— А ты определенно Александр Великий.
Алек засмеялся, продолжая совершать толчки, стремясь навсегда покорить Кэтрин, чтобы она никогда впредь не сожалела о том, что выбрала его.
Наконец Алек позволил себе излить свое семя.
Когда он — опустошенный, удовлетворенный — наконец упал без сил на Кэтрин, она прошептала:
— Я люблю тебя, Алек.
И он понял, что больше не может ей лгать.
Опасайтесь коварных матерей — они способны разрушить все ваши планы.
Аноним. Руководство для повесы
Кэтрин совсем не собиралась произносить эти слова, но, произнеся, нисколько о том не пожалела.
Алек отстранился, в его взгляде читался ужас. Кэтрин растерянно заморгала, сердце у нее упало.
— Ты не можешь. Ты не должна, — сказал Алек.
Это была совсем не та реакция, которую она ожидала.
— Почему нет? — прошептала Кэтрин, чувствуя, что пережитое удовлетворение от их единения медленно уходит от нее.
Она повернулась на бок и посмотрела на Алека:
— В чем дело? Что случилось?
— Ты не можешь любить меня. — Произнесенные хриплым шепотом слова пронзили нежное сердце Кэтрин. — Ты не должна любить меня.
— Это не такая штука, которую можно включить или выключить. Я так чувствую. — Кэтрин постаралась подавить в себе неожиданно возникший страх. — Но если ты чувствуешь иначе…
— То, как я себя чувствую, не имеет никакого отношения к делу. — Алек наконец посмотрел на Кэтрин, и она по его глазам поняла, что его что-то мучает. — Боже мой, как же ты будешь меня ненавидеть…
— Не говори глупости, — сказала Кэтрин, чувствуя, как ее страх возрастает. — Как я могу ненавидеть тебя, если только что сказала, что люблю?
— Это будет нетрудно, поверь мне. Есть нечто такое, что я…
Алек не успел закончить фразу, потому что кто-то попытался открыть дверь.
— Уходи! — крикнул Алек, заметив, как напряглась Кэтрин. — Я болен.
Последовало молчание, и Кэтрин расслабилась. Но тут она услышала, что в замке поворачивается ключ. Должно быть, кто-то отыскал его под дверью.
Кэтрин успела натянуть на себя покрывало до подбородка, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге появилась рассвирепевшая миссис Меривейл.
Чертыхнувшись, Алек сел в кровати:
— Приветствую вас, миссис Меривейл.
— Не смейте меня приветствовать… исчадие ада!
— Он не исчадие ада! — запротестовала Кэтрин. Взгляд миссис Меривейл устремился на дочь, она обогнула кровать с той стороны, где находилась Кэтрин.
—Дура набитая! — рявкнула миссис Меривейл. — И хотя ты относишься к числу тех, кто гордится своим умом, ты бываешь иногда удивительно глупой!
Алек вступился за Кэтрин:
— Не вините ее — во всем виноват я.
— Поверьте мне, я это знаю, — парировала миссис Меривейл. — Вы позаботились о том, чтобы она вышла замуж за вас, не так ли? Она могла бы выйти за сэра Сидни, но вы поспешили обесчестить ее, вы… дьявол!
Кэтрин пришла в полное смятение. С какой стати мама внезапно обратила взор на Сидни? Кэтрин села на кровати, подтянув покрывало вверх и прикрыв грудь.
— Я хочу выйти замуж за Алека, мама. И ты это знаешь. Мы собираемся обвенчаться через день-два, так что я не понимаю, почему ты так рассердилась.
— Ты не понимаешь! Господи, как же ты можешь быть так слепа? — Кэтрин видела мать до такой степени разъяренной лишь однажды, когда она застала отца в конюшне с одной из доярок. — Если бы я знала, что ты станешь здесь заниматься с ним этим… я бы ни за что не оставила вас наедине!
— Да полно тебе, мама! — фыркнула Кэтрин. — Ты только и мечтала подстроить так, чтобы я занялась этим, едва мы познакомились с графом.
— Но не после того, как мы оказались здесь и я поняла, что он обыкновенный охотник за приданым.
— Не говори глупости, Алек вовсе не… — Кэтрин осеклась, осознав, что он отнюдь не торопится защитить себя. Она повернулась к Алеку и заметила выражение тревоги на его лице. — Скажи ей, Алек! Скажи, что ты не знал о моем приданом!
— Я могу объяснить, Кэтрин…
— У него нет денег, а ты должна получить наследство после замужества, — продолжала миссис Меривейл. — Думаешь, это простое совпадение?
— Вероятно, — неуверенно прошептала Кэтрин, начиная понимать, о чем говорит мать. Тем более что на лице Алека был написан ужас. — Но ведь ты говорила, что никому об этом не рассказывала, мама! Как Алек мог об этом узнать?
— Не знаю, девочка, — продолжала горячиться миссис Меривейл. — Возможно, он говорил с солиситором твоего отца, или с кем-то из его кредиторов, или…
— Мистер Берн! — вдруг осенило Кэтрин, и сердце у нее упало. Она вспомнила, что Алек имел приватный разговор с мистером Берном в коридоре, и тот мог ему все объяснить.
— Да! — воскликнула мама. — В тот вечер, когда мы были на балу у леди Дженнер, я видела, как он разговаривал с этим человеком. Тогда я посчитала, что это был обычный мужской разговор о крикете, войне и прочем вздоре.
— Ты знал его даже тогда? — спросила Кэтрин Алека. Ситуация становилась все критичнее. Если Алек знал мистера Берна с того вечера, когда встретил ее… — Ты знал мистера Берна еще до того, как встретил его в нашем доме, и притворился, что не знаком с ним?
Алек поморщился и неохотно произнес:
— Да.
Кэтрин стало не по себе. Значит, причиной его нежных слов и ухаживания были деньги? Ее деньги?
— Значит, ты и мистер Берн задумали этот план с самого начала? Нуда, конечно же! — А она, Кэтрин, была самой настоящей дурой. — Он хотел получить свои деньги, ты нуждался в приданом. Это был союз, который заключается на небесах.
— Все было не так! — запротестовал Алек.
— Разве? — Надежды Кэтрин таяли с каждым его словом. — Разве ты ухаживал за мной не ради моего приданого?
— Нет! Не совсем так. Был и такой фактор, но…
— Я так и думала, — прошептала Кэтрин.
Стянув с Алека одеяло, она обмотала его вокруг себя и спустилась с кровати. Обнаженный Алек встал на колени и схватил ее за руку:
— Погоди…
Крик миссис Меривейл не дал ему договорить.
— Милорд! — воскликнула она, зажмурившись. Алек бросил на нее свирепый взгляд:
— Убирайтесь отсюда! Я хочу переговорить с вашей дочерью наедине.
— Вы только посмотрите… — начала было миссис Меривейл.
— Вон! Немедленно! Или я вышвырну вас!
— Ухожу, ухожу… — Лицо миссис Меривейл покрылось красными пятнами. Уходя, она все-таки бросила украдкой взгляд на обнаженного Алека.
У Кэтрин начался истерический смех. Как же она была слепа! Она догадывалась, что граф обманывает ее, но была настолько занята мыслями о его верности, что не думала ни о каких других возможных причинах обмана.
