– Вот теперь нормально! - крикнул Джон. Софи одарила детей сладчайшей улыбкой.
– Ну, теперь все в порядке, - заявил Николас, похоже, взяв на себя роль руководителя. - Подожди десять секунд, чтобы мы успели отбежать.
Софи кивнула и, услышав дикий топот, истошно закричала:
– Смотрите, ничего не разбейте! - Однако крик ее не возымел на детишек никакого действиям. - Ну что, готовы? Молчание. Значит, да.
– Иду искать, - возвестила Софи.
– Мы тут! - послышался крик, сопровождаемый хихиканьем.
– Иду!
Снова хихиканье, громче прежнего. Софи споткнулась и чуть не упала.
– Где вы? - крикнула она уже с гораздо меньшим энтузиазмом.
– Мы тут!
– Тут!
– Тут!
– Сейчас я тебя поймаю, Элис, - предупредила Софи, решив начать с самой младшей и соответственно самой слабенькой девочки. - Вот погоди!
***
Сбежать Бенедикту так и не удалось. После того как мать вышла из гостиной, он опрокинул стаканчик бренди, о котором давно мечтал, и направился было к двери, но по пути его перехватила Элоиза, которая сообщила ему, что он ни в коем случае не должен уходить, поскольку мама приложила столько усилий, чтобы собрать всех детей вместе, потому что Дафна собирается сделать важное сообщение.
– Снова беременна? - спросил Бенедикт.
– Только сделай вид, что удивлен. Ты не должен был об этом знать.
– Никакого вида я делать не собираюсь. Я ухожу.
Подскочив к нему, Элоиза схватила его за рукав.
– Ты не можешь этого сделать!
Тяжело вздохнув, Бенедикт попытался высвободиться из цепких пальцев сестрицы, но безуспешно.
– Еще как могу. Вот смотри. Делаю один шаг, потом другой…
– Ты же обещал Гиацинте помочь ей с арифметикой! - выпалила Элоиза. - Она тебя целых две недели не видела!
– Можно подумать, что, если она не выполнит задание, ее исключат из школы, - буркнул Бенедикт.
– Да как ты смеешь так говорить! - воскликнула Элоиза.
– Ну прости, пожалуйста, - успокаивающе проговорил Бенедикт, надеясь избежать лекции, но не тут-то было.
– Если нам, женщинам не разрешается учиться в таких заведениях, как Итон и Кембридж, это совсем не означает, что мы образованны хуже мужчин, - заявила Элоиза.
Бенедикт безвольно прислонился к стене.
– Более того, я считаю, что нам не разрешается учиться в этих учебных заведениях потому, что, если бы нас туда допустили, мы бы обогнали мужчин по всем предметам!
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, - вздохнул Бенедикт.
– И не смей говорить со мной таким покровительственным тоном!
– Поверь мне, Элоиза, я и не собирался говорить с тобой покровительственным тоном.
Подозрительно взглянув на него, Элоиза скрестила руки на груди и проговорила:
– Смотри не разочаруй Гиацинту.
– Хорошо, - устало ответил Бенедикт.
– По-моему, она в детской.
Рассеянно кивнув, Бенедикт направился к лестнице.
Он начал подниматься на второй этаж, так и не заметив, что Элоиза повернулась к матери, выглянувшей из музыкального салона, подмигнула ей и широко улыбнулась.
***
Детская располагалась на втором этаже. Бенедикт редко поднимался так высоко: спальни большинства его братьев и сестер находились на первом. Только Грегори и Гиацинта по-прежнему жили в комнатах, соседних с детской. Но сейчас Грегори большую часть года проводил в Итоне, а Гиацинта обычно терроризировала кого-нибудь в другом крыле дома, так что у Бенедикта просто не было причины бывать на втором этаже.
Кроме того, помимо детской, здесь находились спальни для слуг высшего разряда. К которым относились и горничные. А значит, и Софи. Наверное, сидит сейчас в уголке и что-нибудь штопает - но только не в детской, где полно нянек. Что делать горничной в детской?
– Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!
Бенедикт удивленно вскинул брови. Смех был явно детский. Гиацинта, которой четырнадцать, вряд ли сумеет изобразить такой.
"Так кто бы это мог быть? Ах да! Кузены и кузины Уэнтуорт пожаловали в гости. Что ж, приятно будет с ними пообщаться. Очень милые детки, разве что чересчур резвые. Сколько же времени я их не видел? Да пожалуй, несколько месяцев".
Когда он подошел к детской, смех усилился, послышался пронзительный визг. Бенедикт улыбнулся, нажал на ручку двери, дверь распахнулась и… И он увидел ее. Не Софи, а ее, таинственную незнакомку с бала-маскарада. И в то же время это была Софи.
Она стояла с завязанными глазами посреди комнаты и, улыбаясь, шарила руками вокруг себя, пытаясь поймать хихикающих детей. Бенедикту была видна лишь нижняя часть лица, и именно поэтому он ее узнал!
В мире была лишь одна женщина, у которой он видел только нижнюю часть лица. Та же улыбка. Та же крохотная ямочка на подбородке. Все то же!
Так, значит, Софи и есть женщина в серебристом платье, с которой он познакомился на балу-маскараде!
И все вдруг встало на свои места. Всего два раза в жизни он испытал необъяснимое, почти мистическое влечение к женщине. Это показалось ему чрезвычайно странным. Он всегда считал, что способен испытывать подобное чувство к одной-единственной женщине. Значит, сердце не обмануло его.
Он искал ее долгие месяцы. Он тосковал по ней еще дольше. А она все время была здесь, прямо у него под носом. И она ему не сказала… Неужели она не понимала, через какие страдания заставила его пройти? Сколько часов он провел без сна, казня себя за то, что предает даму в серебристом платье - ту, на которой мечтал жениться, - потому что влюбился в простую горничную! И наконец решил поставить крест на таинственной незнакомке, попросить Софи выйти за него замуж, презрев общественное осуждение.
А оказывается, Софи и есть та самая таинственная незнакомка… В голове Бенедикта зашумело, словно к ушам приставили две огромные морские раковины, перед глазами поплыли красные круги. Он не мог отвести от Софи глаз.
– Что случилось? - спросила Софи. Дети вдруг примолкли и, разинув рты, уставились на Бенедикта широко раскрытыми глазами.
– Гиацинта, - выдавил он из себя, - не могла бы ты на минутку выйти из комнаты?
– Но…
– Я сказал - выйди! - жестко повторил он.
– Николас, Элизабет, Джон, Элис, пойдемте, - дрогнувшим голосом поспешно проговорила Гиацинта. - В кухне есть печенье, а я знаю, что…
Остального Бенедикт не слышал. Гиацинте удалось выйти из комнаты самой и увести детей в сотую долю секунды.
– Бенедикт? - спросила Софи, пытаясь развязать узел на затылке. - Бенедикт, это ты?
Он захлопнул дверь с такой силой, что стекла зазвенели. Софи вздрогнула от неожиданности.
– Что случилось? - прошептала она.
Он молча продолжал наблюдать за тем, как она дергает за узел. Ему приятно было видеть ее такой беспомощной. В данный момент он не чувствовал к ней ни капли сострадания.
