— Да… — выдохнула она. — Да, уверена.
Подхватив Фредди на руки, Дэл отнес ее подальше от костра, подальше от спящих погонщиков. В темноте поставил ее на ноги и страстно поцеловал. Затем сказал, что скоро вернется, и ушел куда-то.
У нее появилось время спросить себя: действительно ли она этого хочет? Да, она хотела этого. Фредди облизала губы и почувствовала вкус его губ. Она ответила «да». Ответила, не покривив душой.
Пожалеет ли она когда-нибудь об этом? Оглянется ли назад, чтобы спросить себя: почему Дэл Фриско? Ни один другой мужчина так не возбуждал ее. Ни один другой мужчина так не овладевал ее сознанием, ее мыслями. И не требовал от нее столько, сколько Дэл Фриско. Именно он пробудил в ней настоящую чувственность, и ее влекло к нему неудержимо. В нем было столько всего, достойного восхищения… Она искренне его уважала. Значит, не пожалеет о своем выборе? Нет, не пожалеет.
Фредди услышала шаги. Затем из темноты появился Дэл. Он расстелил на траве одеяло и подошел к ней. Заглянув в глаза, положил ей на бедра свои горячие ладони.
— Я могу назвать сотни причин, по которым это не должно было случиться, — проговорил он хриплым, низким голосом. — Но когда ты так смотришь на меня…
— Тихо, молчи…
Фредди провела ладонью по его щеке и почувствовала под пальцами жесткую щетину. Она привлекла Дэла к себе и поцеловала, раскрыв губы так, чтобы он коснулся языком ее неба. Когда его руки легли ей на грудь, она застонала, ноги ее подкосились. Они упали на одеяло, и руки ее сомкнулись у него на шее. Фредди снова его поцеловала; он же ласкал ее груди, и она уносилась все выше на волнах блаженства.
Всю свою жизнь Фредди говорила «нет» домогавшимся ее мужчинам. Впрочем, после того как она побывала на сцене, этому никто не поверил бы. И вся правда состояла в следующем: в последний момент ее всегда что-то удерживало от решающего шага, то самое «что-то», которое сейчас, казалось, растворилось в небесах, усыпанных звездами так густо, словно кто-то пролил молоко. Но теперь должно было случиться неизбежное. Фредди знала это, чувствовала. С самого начала их неудержимо влекло друг к другу. С того самого момента, как она стала бороться с собой, тщетно внушая себе, что Дэл ей безразличен, она знала: этот миг придет. Не знала только, где и когда.
Он опрокинул ее на спину и прижал к земле, впившись в ее губы жарким, страстным поцелуем. Она чувствовала исходящие от него токи — Дэл весь дрожал. Когда же он стал нащупывать пуговицы на ее штанах, у Фредди перехватило дыхание, ей казалось, она вот-вот задохнется от возбуждения. Она не владела собственным телом, словно была парализована. Дэл целовал ее груди сквозь ткань рубашки, и соски набухали, превращаясь в твердые бугорки. Затем его руки скользнули за пояс ее штанов. Он поглаживал ее живот, потом коснулся лона и стал ласкать ее, доводя до исступления. Ей казалось, что еще немного — и она не выдержит, закричит. Такого возбуждения Фредди никогда не испытывала. Голова шла кругом, Фредди словно растворялась в горячих волнах. Она подумала, что умрет, если Дэл сейчас же не овладеет ею.
Она металась под ним, обезумев от страсти. Она даже не поняла, как и когда Дэл успел стащить с нее штаны, — лишь в какой-то момент почувствовала, как ее обдало ночной прохладой. А затем он согрел ее, накрыв своим телом. Инстинктивно она приподняла бедра, устремившись ему навстречу. Фредди закрыла глаза, и руки ее судорожно вцепились в рубашку Дэла. Дрожа от возбуждения, она прошептала его имя. И вдруг напряглась и тихонько вскрикнула, когда он наконец овладел ею.
Приподнявшись на локтях, он вглядывался в ее лицо.
Сейчас, когда его горячая плоть наполняла ее, она находилась на вершине блаженства — подобного Фредди еще никогда не испытывала. Боль тоже была, но она уже почти прошла, быстро сменившись инстинктивным желанием двигаться, устремляться ему навстречу.
Ресницы ее затрепетали, и она открыла глаза.
— Дэл…
Она облизала губы. Не может быть, что это все. Наверняка было что-то большее.
— Ты девственница, — прохрипел он. — Фредди, ради Бога, почему ты мне не сказала?
Фредди не сразу поняла, о чем он спрашивает. Когда же поняла, то почувствовала горечь разочарования. И еще ее пронзило ощущение утраты, когда он откатился в сторону.
— Я была права, — сказала она и села. — Как и все остальные, ты полагал…
Дэл помотал головой. Пробормотав что-то себе под нос, провел ладонью по волосам.
— Ты говорила мне, что ты опытная женщина.
Никогда в жизни она еще не оказывалась в столь глупом положении. Фредди чувствовала себя совершеннейшей дурой, сидя раздетой рядом с полуголым мужчиной. Действительно, идиотская ситуация…
— Я вовсе не имею в виду того, что принято думать об актрисах, так что не вешай на меня лишнего, — предупредил он. — Это только нас с тобой касается. Просто ты сказала, что имеешь опыт, и я тебе поверил.
От смущения она покраснела и, опустив глаза, принялась искать свои штаны.
— Я имела в виду, что меня целовали…
Она не совсем понимала, что именно ее смущает, но что-то явно было не так. Более того, ей казалось, что случилось нечто ужасное…
— Черт побери, Фредди, не так мужчина берет девственницу! Должны быть какие-то обязательства… — Фриско сжал кулаки и взглянул на светлеющее небо — близился рассвет. — Проклятие! Я виноват. Мне жаль, Фредди.
— Я ничего не могу поделать с тем, что я девственница… Вернее, была девственницей, — добавила она.
— Ты должна была мне сказать!
— Знаешь, что меня больше всего бесит?
Фредди встала и, стараясь прикрыться подолом рубашки, потопталась на месте в поисках штанов. Наконец они нашлись, но где же ботинки?
— Столько лет мужчины пытались меня уломать, а когда я наконец поддалась на уговоры, ты ведешь себя так, будто я предлагаю тебе отравленное яблоко!
Дэл положил руки ей на плечи, но она с раздражением сбросила их.
— Фредди, пойми ради Бога, так не делается! Джентльмен так не поступает!
— С каких это пор ты стал джентльменом?
Где, черт побери, эти проклятые ботинки? Потом она позволит себе прочувствовать всю полноту унижения и боли, всю горечь того, что произошло. Но сейчас только злость удерживала Фредди от того, чтобы не разрыдаться прямо перед Дэлом.
— В этом смысле я всегда был джентльменом. Ты можешь минуту постоять спокойно и выслушать меня?
— Если ты сейчас скажешь, что это ничего не значит, клянусь, я… я…
Фредди уже ни в чем не была уверена. Могла ли она теперь называть себя опытной женщиной — или все еще оставалась девственницей? Возможно, и того, что произошло, оказалось достаточно, но все же некоторые сомнения оставались. Как бы там ни было, ясно одно: полученный опыт ее разочаровал. Много шума из ничего.
