Антония бросила визитные карточки на стоящий в центре гостиной стол и присела на стул рядом с Лидией. На ней было хорошенькое платье из белого шелка, как нельзя лучше подходящее для молоденькой девушки, только начавшей появляться в светском обществе. Однако, не совсем в ладу с принятыми правилами приличия, из-под платья торчали неприкрытые икры ног.
— Лидия, а ты сегодня пользовалась большим успехом!
В голосе младшей сестры Лидия уловила некоторое удивление и с трудом удержалась от улыбки. Обе ее сестры привыкли считать, что Лидии уготована совершенно иная роль и она никак не может находиться в центре внимания мужского общества. Все три дочери унаследовали от матери карие глаза и вьющиеся черные волосы. Но и Софи, и Антония были привлекательными девушками, очаровательно смотрелись розовые губки-бутончики, пленял своеобразный «кошачий» разрез глаз. Поскольку ни одного из этих даров природы Лидии не досталось, она решила для себя, что не будет вообще участвовать в этом суетном соперничестве с сестрами.
— Если я и пользовалась каким-либо успехом, то за это нужно благодарить виконта. Ведь это его стела привлекла такое внимание публики.
— О, совершенно верно. Интересно, появится ли он завтра на ужине у Даремов?
Лидия пожала плечами и вновь потянулась к чашке чая.
— Сомневаюсь. Ты же знаешь, они не слишком ладят друг с другом.
— Жаль.
— Ну, он сам виноват. А тебе не пристало жалеть этого бездельника. — Лидии очень не понравилось, что Антония слишком много внимания уделяет виконту. Немного подумав, она решила переменить тему разговора. — А как у тебя прошла беседа с мистером Паджетом? Сестра залилась краской.
— Он очень приятный человек. Пообещал завтра пригласить меня на прогулку.
— Прекрасно. — Здесь все складывается как нельзя лучше. — Но ты должна взять с собой Софи. А если он подъедет на двухместной карете, тебе следует настоять на том, что для прогулки лучше подойдет наше ландо.
— Софи сказала, что пришло письмо от папы?
— Да. Он готовит партию товара к отправке и просит меня связаться с его клиентами.
— Разве он ничего не написал для меня?
— К сожалению, ничего, моя дорогая. Это чисто деловое письмо.
Антония сморщила носик.
— У него вечно одни деловые письма! Скука, наверное.
— Папа слишком занят, дорогая моя. Если он не завершит раскопки до начала сезона дождей, то все выполненные работы пойдут прахом.
— Джордж сказал вчера, что со стороны папы это какое-то неуважение, ведь он ни разу не приехал к нам.
От обиды Лидия даже привстала.
— Может быть, он сам согласится оплатить расходы на папин проект? Вот в таком случае папа, несомненно, смог бы навестить нас. Однако Джордж никогда не предлагал ничего подобного.
— Возможно, еще предложит. — Антония пожала плечами и сложила руки на коленях. — Джордж также говорит, что для джентльмена торговать древностями унизительно. Конечно, он не прав: Однако некоторые люди действительно готовы считать, что папа роется в могилах, чтобы продавать найденные там вещи.
У Лидии перехватило дыхание.
— Надеюсь, ты возмутилась, услышав такие заявления? В самом деле, давай будем более преданно относиться к отцу! Ты живешь в доме Джорджа, но не забывай, что не он твой отец!
— Понятное дело, не он. — Антония немного помолчала, прежде чем вновь обратиться к сестре: — Лидия, скажи, почему вы с Джорджем так не любите друг друга?
Неужели это так заметно?
— Не будь глупышкой. Просто я не выношу, когда он критикует нашего папу. Ему никто не давал права говорить такие вещи.
— Я согласна. — Антония потянулась к ней рукой. — Но не переживай. Когда я выйду замуж, ты сможешь всегда навещать меня. Обещаю. Более того, я ни за что не пойду за человека, который станет возражать против этого.
— Как это любезно, — сухо заметила Лидия. — Но когда ты найдешь такого идеального претендента на твою руку, будь внимательна. — С этими словами она наклонилась и дернула Антонию за подол платья. — Вдруг он скажет, что лишь актрисам позволено сверкать голыми лодыжками.
— Это бестактно! — Девушка вскочила со стула. — Я просто хотела выглядеть получше! — Подойдя к буфету, она принялась демонстративно поправлять в вазе цветы.
Сожалея о сказанных словах, Лидия начала извиняться. Тогда Антония наклонилась, демонстрируя во всей красе свой новомодный турнюр. Лидия тут же умолкла. Еще в магазине дамской одежды она возражала против такого фасона. Но тогда Софи удалось ее переубедить. В результате платье Антонии занимало сзади в три раза больше объема, чем это соответствовало ее хрупкому телосложению. Более того, во время ходьбы эта часть наряда так сильно колыхалась, что со стороны могло показаться, будто под юбками у нее прячется какое-то животное. Какое ужасное зрелище! Вся эта конструкция со всей очевидностью преследовала лишь одну цель: привлечь внимание мужчин именно к этому важному месту.
Послышался вздох. Это в комнату возвратилась Софи. Она была в плохом настроении, так как поданное гостям печенье оказалось непропеченным, и обвиняла в этом экономку.
— Ну надо же так все испортить, — проворчала она, опускаясь на стул рядом с Лидией. — Какая жалость!
Лидия мрачно кивнула в сторону буфета. Там Антония возилась уже с другим букетом, в котором чайные розы перемежались с осенними крокусами, а также аквилегией и геранью. На вложенной записке не оказалось подписи, однако, следуя языку цветов, этот присланный букет мог означать примерно следующее: «Буду вечно помнить; мои лучшие дни уже в прошлом; надеюсь победить; жду встречи».
— Только этого мне и не хватало, — бросила Лидия.
Софи в изумлении посмотрела на нее:
— А ты уверена, что цветы прислал Санберн? Букет так ужасно подобран, а ведь о хорошем вкусе виконта известно всем.
— Ха! Сегодня до меня дошел не только этот слух.
Пересказывать разные сплетни об этом человеке можно было часами. В основном говорили, что Санберн — мошенник и негодяй. Многие отмечали, что, имея от природы внешность настоящего Адониса, он был превосходным спортсменом. По мнению других, Санберн много пил, хотя и делал это с особым шиком. Дядя по материнской линии оставил ему в наследство немалые земельные угодья, однако они тут же были проданы. На вырученные деньги молодой человек зачем-то купил несколько разорившихся фабрик в Йоркшире. Говорили, что он извлекал немалую прибыль, обманывая своих рабочих при расчете зарплаты. Ходили слухи, будто Санберн при каждом удобном случае стремился щегольнуть коммерческим талантом, желая утереть нос собственному отцу.
