Августа смотрела на брата не отрываясь, не зная, что сказать.
— Саймон…
В этот миг послышалось ржание лошади.
— Наконец-то! — воскликнул молодой человек и энергично направился к выходу.
Рывком раскрыв дверь, он на минуту остановился:
— Ты ведь передашь мои извинения дамам, сестренка? Молодец, умная девочка! Поцелуй меня.
Августа подбежала к нему, наградив его столь крепким поцелуем, что Саймон не мог не рассмеяться, вырываясь из ее цепких объятий.
— Я привезу тебе что-нибудь с островов. И по возвращении жду полного отчета о твоих сердечных победах!
Крепко пожав ей руку, он повернулся к Питеру — своему управляющему — и принял от него удила.
— Итак, Питер, — торжественно объявил он, — я передаю в твои руки все самое ценное, что у меня есть: моих лошадей, мои земли и мою горячо любимую сестру! — Он улыбнулся, словно желая смягчить серьезность этого заявления. — Нет никого, кому бы я мог доверять так, как тебе.
Питер посмотрел на человека, который последние десять лет был для него скорее другом, и его широкое лицо расплылось в добродушной улыбке.
— Будьте уверены, хозяин! Хотя, — он лукаво посмотрел на Августу, — за этой пташкой нужен глаз да глаз!
— На тебя вся надежда, приятель. — Саймон вскочил в седло и послал Августе воздушный поцелуй: — Я вернусь так скоро, что ты, сестренка, даже не заметишь. Береги себя!
Он сделал круг на лошади и, пришпорив ее, помчался прочь от печальных глаз Августы, неотрывно следившей за ним.
Брат уже давно скрылся из виду, а она стояла все так же неподвижно, пока Питер не вывел ее из забытья:
— Что приуныли, мисс? Не навек же, я думаю, уехал хозяин!
Августа, выйдя из оцепенения, притворно рассмеялась:
— И в самом деле, что это я стою как дура! Меня же ждут тети!
Подобрав юбки, она поспешила к дому. Питер с невозмутимым видом последовал за ней:
— Не стоит, мисс, так беспокоиться за брата — ведь не может же он и в самом деле всю жизнь просидеть дома!
Августа знала, что скрывать свое настроение от Питера совершенно бесполезно — он понимал ее как никто другой, и уж, во всяком случае, гораздо лучше Саймона. Вздохнув и слегка пожав плечами, она призналась:
— Саймон заставляет меня делать то, к чему у меня совершенно не лежит душа, и никак не хочет этого понять.
В глазах Питера мелькнул сочувственный огонек:
— Да, мисс, так иногда бывает: больше всего мы мучаем именно тех, кого сильнее всего любим. Саймон привык уж слишком опекать вас.
Августа кивнула:
— Я знаю… Но как он не понимает, какое мучение для меня все эти балы! Да на меня там смотрят, как на дрессированного поросенка…
Глаза Питера сердито сверкнули:
— Послушайте, мисс, я не позволю, чтобы вы так говорили о себе!
Августа закусила губу.
— Извини, Питер, — проговорила она, — просто у меня сегодня нервы не в порядке. Я представляю, как скучно будет этим летом без Саймона!
— Не преувеличивайте, мисс. У вас так много друзей — и здесь, и в городе! А среди них так много молодых людей…
Августа усмехнулась:
— Например?
— Да хотя бы ваш кузен Кристофер.
— Кристофер Гейтвуд? Он друг Саймона, а не мой.
Питер посмотрел на нее слегка удивленно:
— Разве? Мне казалось, он вам очень даже нравится!
Глаза Августы погрустнели:
— Питер, не смеши! Да этот Кристофер обращает на меня внимание лишь потому, что я сестра Саймона. К тому же он такой дурачок…
Питер улыбнулся:
— Когда вы узнаете побольше о мужчинах, мисс, вы, несомненно, придете к выводу, что все они дурачки и что если бы не женщины, история человечества вообще пошла бы вкривь и вкось!
Тут Августа весело рассмеялась и сразу забыла все свои горести. Невозможно было оставаться грустной рядом с этим веселым, сильным человеком, от которого пахло лошадьми, сеном и простым, честным трудом. Питер уже одним своим присутствием заставлял ее смотреть на мир и на себя благосклоннее.
— Впрочем, и среди женщин иногда встречаются порядочные дуры, — продолжал, усмехаясь, Питер. — Я думаю, вы легко согласитесь со мной; мисс, после того как проведете целый день в душной гостиной с этими болтушками сестрами Трелон и их огромной мамашей. — Он хмыкнул. — Кстати, вы заметили у нее усы? Она пытается их запудривать, но от этого они лишь получаются седыми, как у старика. Неудивительно, что Саймон ее боится!
Они подошли к крыльцу, и Питер почтительно остановился:
— Однако ничего не поделаешь, придется вам целый день терпеть их общество. Ведите себя хорошо — я все-таки должен буду дать отчет вашему брату, когда он вернется…
Улыбнувшись, Августа подобрала юбки и поспешила на крыльцо:
— Саймон теперь скачет во весь опор в Уильямсберг. Ему и дела нет до того, как я обращаюсь с нашими гостями, — лишь бы самому не встречаться с ними. — Она чуть задержалась. — Ты всегда подбадриваешь меня, Питер! Что бы я без тебя делала?.. — Проговорив это, Августа скрылась за дверями.
Питер еще долго стоял у крыльца неподвижно. Улыбка медленно сошла с его лица, уступив место грустному выражению. Наконец, очнувшись и рассердившись на себя за столь продолжительное безделье, он повернулся и пошел к лошадям.
Через два дня Саймон прибыл в Уильямсберг, столицу Виргинии. Прием, который оказал ему Александр Спотсвуд, был, как всегда, самый радушный. После ванны и отдыха с дороги Саймона ожидал ужин, состоявший из изысканных кулинарных шедевров и лучших вин.
То, что Спотсвуд принимал Саймона в своем роскошном, только что отстроенном губернаторском дворце, было продиктовано тонкими тактическими соображениями. Датский хрусталь, огромные сверкающие канделябры, роскошная мебель, обитая тончайшим ирландским шелком, блестевший, словно зеркало, паркет — все это не могло не произвести впечатления на Саймона, который сам обладал безупречным вкусом. Губернатор ожидал, что, ублаготворенный всей этой роскошью и радушным приемом, его гость безоговорочно согласится на все, что он собирается ему предложить. Но Саймон был не из тех, кому можно так легко вскружить голову, — какая-то часть его сознания постоянно была начеку.
Александр Спотсвуд всегда воспринимал свой титул губернатора Виргинии как честь, оказанную ему за заботу о процветании британских колоний. Все эти годы он активно убеждал тех, кто хотел переселиться в соседнюю Северную Каролину, не покидать Виргинию, предлагая им отличные земли. И однажды даже предпринял вооруженный поход против Северной Каролины, чтобы захватить часть земель у нее. Именно Спотсвуд, желая выслужиться перед королем, взял в плен знаменитого Эдварда Тича, более известного как Черная Борода, который до этого жил под открытым покровительством губернатора Идена.
