– Подойдите ко мне, дитя мое… Яркий солнечный свет мешает мне видеть вас.
Посмотрев на облачное небо. Мира покачала головой и вошла под сень деревьев, где сидела пожилая леди.
– Кто присматривает за вами? Почему я всегда встречаю вас одну?
– Я не люблю, когда за мной присматривают, – ответила Мира и улыбнулась, заметив удивление дамы.
– О силы ада, я тоже. Присаживайся рядом, давайте побеседуем.
Мира повиновалась.
– За мной присматривает леди Беркли.
– Леди Беркли… – задумалась пожилая дама. – Вот как…
До моих ушей дошло немало слухов о вас.
– Надеюсь, вы не верите им.
– Я верю, что в каждом слухе есть доля истины. Мало кто обладает достаточной фантазией, чтобы сочинить сплетню от начала до конца. Конечно, во времена моей молодости некоторые слухи обо мне были совершеннейшей ложью, но они не смогли бы скомпрометировать меня больше, чем чистейшая правда.
– Какова же была правда?
Дама посмотрела на нее с одобрением:
– Редко кто отваживается спрашивать меня об этом. Я, разумеется, не собираюсь отвечать, но смелость вопроса характеризует вас с хорошей стороны. – Она склонила набок седеющую голову. – Я слышала, вчера было произнесено немало тостов в вашу честь. Похоже, сплетни не уменьшили вашу популярность.
– Как приятно слышать это. – Не слишком радуйтесь. Мужчины с большей готовностью пьют за здоровье женщины, чем предлагают ей руку и сердце.
– Я не озабочена поиском мужа.
– Как это нетипично для девушки. А вы не боитесь стать «обезьяньей королевой»?
– Простите, кем? – переспросила Мира, смеясь над необычной фразой. – Боюсь, мне не знакомо это выражение.
– Это наказание постигает старую деву за то, что она отказалась «плодиться и размножаться». Когда она отправляется на тот свет, то становится в аду «обезьяньей королевой». – Пожилая дама смотрела, какой эффект произвели ее слова.
Мира улыбнулась:
– Я полагаю, это наказание придумали старые холостяки?
Ее вопрос заставил даму рассмеяться, она махнула платком, подзывая свою компаньонку:
– Позови моего сына. Он должен быть у реки вместе с остальными родственниками.
– Вашего сына? – вежливо поинтересовалась Мира.
– Да, я намерена представить вас.
Боже, еще один! Мира проводила взглядом компаньонку. Внезапно ей захотелось сказать этой острой на язык сильной женщине, что ей нет ни до кого дела. Она подумала, каким должен быть сын такой матери – безвольным и подчиненным или твердым и грубым?
– Вы не англичанка?
– Нет, мадам, – сдержанно ответила Мира.
– Француженка?
– Да, мадам.
– Француженка, – задумчиво повторила пожилая женщина. – Ну что ж, с этим ничего не поделаешь.
– Да, – согласилась Мира, улыбаясь проявлению столь типичного для англичан подхода. Кто дал британцам право заявлять о собственном превосходстве? Во Франции англичан считают варварами из-за недостатка вкуса и изящества, приземленную практичность.
– Во Франции я ничего не слышала о семействе Жермен.
Мира удивленно подняла брови.
– Я могу предположить, почему это так, – сказала она мягко. – Жермен – очень консервативная семья, ведущая замкнутый образ жизни. Мы никогда не допускали, чтобы наша фамилия появлялась в прессе или упоминалась в связи со скандалами.
– До вас?
– Ах, вы попали в точку, мадам. Но не следует придавать значения злым сплетням, надо быть выше этого.
Допрос продолжался еще несколько минут, пока Мира не почувствовала, что увлечена откровенным разговором. Интерес пожилой дамы к Мире тоже возрастал с каждой минутой. И откуда она родом? Кто ухаживает за ней, кто ей нравится? Мира избегала подробных ответов. Их разговор прекратился, когда показалась компаньонка.
– Дьявол. Мы продолжим беседу в другой раз. Они идут.
– Мадам, прежде чем вы представите меня, я должна напомнить вам, что не знаю вашего имени.
– Не знаете? Вы не знаете, кто я? Я думала, это всем известно. Помогите мне, дитя мое.
– Конечно. Я не знаю, кто вы… – начала Мира, помогая пожилой женщине подняться. Ее фраза оборвалась на середине: она поражение смотрела в знакомые светло-серые глаза.
– Алек, – быстро заговорила пожилая женщина, – нет она.
С этими словами дама вместе с компаньонкой удалилась, оставив их потрясение и молча смотреть друг на друга. Джулиана не любила долгих церемоний.
– Это.., это.., твоя мать? – Мира почувствовала, как покраснела.
– К сожалению, да.
– Боже! – в отчаянии прошептала Мира. – Боже, что я рассказала ей!
– Она должна была выбрать тебя, – с покорностью судьбе произнес Алек. – Мне следовало ожидать этого.
– Выбрать.., для чего?
– Выбрать для меня.
– Меня для… – Мира смотрела с таким недоумением, что Алек рассмеялся.
– Мира, дорогая, не спрашивай меня, что происходит. Я сам не до конца уверен, что понимаю.
Она удивленно смотрела на лорда Фолкнера. Солнечные блики играли на его волосах, и ей показалось, что вчерашние события приснились ей. В ярком свете дня казалось невозможным, что они занимались любовью, что она прикасалась к нему, была так немыслимо близка с ним.
– О чем ты подумала, когда проснулась? – спросил Алек, улыбаясь.
– Какая фантастическая ночь была у нас. А ты?
– Меня занимали важные вопросы.
– Важные…
– Например, как это будет выглядеть, когда мы проснемся в объятиях друг друга. Я испугался, что ты разбудишь меня, или будешь шуметь, или тянуть одеяло на свою сторону кровати…
– Я не делаю ничего подобного.
– Я бы хотел иметь возможность убедиться в этом.
В этот момент голос Розали прервал их разговор:
– Мирей!
– Боже, Беркли… – Мира обернулась к приближающимся Рэнду и Розали.
– Ты не должна выглядеть такой виноватой. – Алека развеселило ее растерянное выражение. – Поддерживать со мной беседу вовсе не преступление.
– Только не в глазах Розали, – уверила она. Несколько минут они не смотрели друг на друга – ни Алек и Рэнд, обменявшиеся вежливыми приветствиями, ни Розали, во взгляде которой читался подозрительный интерес.
– Я надеялся воспользоваться возможностью поговорить с мисс Жермен наедине, – сказал Алек, обращаясь к Розали. – Может быть, вы разрешите мне прогуляться с ней по саду, чтобы закончить разговор? Конечно, я понимаю, что это может…
– Да, повредить ее репутации… – начала Розали.
– Я не имею ни малейшего желания бросать тень на ее репутацию, – продолжал Алек. – Я делаю подобное предложение с самыми благородными намерениями. Надеюсь, вы понимаете мое желание завершить…
– Достаточно, Фолкнер, – с улыбкой сказал Рэнд. – Я уверен, что моя жена разрешит.
