Он был более резок с мисс Берк, чем намеревался. Хотя он и решил, что Фаро ему совсем не нравится, его мысли принимали странный оборот, когда она стояла рядом с ним. В библиотеке он поймал себя на том, что пытается угадать, действительно ли ее кожа так нежна, как он вообразил, и так ли она сама нежна, как выглядит. Стремление на опыте узнать ответы на эти вопросы преследовало его после того, как она ушла.
Влечение, которое он чувствовал к ней, раздражало его, как и сам факт ее присутствия. Ее нелепые претензии на оккультизм делали его желания еще более непонятными ему самому. Спектакль, который она разыграла в библиотеке, должен был погасить любое из них.
Однако она упомянула о его старом шраме от фехтовальной шпаги. Кто угодно мог рассказать ей о нем. Это свидетельствовало только о ее уме и больше ни о чем. Он был прав, когда посоветовал ей уехать. К сожалению, мать считала, что сеансы ясновидения не закончены, и хотела, чтобы Фаро Берк осталась. Но теперь вряд ли уговоры матери что-нибудь изменят.
На его мысленный вопрос неожиданно ответил конюх, сообщив, что мисс Берк тоже просила приготовить на утро лошадь. Но не для кареты, которая доставит ее в деревню, где она могла бы пересесть в почтовый дилижанс до Лондона, а покладистую кобылу с дамским седлом, чтобы отправиться к развалинам старого аббатства.
От мысли, что ему придется провести с ней под одной крышей еще одну ночь, у Уатта зачесались ладони. Эта женщина лишает его покоя в собственном доме. С Каролиной Карстерс тоже предстояло немало хлопот, но с ней он мог справиться. Не то чтобы он видел много недостатков в молодой вдове. Ему даже пришлось потрудиться, чтобы найти причину невзлюбить ее. Она богата, красива и кажется довольно приятной. Ему следовало радоваться, что удалось найти столь выгодную невесту, почти не затратив усилий. Уатт попытался представить, как бы он ухаживал за ней, но ничего не получилось. Как ни старался, ему не удавалось пробудить в себе ни малейшего желания приласкать красавицу Каролину.
С Фаро было совсем другое дело. Он не мог не думать о ней. В мыслях он целовал ее. Гладил, ласкал. И думал, как дурно с его стороны испытывать похоть к испорченной женщине. Каролина Карстерс имела все, что он искал в жене, все, что ему было нужно. А Фаро Берк воспламенила его кровь. Прошлой ночью она даже приснилась ему — приснилась так живо, что, когда он проснулся, его тело разрывалось на части от возбуждения. Она словно Яд наполнила его. Ему надо избавиться от нее, пока он не наделал глупостей.
Пусть мать делает выводы, какие хочет, но Уатт намеревался выпроводить Фаро Берк прочь. Сначала он напомнит ей об их недавнем разговоре и сделает это без обещанной матери благожелательной вежливости. Если это не убедит Фаро уехать, он станет ее постоянным надоедливым спутником, пока она не откажется от решения остаться. Если повезет, она быстро вернется в дом. Укладывать вещи.
Он услышал звук шагов по усыпанной гравием дорожке, и в его ушах зазвучала мелодия из Патетической симфонии Бетховена. Это пела его Немезида.
Через мгновение из-за угла конюшни показалась Фаро, и Уатт вздрогнул от чувства, которое испытал прошлой ночью. Гнев улетучился, уступив место нежданному очарованию. Что в этой женщине такого, от чего он лишается рассудка всякий раз, когда видит ее?
Она сначала не заметила его, и он воспользовался возможностью лучше рассмотреть ее, надеясь понять причину своей слабости. Ее лицо было повернуто к солнцу, губы изогнулись в вопросительной полуулыбке. На ней был фиолетовый костюм для верховой езды, ладно сшитый, но вышедший из моды несколько лет. назад. Либо она не следит за модой, либо не может себе этого позволить. В сравнении с густым цветом костюма ее голубые глаза казались бледными и загадочными под черной бахромой ресниц. На голове была шапочка для прогулок того же цвета, что и костюм, лицо обрамляли каштановые локоны. Возле бедра на перекинутом через плечо ремне висела квадратная холщовая сумка. Не успел он подумать о том, что в ней такого, как мисс Берк остановилась, и музыка в его голове тут же смолкла. Он снова посмотрел ей в лицо и увидел, как она от удивления приоткрыла рот. Но Фаро быстро пришла в себя, и на ее лице появилось выражение холодной вежливости.
— Доброе утро, милорд.
— Мисс Берк, — ответил он так же вежливо. — Я думал, вы сейчас укладываете вещи.
— Карета, которую я наняла, вернется только в пятницу. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Похоже, мне придется остаться здесь до следующей пятницы.
— Почтовый дилижанс проходит через деревню каждый день. Я с удовольствием подготовлю вам карету, которая доставит вас туда.
— Поверьте мне, милорд, у нет меня никакого желания оставаться в доме, где мне не рады. Тем не менее разговор о моем скором отъезде сегодня за завтраком, похоже, сильно расстроил вашу мать. Я вежливо объяснила ей, что у меня на это несколько причин, но она заявила, что другие гости решат, что я нашла ее дом негостеприимным.
У него снова зачесались ладони.
— Значит, вы бросаете мне вызов?
— Я не хочу оскорбить хозяйку дома, а она настаивает, чтобы я осталась.
Уатг стиснул зубы. Мать начинала действовать ему на нервы.
— Надеюсь, вы не будете возражать, если я одолжу одну из ваших лошадей? — спросила Фаро с легкой неуверенностью в голосе. — Леди Эвелина заверила меня, что вы разрешите.
— Конечно. — Кто он такой, чтобы лишать даже нежеланную гостью развлечений. — Конюх сказал мне, что вы собираетесь отправиться к аббатству. Если вы не знаете дороги, то заблудитесь. К тому же она идет мимо скал, и ее размыло от долгих дождей. Я не уверен, что вам стоит ехать туда одной. Полагаю, вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?
— Не стоит утруждать себя. Я опытная наездница и отлично справлюсь сама. — Она бросила взгляд на конюшню. — Или, может быть, ваш конюх покажет мне дорогу.
Ее упорство веселило его. Но он собрался докучать ей не меньше, чем она ему своим присутствием в Блэкберне.
— Конюхи заняты лошадьми гостей, к тому же у них много и своих дел, чтобы отправляться в увеселительные прогулки за город. А я сейчас свободен. И поскольку моя мать настаивает, чтобы вы остались в Блэкберне, самое лучшее для нас на это время заключить перемирие.
Похоже, ее насторожило его предложение. Он не понимал, откуда это взялось. С одной стороны, перемирие вряд ли можно считать первым шагом к тому, чтобы выставить ее из Блэкберна. С другой стороны, из этого можно извлечь пользу. Может, он узнает о ней такое, что убедит мать раз и навсегда в правоте его суждений о мисс Берк.
— Я знаю, вы не любите меня и даже не верите мне, — начала она.
