Эйлин Драйер - Искушение любовью

– Ну, теперь веришь, что я самый ценный и блестящий врач на этом кишащем кретинами острове? – с улыбкой обернулся к нему доктор.

Алекс уже в который раз взглянул на спящего отца. На щеках сэра Джозефа впервые с момента приезда появился румянец, дыхание было ровным и чистым, в теле не чувствовалось болезненного напряжения.

– Ему лучше?

Майкл утвердительно кивнул:

– Да, и значительно, но успокаиваться рано. И вот что я тебе скажу: последнее, что ему сейчас нужно,  – это возвращаться в те холодные дикие земли, где он представляет нашу страну. Я бы вообще никому не рекомендовал туда ехать в любом качестве – хоть бы и короля. Ты можешь найти способ оставить его здесь?

Конечно, он мог: достаточно слегка отступить от данного отцу слова и выписать сюда матушку. Она бы быстро все устроила. Однако на это потребуются недели, а уверенности в том, что он так долго сможет контролировать отца, совсем не было.

– Я попробую,  – заверил Майкла Алекс.

О’Рорк, по своему обыкновению, кивнул.

– Ну а сейчас, если не возражаешь, я попросил бы мистера Суини сменить меня, а сам немного поспал. Не покажешь где?

И вот теперь Алекс стоял на верхней ступени лестницы в раздумье, куда идти и что делать. Одно он знал твердо: надо побыть одному. Спустившись вниз, он направился в заднюю часть дома, стараясь никому не попадаться на глаза и обходить главные комнаты.

Время обеда прошло, но для каждого в доме был подготовлен поднос с едой, который можно было заказать в любой момент – такие правила были заведены отцом,  – поэтому шум доносился только со стороны кухни. Помещения, по которым шел Алекс, освещались в основном огнем каминов, да кое-где стояли свечи. Впрочем, не глядя по сторонам, он быстро прошел в библиотеку, где имелось французское окно, и оказался на улице.

Свежий ночной воздух мгновенно дал о себе знать: Алекс вышел без верхней одежды, в рубашке, брюках. Следовало вернуться в дом, но он почему-то не торопился. Расхаживая возле французского окна, он думал, с каким удовольствием вскочил бы сейчас на своего гнедого и помчался куда глаза глядят. Ветер наполнил его бодростью, а темнота успокоила теснившиеся в голове мысли.

Но все это, конечно, были мечты: из соображений безопасности следовало оставаться в имении,  – поэтому он просто пошел вперед и вскоре с удивлением обнаружил, что не единственный, кто гуляет в саду в это время.

– Фиона? Что ты здесь делаешь?

Отшатнувшись в испуге, девушка чуть не упала, однако сумела сохранить равновесие. Алекс подхватил ее под руку, но она резко высвободилась. Реакция Фионы удивила и обидела его. Она тоже стояла неподвижно, уперев кулаки в бока и выпрямившись, будто строгая настоятельница перед напроказившими воспитанницами. Смотрела она мимо него, куда-то в сторону, высоко подняв голову, и ветер трепал ее выбившиеся из прически пряди. Что-то с ней было явно не так: слишком уж молчалива, слишком спокойна.

– С тобой все нормально?

– Да,  – каким-то механическим голосом ответила Фиона, не повернув головы, продолжая смотреть куда-то вдаль.

Луна была уже полной, ночной туман клубился в ее свете, и казалось, что Фиона сосредоточенно наблюдает за ними, пытаясь увидеть вверху то, к чему они двигаются.

– Я не смогла найти его,  – вдруг произнесла она плаксиво.

Алекс тоже невольно поднял голову к небу.

– Кого?

– Орион. Как бы плохо мне ни было, какие бы перемены ни происходили, он всегда был там, на своем месте. Как моя судьба. Как якорь надежды. – Подняв руку, она указала куда-то в юго-западную часть неба: – Вон там он должен быть.

Алекс подошел ближе. Скрытая боль, прозвучавшая в ее словах, эхом отразилась в его сердце.

– Он там. Ты же знаешь это.

Фиона опустила голову, по-прежнему не глядя на него.

– У меня уже нет полной уверенности.

Он увидел, как вздрогнули и опустились ее плечи, будто она пыталась справиться с чем-то и не могла, будто… Он взял ее за плечи и развернул так, чтобы видеть лицо.

– Ты плачешь?

В этот момент он ощутил себя совершенно потерянным.

Алекс видел много женских слез, буквально утопал в них всю сознательную жизнь. Аннабел умела плакать, даже имела непревзойденный талант в этом деле и с успехом пользовалась им, когда требовалось быстро достичь нужного результата. Любовницы плакали, чтобы выудить у него побольше денег, а сестры – чтобы им простили многочисленные мелкие проступки. Но Фиона плакала совсем по-другому. Он видел, как она изо всех сил пытается взять себя в руки, но не может и расстраивается из-за этого еще больше. Слезы предательски выдавали загнанную в глубь души слабость, и Фиона сердилась на себя за то, что оказалась столь ранимой.

Красиво плакать она, конечно, не умела. Слезы стекали беспорядочными ручейками по щекам и шее. Волосы сбились на затылке в некое подобие птичьего гнезда, и Алекс не сомневался, что нос у нее в этот момент красный. Но она так долго боролась со слезами, что они, как сдерживаемая вода, обнаружив наконец слабину в плотине, вырвались на свободу, размывая саму плотину и сметая все на своем пути. Алексу даже показалось на мгновение, что она была права насчет Ориона, и он прошептал, притягивая ее к себе:

– О Фи, что мы тебе сделали?

Фиона никак не отреагировала. Ее тело казалось негнущимся, руки оставалась на бедрах. Алекс лихорадочно подыскивал слова, которые могли бы отвлечь и утешить ее, но ничего не приходило в голову.

– Ты разве не слышала, что сказала леди Би? – спросил он наконец, прижимаясь щекой к ее шелковистым волосам. – Все хорошо, что хорошо кончается.

– Что-то… уже не верится, что закончится… хорошо,  – заикаясь, сквозь слезы выдавила Фиона.

И тем не менее напряжение понемногу отступало, сопротивление ее начало ослабевать. Фиона чуть наклонилась вперед и уткнулась лицом в его плечо. Тело вздрогнуло в беззвучных рыданиях, потом еще и еще, но с каждым разом его окаменелость ослабевала и появлялась мягкость и беззащитность.

– Объясни же мне,  – попросил Алекс, сердце которого, казалось, бухало подобно колоколу: видеть Фиону такой расстроенной и потерянной было просто невыносимо.

– Я не могу понять… не знаю, что делать дальше,  – произнесла она тонким, срывающимся на всхлипы голосом, вновь опустив руки на бедра. – Я слышала ваш с Чаффи разговор. Понимаешь?

Алекс прикоснулся сложенными в лодочку пальцами к ее подбородку и аккуратно приподнял его, так что она уже не могла отвести глаза.

– Мне очень жаль. Было непорядочно и нечестно со стороны маркиза вовлекать вас в это.

Из-за слез, которые Фиона пыталась сдерживать, смотревшие на него глаза были необычайно блестящими.