Однажды Господь призвал Харута и Марута перед лицо Свое и объявил, что посылает их на землю с особым поручением. «Войдите в тела человеческие, — повелел Он, — и покажите всем ангелам небес и всем человекам вблизи, как жить справедливой и достойной человеческой жизнью».
Кончики крыльев Харута и Марута засияли от оказанной чести. В мгновение ока приняли они человеческий облик и воплотились в священном городе Мешхеде, вечно полном паломников. Харут обернулся высоким красивым бородачом с пустыми карманами. Марут получился ниже и коренастее, с приплюснутым носом, но его кошелек позванивал золотыми аббаси.
Они оказались во дворе самого святого места во всем Иране, храма имама Резы, сверкавшем крохотными зеркальцами, словно драгоценными камнями. Ощутив их духовные сущности, паломники собрались вокруг них и начали задавать вопросы. Поскольку ангелы многое знали о путях Господних, то служение давалось им легко. Их мудрые ответы были словно сладостный дождь с небес, успокаивающий и плодоносный.
Перед закатом Марут вдруг ощутил колотье в животе. Не зная, что это такое, он подивился странному чувству. Неужели Бог послал его на землю с той же целью, что и Иисуса? Ему что, тоже придется умереть? Мысль, что придется терпеть эту телесную боль и дальше, заставила его содрогнуться и схватиться за живот.
Заметив, как он расстроен, друг его Харут вскочил, но слишком быстро. У него потемнело в глазах, и он рухнул на землю. Преданные паломники подняли их обоих и отнесли в тенистые аркады мечети. «Весь день эти двое забывали поесть и напиться, — сказал одни из паломников. — Словно они уже оставили свои здешние тела и воспарили в небесные сферы».
Чувствительная паломница принесла им еды. Подцепив кусок жареного баклажана на ломоть лепешки, она осторожно вложила снедь в рот Маруту. Глаза его заметались, и он прикусил ее пальцы. Он вырвал у нее остаток хлеба и баклажана и съел со скотской жадностью, поразившей ее до отвращения. Когда паломница подала воды Харуту, он проглотил ее с громким хлюпаньем и потребовал еще. «Кто эти люди?» — подумала она.
После заката большинство паломников разошлись по своим кельям. Из милосердия женщина решила остаться с двумя этими людьми, покуда к ним не вернутся силы. Поев и напившись, Харут и Марут почувствовали себя лучше. К восходу луны они пристальнее вгляделись в женщину, помогавшую им. Лицо у нее было белое, а щеки словно яблоки. Темные глаза окаймляли ресницы, прелестные, как у голубки. Харут пожелал приподнять ткань, скрывавшую ее волосы. Марута заинтересовала тайна ее живота, без сомнения мягкого и круглого, словно свежевыпеченный хлеб.
Видя, что они пришли в себя, женщина встала, собираясь вернуться к себе на ночлег. «Подожди, о милосердная паломница, — взмолился Харут голосом, которого не узнал сам. — Пожалуйста, раздели с нами еще несколько мгновений. Ты нам нужна».
Они словно дети, подумала женщина, однако села с ними опять, решив уйти сразу же, как они успокоятся. Где могли вырасти такие странные мужчины? Чтобы провести время, она спросила: «Какой город породил вас?»
Харут и Марут неудержимо расхохотались, хрипя и задыхаясь, словно, подумала она, дикие свиньи. Похоже было, что прежде они никогда не смеялись. Марут лежал лицом в землю, пока не отсмеялся. Встал он со щеками и носом, выпачканными грязью.
«Если мы и скажем тебе, ты все равно не поверишь», — объяснил Харут, а Марут воздевал руки к небесам.
Наверное, они из какого-то священного ордена, где люди так глубоко духовны, что забывают свои земные корни, решила женщина, но в глазах ее было сомнение. «А в самом начале где ваши матушки дали вам жизнь, где вы жили?»
Харут и Марут поняли, что с ними обращаются как с малыми детьми или простофилями. Новое чувство возникло в каждом из них, такое же незнакомое, как и другие. Щеки Марута побагровели, а Харуту свело спину и челюсти.
«Мы из самой высшей сферы», — сказал Харут, показывая вверх.
«И мы это можем доказать», — прибавил Марут.
Женщина смотрела недоверчиво: «А как вы это можете доказать?»
«В начале дня ты неотрывно слушала каждое слово, которое мы изрекали, — сказал Харут. — Разве мы не отличались от других мужчин?»
Женщина поразмыслила над тем, какими они показались ей утром. «Несколько часов назад я бы в это поверила, — согласилась она. — Казалось, вы уже не живете в ваших телах».
Харут и Марут видели, как ее губы запнулись на слове «телах». Каждого пронзило желание дотронуться до нее и погладить ее теплый живот и бедра. Может быть, если удержать ее здесь, она будет щедра к ним, как иногда бывают паломницы…
«Наши тела нам в новинку», — признался Марут.
Женщина отмахнулась ладонью, словно пытаясь отогнать их. И снова встала, чтобы уйти.
«Погоди! — воскликнул Марут. — У меня есть доказательства».
«Ты это уже говорил».
«Я могу сказать тебе то, что не известно ни одному живому существу на земле».
Женщина спокойно ждала и не казалась заинтересованной. Харут положил руку на сердце, чувствуя раскаяние оттого, что они собирались сделать. К его удивлению, он отыскал способ унять его так же быстро, как оно возникло.
«Цена того, что мы знаем, — поцелуй», — сказал Марут.
Харут рассердился, решив, что его друг пытается обойти его. «Каждому по одному», — свирепо глянув, сказал он.
Женщина переступила с ноги на ногу. «Что же такое вы знаете?» — спросила она.
«Мы знаем о Боге», — сказал Марут.
Женщина прошла много фарсахов пешком, чтобы достичь Мешхеда. Каждый день она молилась по нескольку раз и старалась отворить божественному свое сердце. Неужели послание Небес может оказаться прямо перед нею в обличии двух мужчин-мальчишек?
«Так согласна?» — поторопил Харут.
«Возможно», — сказала она, чуть улыбнувшись.
Угрызения совести пылали в груди Харута, но взгляд на ее ровные белые зубы меж алых губ помог одолеть это чувство.
«Садись рядом, — пригласил он, хлопнув по синим плиткам, — и мы расскажем тебе то, что знаем только мы».
Она уселась между Харутом и Мару том, тесно прижавшихся к ее бедрам. Харут ощутил некий восторг в своих чреслах. На секунду ему захотелось бросить Мару та в колодец, чтобы остаться с паломницей одному.
