Рэнсом пошевелился первым, он достал свой пистолет, пока О'Брайон пытался оторвать от дерева рукав своего сюртука. Немного повернувшись, Рэнсом толкнул Анджелу на землю, прицелился и выстрелил. О'Брайон обмяк, колени у него подкосились, в груди его были видны два пулевых ранения.
– О нет, не надо, – раздался тихий голос Анджелы.
– Очень хорошо, – проговорила Анджела, укладывая букет полевых цветов на могилу у подножия нового креста. Аромат астр, вербены и незнакомых ей цветов наполнял теплый летний воздух. Она провела пальцами по надписи, которую вырезал Шотландец.
Амелия Тейлор Оутс.
Стараясь унять слезы, она подошла к Рэнсому и Шотландцу, которые стояли у края маленького семейного кладбища.
– Спасибо вам. – Она улыбнулась Шотландцу.
– Не за что, детка. – К удивлению Анджелы, он покраснел.
Рэнсом протянул ему руку.
– Благодарю вас за то, что вы помогли мне найти мою жену. – Он посмотрел на могилу О'Брайона, которого похоронили подальше от фермы, на другой стороне ручья. – И за то, что помогли справиться с ним.
– С удовольствием помог вам.
– Шериф в Бакстере будет знать, что с этим нужно сделать. – Анджела передала Шотландцу семейную Библию Оутсов. В Библию было вложено письмо к сестре мистера Оутса, в котором излагалась суть произошедшего.
– Хорошо, – сказал он и взял Библию, не сводя глаз с молодой женщины.
Что она видела в его невероятно зеленых глазах? Было это сожаление? Она взяла его за плечи.
– Вы очень хороший человек, Грегор Бьюканан.
– Но все-таки не ангел? – хитро улыбаясь, спросил он.
– Надеюсь, вы еще долго пробудете на этом свете.
Поцеловав ее в лоб и отодвинувшись от нее, он сказал:
– Мне пора в дорогу, – а поглядев на Рэнсома, добавил: – Вам повезло, что вы сумели завоевать ее сердце.
Стоя рядом, Анджела и Рэнсом долго еще смотрели на удалявшуюся лошадь и всадника.
– Мне действительно очень повезло в жизни. – Наклонившись к ее уху, сказал тихо: – Я ведь полюбил тебя очень давно.
– Правда, давно? – переспросила она, и голос ее был немного странным и казался дрожащим.
Он осторожно прикусил ее ушную раковину. Это лишало ее возможности соображать.
– Я должен сделать одно важное признание. После бури Шогорн нашел твой дневник и отдал его мне. Засунув его в сумку, я совсем забыл о нем до сегодняшнего утра.
Она догадывалась о том, что он собирался сказать, но ничего не ответила.
– Когда сегодня дневник упал на кровать и раскрылся, я узнал твой почерк. Узнал, потому что читал все твои письма во время войны.
Она резко повернула голову, в ее глазах была и радость, и любовь, и досада, но по давно укоренившейся привычке она продолжала защищать Сабрину:
– У нее был ужасный почерк. Я только писала то, что она мне диктовала.
– Возможно, так и было сначала. Но мы оба знаем, что потом это было не так.
Глядя ему в глаза, она не могла отрицать то, что было на самом деле. Он приподнял пальцем ее подбородок.
– Она потеряла интерес к роману в письмах, а ты продолжала писать.
Анджела кивнула головой.
– Содержание писем изменилось, потому что ты писала не под ее диктовку, а писала от души.
– Мне казалось жестоким прекратить писать письма. Ты говорил, что они помогали тебе выжить.
– Так оно и было на самом деле, – подтвердил он. – С каждым новым письмом я влюблялся все сильнее. Так что я действительно люблю тебя уже очень давно.
Анджела вся дрожала, а он наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Оказывается, я все-таки женился на той сестре, на которой мне и следовало жениться, – проговорил он тихо перед тем, как прижаться к ее губам.
Анджела прислонилась к влажному боку Рэнсома и с удовлетворением вздохнула.
– Я рада, что мы решили вернуться в Техас.
А он продолжал целовать ее. Она расслабилась, закрыла глаза, наслаждаясь их близостью.
– Тебе не кажется, что тут слишком тихо? Нет разъяренных быков. – Его поцелуи перемещались по всей длине ее руки. – Никакие пастухи не требуют у тебя чашки горячего кофе.
Анджела издала только какой-то нечленораздельный звук.
– Сколько прошло времени с тех пор, как я говорил, что люблю тебя?
Она сделала вид, что с трудом вспоминает.
– Мне кажется, прошло пять минут.
– Так много? Мы могли быть Адамом и Евой, одни в садах Эдема.
– Это очень приятно, но мы умерли бы от голода. – Она наконец открыла глаза.
Они почти лежали в мелкой части «их» пруда, где вода была основательно прогрета июльским солнцем. Слабый послеполуденный ветерок шевелил листья на деревьях, окружавших пруд, и причудливые тени как будто танцевали по поверхности пруда. Вода не была такой глубокой, как несколько недель назад, когда они тут были, но все равно она освежала.
– Я слышал, что черепашье мясо очень вкусное.
Анджела посмотрела на группу черепах, сидевших на бревне у края пруда. Они, вероятно, не поняли смысла сказанного Рэнсомом и продолжали спокойно греться на солнышке.
– Не рассчитывай, что я буду готовить блюда из черепах. Мне их жалко.
– Тогда я не буду обещать им черепашьи лакомства, когда мы окажемся тут в будущем году.
– А ты собираешься еще в один поход? – удивленно спросила Анджела.
На несколько мгновений воцарилось молчание.
– Если Гаррисон и Сойер выручат за быков достаточно денег, чтобы содержать ранчо.
Анджела почувствовала угрызения совести. Она села, повернулась и посмотрела в глаза мужу:
– У меня есть деньги.
Он немного приподнял бровь, но ничего не сказал. Раздалось ржание лошади, которая паслась невдалеке. К писку насекомых присоединился звонкий голос жаворонка. Не дождавшись реакции Рэнсома, она продолжала:
– Отец положил деньги в банк в Англии. Во время войны их невозможно было получить. – Она говорила, упершись взглядом в его заросшую волосами грудь. – Когда Сабрина умерла, наследство перешло ко мне. Я хотела использовать их, заплатив за обучение в медицинской школе. – Она подняла глаза, и взгляды их встретились. – По закону все, что я имею, принадлежит тебе. Ты можешь делать с ними все, что захочешь.
С шумом одна из черепах свалилась с бревна. Нервничая, Анджела перевела взгляд на черепаху.
– Я давно должна была сказать тебе. Избавить тебя и Ричарда от беспокойства за ранчо. – Слезы капали у нее из глаз.
Рэнсом обнял ее. Ей было невероятно приятно ощущать на себе его колючие волосы.
– Все в порядке, дорогая. Ты поступила так, как считала нужным в то время. Нам не понадобятся твои деньги. А если мы воспользуемся ими, я потом тебе их верну.
– Почему? – отодвинувшись от него, спросила Анджела.
