— Значит, тебя не интересует, хочу ли я сама вернуться в свое время? — вкрадчиво заговорила она. — А может, Духи не отвечают на твои просьбы, потому что хотят, чтобы я осталась?
Серебряный Шип взглянул на нее с печальной улыбкой:
— В Вапаконете мы попробуем снова.
Так они и поступили, но результатов по-прежнему никаких.
Никки, как и ожидала, получила в деревне существенную поддержку. Черное Копыто предложил выделить для ее охраны полдюжины своих лучших воинов. Высказалась и Конах:
— Пусть Нейаки живет в нашем вигваме, здесь она и днем и ночью будет у нас на глазах. Мы все станем за ней присматривать, и ничего плохого не случится.
Но Серебряный Шип оставался непреклонен.
— Вы не представляете всей глубины безумия Тенскватавы. А я знаю, что за любой свой идиотский каприз он способен рискнуть всем, давая выход собственной мстительности, ведь он всерьез считает себя могущественным человеком и потому презирает остальных смертных. Добиваясь своего, он способен уничтожить не только соперников, но и тех, кого ошибочно сочтет за несущих ему угрозу. В это число входит и Никки с моим сыном, и я сам, и Текумсех, и многие еще мужчины и женщины, которые хоть чем-то задели его амбиции. Я не смогу быть все время рядом с вами, не смогу защитить вас от опасности, и одна эта мысль приводит меня в исступление. Вернув Никки в ее время, я уберегу ее от его посягательств, коварства и кто знает каких еще опасностей.
Выслушав его, Никки задумалась о том, что прежде ей и в голову не приходило. Она поняла, что, как бы ей ни хотелось остаться, она не может допустить, чтобы из-за нее подвергались опасности извини других людей.
— Итак, что будем делать? — тоскливо спросила она. — Попробуем еще? Когда, Торн? Я понимаю, ты спешишь вернуться в лагерь Текумсеха, надеясь, все же спасти его.
— Я подумал, что вернее всего удастся осуществить задуманное в пещерах. Ведь именно там я совершал ритуалы вызова Духов, что и помогли мне обрести тебя. Там, в пещерах, всегда эта таинственная магия властных сил. Там все наполнено каким-то мистическим смыслом — и воздух, и камни, и холодные тихие недра земли.
Никки пронизала дрожь при одном воспоминании об этих холодных, темных недрах, откуда однажды она и не чаяла уже выбраться.
— Вероятно, этот эффект создается большим объемом ионизированного воздуха, — буднично сказала она, предлагая более рациональное объяснение феномена пещер. — Дело, возможно, не в самих пещерах, а в водопадах. Падая, вода разбивается о камни, и мириады мельчайших водяных частиц заполняют атмосферу. Не знаю химической стороны этого дела, но думаю, что мельчайшие атомы, заполняющие там воздух, насыщают его какой-то энергией или еще чем-то в этом роде.
— В таком случае воспользуемся этой энергией, чтобы призвать Духов, — решил он. — Может, это именно то, чего нам до сих пор не хватало в наших попытках.
Хоть Никки и надеялась на очередную неудачу Торна, стараясь не придавать значения его романтическому отношению к пещерам, она отчетливо сознавала, что он прав. В конце концов, разве в пространствах пещер не было действительно чего-то мистического и даже сверхъестественного? Она помнит, что ясно почувствовала это в то утро, когда впервые совершала их обход. Стойкое ощущение сквозящих там призраков… Или это были Духи? Если так, то Сильвер Торн действительно ухитрится отправить ее в будущее и эта фантастическая вещь не менее реальна, чем то, что случилось два месяца назад, когда он призвал ее в прошлое.
В таком случае Никки, как это не грустно, должна попрощаться со своей новой, но такой древней родней, со всеми своими столь молодыми бабушками и дедушками, с малолетними пратетями, дядями и кузенами, ведь может случиться так, что они никогда больше не увидятся.
— Не плачь, внучка, — сказала Конах, обнимая ее на прощание. — Мы встретимся опять, пусть даже после жизни. Когда придет твое время присоединиться к нам, ты увидишь, мы все будем ждать тебя на звездной тропе, чтобы указать тебе путь.
— Млечный Путь, — печально добавила Никки. — Я буду помнить о вас и знать, что когда-нибудь мы встретимся.
Воины Черного Копыта проводили их до пещер, и этот переход занял день и ночь пути, либо пришлось обходить форты и вообще проявлять крайнюю осторожность. И все же они дошли до пещер вдвое быстрее, чем проделали тот же путь два месяца назад. Понимая, что не должны мешать великой магии Серебряного Шипа, готовящегося к чудесному деянию, воины спустились вниз по реке, нашли укромное место и встали там лагерем, ожидая Серебряного Шипа, который, завершив свое чудотворство, должен был присоединиться к ним для возвращения домой.
И вот, когда они остались вдвоем, Никки, еще раз подавив свою гордость, принялась умолять мужа все о том же:
— Пожалуйста, не делай этого, Торн! Я не хочу покидать тебя. Я ужасно боюсь, что если мы сейчас расстанемся, то никогда больше не увидимся. Ты уже столько раз пытался отправить меня домой, и ничего не получалось. Подумай, может, тебе никогда не удастся повторить это чудо и вернуть меня еще раз.
— Я сам приду к тебе, — сказал он. — Ничто кроме смерти, не помешает мне разыскать тебя.
— Когда? Когда мне будет восемьдесят два года? Ох, не хочу я провести всю свою жизнь в разлуке с тобой. Черт возьми! Я ведь только-только нашла тебя! — Горячие обильные слезы покатились по ее щекам. — Пожалуйста, Торн! Прошу тебя, позволь мне остаться. Я никогда ни о чем больше не попрошу тебя. Ты спрячешь меня в пещерах, где Тенскватаве меня не найти. Только не отсылай меня от себя.
Он обнял ее, чувствуя биение ее сердца рядом со своим. Потом поцеловал, ощутив на губах солоноватый привкус ее слез.
— Прежде чем мы расстанемся, позволь мне любить тебя еще хоть раз.
Она подняла заплаканное лицо.
— Да. Возьми меня и люби так сильно, как только можешь. Я хочу навсегда сохранить это в памяти, кто знает, когда еще будем мы вместе и будем ли…
Даже сейчас, в августе, трава на речном берегу была необыкновенно зелена и свежа. Тигровые лилии грациозно кивали головками, будто благодаря водопад за свежую изморось в воздухе. Здесь и возлегли опечаленные предстоящей разлукой любовники.
Никки с восторгом смотрела на Сильвера Торна, никогда еще он не казался ей столь великолепным — сильный, гордый и невероятно красивый. Темные пряди его волос отполированным ониксом блестели на солнце, а глаза мерцали как звезды. Более всего он походил на ожившую бронзовую статую.
Но бескровная статуя вряд ли смогла бы любить ее так, как любил он. Только мужчина, этот мужчина мог так нежно и властно держать ее, покрывая бесчисленными поцелуями, боготворя ее и воспевая каждым своим вдохом, каждой лаской, каждым нашептанным словом и каждым биением сердца.
