- Весьма занимательное чтение на ночь, - ухмыльнулся граф, листая книгу.
Вера осмелилась заглянуть в книгу и остолбенела от того, сколь неприличными были иллюстрации в выбранном ей фолианте.
- Я, пожалуй, верну её на место, - чуть слышно отозвалась она. – Мне и в голову не приходило, что книги подобного содержания могут быть в библиотеке.
- Вы что же даже не удосужились взглянуть? – удивлённо протянул Бахметьев.
Девушка кивнула головой:
- Право, я выбрала первую попавшуюся.
- Удачный выбор, - усмехнулся граф, смерив её пристальным взглядом с головы до ног. – Не желаете, чтобы я вам её почитал?
Веру обдало жаркой волной, едва до неё дошёл смысл его предложения.
- Нет, благодарю, - отступила она. – Боюсь, мне расхотелось читать. Пожалуй, я лучше пойду к себе. Книгу можете оставить, раз она вам так понравилась, - поспешно добавила она, собираясь как можно скорее оставить Бахметьева.
- Ну, куда же вы, Верочка? – вкрадчиво шепнул граф, поймав её за руку. – Право, могли бы скрасить друг другу одиночество.
- Сдаётся, вы здесь не очень-то одиноки, ваше сиятельство, - силясь вырвать у него своё запястье, зло отозвалась Вера.
- Стало быть, мне не показалось, - вздохнул Бахметьев. – Вы видели…
- Ничего я не видела, - поспешила заверить его Вера.
- Лжёте, - прошептал Бахметьев, вглядываясь в её лицо.
- Довольно. Отпустите меня или я закричу, - прошептала Вера, не оставляя попыток освободиться.
- Кричите, - вздёрнул бровь Бахметьев. – Ручаюсь, уже завтра утром вы упакуете свой багаж и отправитесь туда, откуда приехали.
- Чего же вы хотите? – сдалась Вера.
- Побудьте со мной, мне скучно, - ответил граф.
- Вы всегда навязываете дамам своё общество подобным образом? – язвительно осведомилась Вера.
- Помилуйте, - вздохнул Бахметьев, - вы не дама, а наёмная прислуга.
- Стало быть, я должна быть польщена, что сумела вызвать ваш интерес, - прошипела Вера, уязвлённая его пренебрежительным ответом.
- Вы мне не интересны, - скучающим тоном бросил граф.
- Тогда для чего вы удерживаете меня здесь? – забываясь, повысила голос Вера.
- Тише, - закрыв ей ладошкой рот, ответил граф. – Как я уже сказал, мне просто скучно.
Не спрашивая более ни о чем, Георгий Алексеевич потянул её за руку на балкон и едва ли не силой усадил на низенькую мраморную скамеечку.
- А теперь продолжим нашу занимательную беседу, - усмехнулся он, наблюдая, как она демонстративно потирает запястье.
Подняв лампу с пола, куда её поставила Вера, Бахметьев укрутил фитиль, погружая их во тьму душной июльской ночи.
- Говорите, что хотели сказать и, Бога ради, давайте уже разойдёмся с вами.
- Почему бы и нет, - присел на скамью рядом с ней Бахметьев, вынуждая её потесниться. – Видите ли, Вера, мне бы не хотелось, чтобы у вас возникли какие-нибудь сложности в этом доме. Согласитесь, что потерять столь выгодное место, будет чрезвычайно обидно.
- И почему вы решили, что мне откажут от места? – повернулась к нему Вера.
- Хотя бы потому, что ночные свидания с гостями этого дома в обязанности гувернантки не входят, - обнимая её за плечи, ответил граф.
Вера вывернулась из его объятий и подскочила со своего места:
- Да как вы смеете?! Так знайте же, будь вы единственным мужчиной на свете, вы не вызвали бы во мне интереса!
- Уверены? – поднялся со своего места граф.
Девушка не успела возразить, как Бахметьев обнял её и, притянув к себе, закрыл ей рот поцелуем. Недолго думая, Вера укусила графа за губу. Бахметьев выругался и выпустил её из рук. Воспользовавшись его замешательством, Вера, оставив и фонарь, и злополучную книгу, кинулась к выходу с балкона.
Не помня себя от страха и отвращения, девушка, переступая через ступеньки и путаясь в полах халата, добежала до своей комнаты. И только повернув в дверях ключ, сумела перевести дух. Вряд ли граф стал бы преследовать её, у него появились заботы поважнее. Укусив его за губу, Вера ощутила привкус крови во рту, стало быть, Георгию Алексеевичу завтра предстоит объяснять хозяевам, откуда у него взялось подобное увечье.
Глава 4
Бахметьев тыльной стороной ладони вытер кровь из прокушенной губы. «Дьявол её подери! Чертовка!» - туманила рассудок злость. Первой мыслью было догнать и как следует встряхнуть, так, чтобы зубы клацнули, но вскоре запал угас. Ну что с того, что он догонит её? Девица и так напугана до полусмерти.
Вернувшись в спальню, Георгий Алексеевич хмуро уставился в зеркало на своё отражение. «Нечего сказать! Хорош!» - губа вспухла и посинела. Злость на гувернантку вспыхнула с новой силою. «Вот, поди ж теперь придумай, как сие украшение объяснить, - скривился граф, дотронувшись до пострадавшей губы. – Однако ж, каков темперамент!» - хмыкнул Бахметьев. При иных обстоятельствах, он бы непременно постарался взять реванш. Впрочем, что ему помешает? Забавно будет увидеть сие благовоспитанное создание у своих ног, сломленной и поверженной.
Впрочем, мысль о том, чтобы совратить Верочку, а потом безжалостно оставить, тотчас его покинула. Как ни крути, а кругом сам виноват. Что ему стоило не обнаружить своего присутствия на галерее. Девица бы прошла своей дорогой, а он преспокойно бы вернулся в свою спальню.
«Однако ж…» - Бахметьев оглядел комнату. На глаза ему попался графин с вином и хрустальный бокал. Недолго размышляя, Георгий Алексеевич хватанул бокалом о край столика, не сильно, так, чтобы только краешек откололся, а потом поднёс его к губам, оставляя кровавый след на остром отколотом крае. «Не Бог весть какое объяснение, но и это сойдёт», - решил он, оглядев то, что получилось.
Оставив в сторону бокал, Георгий Алексеевич взял в руки книгу, которую оставила гувернантка, так поспешно сбежав от него. «Любопытно, - размышлял Бахметьев, устроившись в кресле, забросив ногу за ногу, пролистывая знакомые страницы, - вот пришла бы она в свою комнату, устроилась бы за столом или в кресле, открыла бы книгу и поняла, что именно взяла почитать. Что победило бы? Любопытство или добродетель? – усмехнулся он, представив себе юное создание за чтением сочинений небезызвестного маркиза. – Думается, захлопнула бы книгу и постаралась вернуть на место сие безнравственное произведение. Слишком много чести», - вздохнул Бахметьев, поднимаясь с кресла. Что ему до скромной гувернантки, однако ж, вряд ли о ней удастся забыть в ближайшее время. Губа напомнила о происшествии на ночной галерее саднящей болью. Граф, не раздеваясь, лёг в кровать и прикрыл глаза. Пред мысленным взором вновь явилась Верочка: «Глупости лезут в голову, - раздражённо фыркнул Бахметьев, переворачиваясь на бок. – Все от скуки».
