На следующий день, я пошла признаваться в этом мистеру Селби.
– Я хотела помочь вам, потому что Лео попросил меня об этом... он хотел, чтобы я это сделала – но только я никогда не слышала ни о гуано, ни о нитрате соды.
– Дорогая леди Ворминстер, трудно представить, чтобы вы о них слышали, – я была убита, а мистер Селби продолжал: – Я сам не знал о них, когда впервые пришел в контору помогать своему дяде. Однако лорд Ворминстер хотел, чтобы вы помогали мне, потому что у вас врожденный талант к счету – это его собственные слова. И он говорил, что у вас уже есть опыт ведения книг.
– Там были книги мастерской дамского платья, поэтому я знаю, что такое вуаль, галатея или твил, – с несчастным видом сказала я. – А в этих книгах я не смогла даже взглянуть на расчеты, потому что не знала, над чем, они делаются.
Мистер Селби взглянул на свои часы.
– Пожалуй, я могу выделить полчаса на объяснения... Гуано, кстати – всего лишь разновидность импортируемого навоза.
– Разве у нас мало своего? – удивилась я. – Неужели в военное время нет ничего важнее для ввоза из-за границы?
– Да, вы совершенно правы, нужно заботиться и о других видах товаров, – улыбнулся мистер Селби. – А теперь, может быть, вы присядете на стул...
На самом деле он оказался очень доброжелательным. И, странное дело, когда он рассказал мне о незнакомых терминах, выяснилось, что мне не требуется объяснять слишком много.
После этого цифры вновь стали маршировать и строиться в ряды, как солдатики. Просто теперь они были большими солдатами, и все. Однако, для меня не было особых различий между суммами 376 фунтов и 3 фунта 7 шиллингов 6 пенсов в конце строки. В комоде были счеты, но я только иногда обращалась к ним для проверки, потому что боррельский учитель говорил, что они делают мозги ленивыми – а мистер Селби смеялся, потому что его дядя всегда говорил ему то же самое.
Полчаса спустя мистер Селби оставил меня наедине с книгами. Когда он вернулся, они все еще были для меня иностранным языком, но я уже чувствовала, что со временем могу этот язык выучить. После обеда я провела еще час в кабинете с мистером Селби, и тот был доволен, видя, как быстро я делаю успехи в обучении.
– Рим не за день строился, леди Ворминстер, но вы заложили основы. Лорд Ворминстер был совершенно прав – вы сообразительная молодая леди, – я расцвела от гордости.
Мы договорились, что я сяду с мистером Селби, когда он займется месячными счетами, а до тех пор прочитаю статью о ведении счетов домашних ферм в «Кантри Джентльменс Эстейт Бук» за 1910 год.
– Эти рекомендации больше подходят для небольших ферм, – заметил мистер Селби, – но и вы найдете здесь много полезного.
– Спасибо, мистер Селби, я сегодня же прочитаю. Едва я ушла, прибыла почта, и мистер Селби позвал меня в кабинет.
– Леди Ворминстер, пришло письмо от вашего мужа, в котором он сообщил свой адрес, – он дал мне адрес, и у меня появилась новая забота – я еще не писала Лео писем, поэтому не знала, как начать.
Я написала «Дорогой Лео», и дело застопорилось.
– Что мы напишем папе, Роза? – она гукнула мне из кроватки – ей было все равно, потому что она была накормлена. Вздохнув, я взяла ручку и погрузила перо в чернильницу. Я исписала пол-листа, но письмо получилось скучным, в нем говорилось только о том, что с детьми все хорошо, с Неллой тоже, со мной все в порядке, а мистер Селби показал мне, как обращаться со счетами. Добавив, что надеюсь, что с ним тоже все хорошо, я подписалась: «Твоя покорная жена, Эми». Пожалуй, письмо вышло коротковатым, но я закончила его к следующей почте, значит, Лео получит его быстро. Я сама отнесла письмо мистеру Тимсу.
Ответ Лео прибыл два дня спустя, он был еще короче. Лео был рад тому, что дети и я в добром здравии, и что я изучаю счета.
Мне не следовало писать, что я изучаю, как с ними работать – насчет своего дальнейшего участия в этом деле я была не уверена, потому что там фигурировали слишком большие суммы. Но мистер Селби сказал, что ему будет полезно, если кто-то возьмется проверять основные цифры. Мы оба знали, что Лео, не слишком силен в счете.
– Он очень хорошо знает греческий, – заметила я.
– Да, у него основательное классическое образование, – согласился мистер Селби.
– И он так хорошо разбирается в розах.
– Да, действительно. Лорд Ворминстер – человек широких интересов и талантов.
Мы согласно закивали головами. Я не понимала, почему раньше так нервничала из-за мистера Селби – при близком знакомстве он оказался добрейшим человеком, правда, несколько застенчивым.
Клара рассказала мне, что его жена умерла несколько лет назад, а детей у них никогда не было, поэтому ему, наверное, одиноко по вечерам. «Хотя он дружит с доктором Маттеусом, тоже вдовцом, – она вздохнула. – Мужчине тяжело терять жену, особенно в таком возрасте, как у него». Я подумала о Лео. Французская графиня умерла шесть лет назад, но он потерял ее гораздо раньше. Бедный Лео.
Я сказала мистеру Селби, что мне пора идти к Розе, а он заметил, что почти не видел леди Розу, хотя хорошо знает леди Флору. Мне не потребовалось второго намека.
– Я пойду и принесу ее сюда. Полюбовавшись ей, мистер Селби сказал:
– Как она похожа на папу!
– Да, похожа. Кроме того, она такая прелестная. Лео тоже был бы красивым мужчиной, если бы не родился сгорбленным, – поспешно добавила я.
Мистер Селби слегка прокашлялся перед ответом:
– Леди Ворминстер, я не хотел бы позволять себе лишнее, но не могу не выразить, как я рад, что у лорда Ворминстера появилась такая помощница. Я вижу, что ваше присутствие в Истоне изменило его жизнь.
Я стояла с Розой на руках и боролась со слезами, потому что знала – какой бы помощницей Лео я ни была, я не могу дать ему того, что он больше всего от меня хочет.
Я пошла наверх, чтобы написать Лео следующее письмо. Я решила раз в неделю сообщать ему новости о детях, а он, видимо, выбрал тот же промежуток. Вскоре у меня было уже три его письма, я бережно хранила их в ящике своего письменного стола, хотя в них не говорилось ничего особенного. Лео всего лишь комментировал то, что я сообщала ему о детях. Перед отъездом он подарил Флоре маленького шотландского пони, и я писала ему, что Флора обожает своего пони, что она назвала его Овсянкой, за цвет. Я писала, что Флора каждый день катается на нем в седле-корзинке, которое мистер Тайсон нашел для нее в упряжной. Лео писал в ответ, что очень рад этому, что нам нужно решить, в какое седло ее сажать после того, как она перерастет корзинку – боковое или обычное. Теперь многие женщины ездили по-мужски, и Лео считал, что так безопаснее. Затем он написал, что должен был посоветоваться с Аннабел о делах, поэтому послал письмо и ей. Он всегда отвечал на мои письма, но, кажется, не собирался писать мне много, больше, чем писала ему я.
