Многие сказали бы, что коварство и хитрость недостойны истинного джентльмена, однако осуждение общества Жака не волновало. Человек, который чуть не надругался над его матерью и отправил в тюрьму отца, считался весьма респектабельным.
Надо сказать, старания Жака увенчались успехом. В Париж прибыл с неплохим уловом – на крючке крепко сидела дюжина высокопоставленных английских джентльменов.
Включая мистера Гарри Ричардсона.
Однако, к досаде Жака, брат Гарри, граф Эшкомбский, оказался нечувствителен к ловким приёмам. Высокомерный тип был слишком упрям.
Но признавать поражение было рано. Жак опустил взгляд на пистолет, нацеленный в грудь. Габриэл будто призывал пленника побежать, чтобы иметь возможность всадить во врага пулю.
Впрочем, несмотря на показную уверенность, Габриэл вовсе не горел желанием передавать Гарри властям. Если постараться, даже этого упрямого осла можно заставить передумать.
Возможно, в конце концов Жак добился бы цели, но увы – ему помешал громкий свист, донёсшийся с берега под скалой.
Габриэл с мрачной решимостью расправил плечи.
– Хьюго пригнал лодку.
Габриэл подтолкнул пленника вперёд, и тот нехотя вышел на середину поляны. Инстинктивно нашёл глазами Софию – та напряжённо замерла в стороне от остальных.
Жаку и самому стало страшно. В воздухе витала угроза. Искоса он глянул на деревья. Солдат было невидно, однако Жак чувствовал их присутствие. Что произойдёт, если Габриэл и впрямь попытается его увезти? Начнётся такое, что кровопролития будет не избежать.
Будто прочтя его мысли, Габриэл встал на краю и поглядел на жену.
– Талия, идите первой.
Когда ответа не последовало, он проглотил гордость и умоляюще прибавил:
– Пожалуйста.
Талия замерла в нерешительности, разрываясь между желанием защитить мужа и осознанием, что в её присутствии он не сможет сосредоточиться ни на чём другом.
– Хорошо.
Талия нехотя начала спускаться по склону. Повисло напряжённое молчание, наконец нарушенное свистом Хьюго – значит, графиня Эшкомбская благополучно добралась до лодки. Затем Габриэл оглянулся на брата – тот в страхе нацелил пистолет на ближайшие деревья. У Жака перехватило дыхание – этот от любого шороха палить начнёт.
– Гарри, ты следующий.
Услышав приказ, тот скривился:
– Мы здесь не одни.
– Знаю, – заверил Габриэл. – Спускайся к лодке.
Гарри покачал головой:
– Нет, бери Жака и иди, а я их задержу.
Жак удивлённо рассмеялся:
– Sacre bleu. Неужели этот беспозвоночный наконец отрастил хребет?
Братья не обратили на язвительную реплику внимания – продолжали с досадой глядеть друг на друга.
– Гарри, делай что говорю, – рявкнул Габриэл.
Тот выпятил подбородок. В тусклом свете зари он казался старше своих лет.
– Нет, – упрямо ответил Гарри.
– Чёрт возьми… – Габриэл с досадой покачал головой и повернулся к Жаку: – Идите вперёд.
У того по коже мурашки побежали. Жак оглянулся на Софию. Такое чувство, будто они сидят на пороховой бочке и при малейшем движении может раздаться взрыв.
За себя Жак не боялся. Любой, кто служит Наполеону, рано или поздно привыкает к опасности. Жак давно смирился с тем, что может и не увидеть исхода войны.
Однако душу терзали опасения за Софию. Жак осторожно шагнул в её сторону.
– София, стойте где стоите, – предупредил он, – и с вами ничего не случится.
Глаза Софии вспыхнули страстным огнём, который он так долго принимал как должное.
– Нет, я должна быть рядом с вами.
– Non, София, не надо…
Слова Софии будто послужили сигналом – из-за деревьев раздались резкие звуки выстрелов. В панике Жак метнулся к Софии и повалил на землю, прикрыв хрупкое тело своим.
– Arretez![19] – прокричал Жак, слыша, как отстреливаются Габриэл и Гарри. А когда одна пуля просвистела у самого уха, предостерегающе вскинул руку. – Mon Dieu! Прекратите огонь, болваны!
Неожиданно повисла звенящая тишина, воздух наполнился едким запахом пороха. Жак рискнул приподнять голову и увидел, как схватившийся за грудь Гарри оседает на землю, и Габриэл падает на колени возле раненого брата.
Сейчас или никогда, понял Жак. Вскочил, схватил Софию и рывком поставил на ноги.
– Сюда, – окликнул французский солдат.
Жак рванулся в ту сторону, однако София покачнулась, чуть не упав.
– София, – в страхе выдохнул Жак, обхватив её за плечи. – В вас попала пуля?
– Просто ногу подвернула, – выдохнула та, упершись руками Жаку в грудь. – Спасайтесь, меня они не тронут.
– Глупая женщина, – буркнул Жак, подхватывая Софию на руки.
– Жак… – воспротивилась та, пытаясь высвободиться.
– Non, даже не пытайтесь, – отрезал Жак и кинулся к деревьям, с каждым шагом ожидая, что спину пронзит пуля.
– Но…
– Тихо.
Не обращая внимания на сердитый взгляд возлюбленной, Жак глядел только вперёд. Неужели и вправду думала, что он её бросит? Вот уж действительно глупая!
Добравшись до края поляны, Жак углубился в заросли. Ветки кустов цеплялись за панталоны, царапали лакированные сапоги. Наконец впереди показались солдаты, один из них шагнул вперёд и коротко поклонился.
– Мне нужна лошадь, – распорядился Жак, отметив, что солдат совсем ребёнок – видно, только из детской.
– Есть.
С похвальным проворством юнец скрылся среди деревьев и вскоре вернулся, ведя в поводу гнедую кобылу. За спиной шагали ещё двое солдат, по виду не старше первого.
– Схватить английских свиней? – выпалил темноволосый. Наивное лицо сияло от жажды подвигов. Ни один человек, хоть раз побывавший в настоящем бою, не рвётся повторить этот опыт.
– Non. Могут быть жертвы – вместе с командой яхты их больше, чем нас.
Жак ловко усадил Софию в седло, затем сам продел ногу в стремя, ухватился за переднюю луку и взобрался на лошадь за спиной у спутницы. Кобыла занервничала, начала пританцовывать, однако, взявшись за поводья, Жак быстро её успокоил.
– Поскачем в Кале, предупредим людей. Пусть вышлют в погоню военный корабль.
– Как скажете.
Темноволосый солдат не мог скрыть разочарования, однако, наученный подчиняться приказам, только кивнул и, сев на собственную лошадь, направился в сторону Кале.
Жак дождался, пока второй солдат сядет на лошадь и ускачет вместе с третьим, затем пустил кобылу рысцой.
– Держитесь, та belle, – пробормотал Жак. Назад оглядываться не стал. К чёрту графа Эшкомбского, вместе с проклятым братцем. Если есть на свете справедливость, оба пойдут ко дну на пути в Англию.
– Простите, Жак.
Тихий женский голос отвлёк от приятных мечтаний – Жак представлял, как Габриэл погружается на дно Ла-Манша.
