ним? — удивился граф.
— Нет, с Амори, но пуля повернулась в дуле пистолета, и не знаю, уж как получилось, но, целясь в Амори, я чуть не убил этого господина.
— Господа, — сказал граф, решив, что пора перевести разговор в серьезное русло, соответствующее подобному делу. — Господа, прошу вас оставить меня с господином Амори и Филиппом.
Поверенный, поклонившись, и денди, закурив другую сигару, немного отошли, оставив графа с Амори и Филиппом.
— Итак, господа! Что означает эта дуэль? — сказал им граф. — Разве мы об этом договаривались, Амори? Скажите же, ради Бога, из-за чего вы стреляетесь с господином Филиппом, вашим другом?
— Я стреляюсь с Филиппом потому, что он компрометирует Антуанетту.
— А вы, господин Филипп, какова ваша причина?
— Потому что Амори меня оскорбил.
— Я вас оскорбил, потому что вы бросаете тень на Антуанетту, и господин граф сам предупредил меня…
— Извините, господин Филипп, — сказал граф, — разрешите мне сказать пару слов Амори.
— Господин граф…
— И не уходите, я поговорю с вами потом.
Филипп поклонился и отошел на несколько шагов, оставив господина де Менжи и Амори вдвоем.
— Вы меня не поняли, Амори, — заговорил господин де Менжи. — Кроме Филиппа, был еще один человек, компрометирующий мадемуазель Антуанетту.
— Еще один человек? — вскричал Амори.
— Да, и это вы. Господин Филипп компрометировал ее своими пешими прогулками, а вы — конными.
— Что вы говорите? — воскликнул Амори. — Неужели кто-то мог подумать, что я имею претензии на Антуанетту?
— Представьте себе, сударь, что мой племянник считает вас единственным серьезным претендентом на руку мадемуазель де Вальженсез и отступает перед вами, а не перед господином Филиппом.
— Отступает передо мной, сударь! — изумленно заговорил Амори. — Передо мной! И кто-то мог подумать!..
— А что тут удивительного!
— И вы говорите, что он отступает передо мной?
— Да, если только вы не заявите официально, что не имеете никаких претензий на ее руку.
— Сударь, — сказал Амори, делая над собой заметное усилие, — я знаю, что мне делать, положитесь на меня. Я человек быстрых решений, и уже до вечера вы узнаете, что я достоин вашего доверия и следую вашему совету, который, как я понимаю, вы мне даете.
И Амори, поклонившись господину де Менжи, собрался уйти.
— Как, Амори, вы уходите, ничего не сказав Филиппу?
— Да, действительно, я должен извиниться перед ним.
— Подойдите, господин Оврэ, — сказал граф.
— Мой дорогой Филипп, — заговорил Амори, — теперь, когда вы стреляли в меня или по крайней мере в мою сторону, я могу вам сказать, что от всего сердца сожалею о том, что обидел вас.
— Друг мой, — вскричал Филипп, пожимая руку Амори, — видит Бог, я не хотел тебя убивать, я попал в шляпу твоего секунданта и очень сожалею о своей оплошности.
— В добрый час, — сказал господин де Менжи, — мне очень нравится, когда вы так разговариваете друг с другом. Теперь пожмите друг другу руки, и пусть все хорошо кончится.
Молодые люди, улыбаясь, обменялись крепким рукопожатием.
