— В отличие от тебя, — колко заметила Ариана, — у меня есть честь.
— Неужели? Тогда позволь полюбопытствовать, почему это ты пришла к своему мужу не девственницей?
— Потому что ты изнасиловал меня!
Джеффри улыбнулся ей той наивной детской улыбкой, которая когда-то так нравилась Ариане. Но теперь она была ей отвратительна — она напоминала, что мужчина может выглядеть невинным как ангел и в то же время быть мерзавцем и негодяем.
— Изнасиловал? О нет, не совсем так, — произнес Джеффри, скрестив на груди руки. — Скорее ты соблазнила меня своей обольстительной красотой. Я был одурманен вином, которым ты меня напоила, а когда очнулся, то твои руки уже распускали шнуровку моих штанов.
— Ты лжешь!
— Нет, милашка. Тебе незачем изображать передо мной невинность — мы здесь одни.
— Тогда почему ты осмеливаешься так нагло лгать мне в лицо? — язвительно спросила Ариана.
— Я лгу? Да нет же, я всего лишь говорю то, что было. Я проснулся, но мой жезл уже был у тебя во рту, а потом в твоем жадном, влажном…
— Лжец! Какой же ты лжец!
— Ага, у тебя даже щечки порозовели!
— Да меня тошнит от тебя!
Джеффри расхохотался.
— У меня есть для тебя подходящее лекарство. Хочешь попробовать?
Ариана вдруг поняла, что Джеффри забавлялся и возбуждался, оскорбляя ее.
Тошнота опять сдавила ей горло. Она знала, что Джеффри получал садистское удовольствие той ночью от ее отчаянных и слабых попыток защититься, и это делало ее кошмар еще более ужасным.
— Ну так что? Ты больше не пытаешься мне возражать? — ехидно спросил Джеффри. — Значит ли это, что…
— …что я хочу, чтобы ты убрался отсюда, ты угадал. И поскорее. Ты пришел сюда пешком? В таком случае я приведу тебе лошадь, если ты обещаешь исчезнуть с моих глаз немедленно.
Ариана произнесла эти слова так спокойно, как только могла. Ее лицо было холодно и замкнуто, только щеки все еще пылали гневным огнем.
— Я привязал свою лошадь здесь неподалеку, в лесочке, а сам направился сюда — послушать арфу, которую я не надеялся уж больше услышать.
— Ну, ты ее послушал, а теперь уходи. И не надейся — я за тобой не побегу.
— Ах, ты ранила меня в самое сердце. — Джеффри с притворным ужасом прижал руку к груди. — Только я оправился от той дурацкой болезни и пришел предъявить на тебя права, как ты уже безжалостно отталкиваешь меня.
— Права на меня уже предъявил Саймон.
— А, этот трус! — Джеффри пренебрежительно скривил губы.
Ариана задохнулась от возмущения при виде его презрительной усмешки.
— Саймон — самый храбрый из всех известных мне рыцарей, — твердо сказала она, вспомнив как ее муж вступил в смертельную схватку с пятью изменниками, чтобы дать ей возможность уйти от погони.
— Ты так считаешь? Тогда почему он не прикончил свою распутную жену и не бросил ее тело в море?
— Я не распутная жена, и ты это прекрасно знаешь!
— Скажите пожалуйста! Но, по-моему, тобой уже изрядно попользовались до того как ты стала его женой.
— Да, мной попользовались, и сделал это не кто иной, как ты!
— Так попользовались, — невозмутимо продолжал Джеффри, не обращая на нее внимания, — что ты отказываешь своему мужу, ибо твое тело жаждет ласк твоего первого любовника.
— Я жду не дождусь, когда стервятники обклюют твои кости!
— Зная, что ты не девственница и что ты отвергаешь своего мужа, кто же поверит, что ты не задерешь свои юбки до ушей ради такого неотразимого рыцаря, как Джеффри Красавец? — спросил он, улыбаясь с ангельской кротостью.
Если Ариана и раньше была бледна, то после слов Джеффри в лице ее не осталось ни кровинки. С подчеркнутым, неестественным спокойствием она положила арфу в чехол, повесила его на плечо и встала. Она уже тысячу раз пожалела, что оставила кинжал в своей комнате.
«Как досадно, что Посвященные ткачихи не сделали пояса к платью, — мрачно подумала Ариана. — Я бы променяла сейчас даже мою арфу на пояс с ножнами для клинка».
Ариана шагнула на тропинку, но Джеффри не двинулся с места, по-прежнему не давая ей пройти.
— Ты стоишь у меня на пути, — спокойно сказала она.
— Да, стою. Задери-ка свой подол, девочка. Я ведь проделал такой долгий путь, чтобы вновь увидеть, как ты раскрываешь для меня свои бедра.
— Тогда тебе придется сначала меня убить.
Джеффри засмеялся было, но смех его тут же угас, когда он прочел непоколебимую решимость в дымчатых глазах Арианы.
— Ты уже рассказала своему мужу? — резко спросил он.
— Что ты изнасиловал меня?
— Что я лежал у тебя между бедрами столь обессилевший, что не мог подняться.
— Если память мне не изменяет, ты был пьян как свинья, чтобы подняться хотя бы даже один раз. А твоя так называемая мужская гордость напоминала скорее гнилую водоросль, выброшенную на берег, чем жезл, которым ты тут передо мной похваляешься.
Лицо Джеффри покрылось красными пятнами, улыбка превратилась в оскал.
— И в самом деле, чего же еще ожидать от труса, который сначала поит девушку дурманящим зельем, а затем зверски насилует ее? — спокойно продолжала Ариана. — Да ни один уважающий себя мужчина не опустится до такой подлости.
Джеффри в ярости поднял закованный в броню кулак.
Ариана презрительно усмехнулась ему в лицо, как ведьма, которой она когда-то была.
— Ты испытываешь мое терпение! — прошипел он сквозь зубы.
— А ты — мой желудок.
— Тебе что, не терпится снова отведать моих кулаков?
— Мне не терпится увидеть тебя в аду!
Распрямив плечи и бесстрашно глядя ему в глаза, Ариана ждала, когда Джеффри даст волю своей ярости, как всегда бывало, когда его выводили из себя.
Но, видно, в Спорных Землях Джеффри выучился осторожности. Он опустил руку и с любопытством окинул Ариану взглядом, будто ожидал увидеть нечто прямо противоположное.
И в самом деле, в его памяти осталась запуганная девушка, которая разве что только под седло не пряталась, чтобы не привлечь к себе его внимание во время их переезда из Нормандии в Англию. Она говорила так редко, что рыцари даже заключали между собой пари на каждое произнесенное ею слово.
— Как жаль, что к тебе вернулась твоя былая находчивость, — злобно проговорил Джеффри. — Твои мозги никогда не прибавляли тебе очарования в моих глазах.
— Благодарю за комплимент.
— Что, твой отец здесь, в замке? — спросил Джеффри. — И поэтому ты так расхрабрилась?
Ариана удивленно заморгала — так неожиданно он переменил тему. Джеффри всегда был лучше нее осведомлен о планах барона Дегерра.
— Почему ты спрашиваешь об этом меня? — настороженно спросила она.
— Отвечай немедленно, — потребовал Джеффри, — не то я отправлюсь в Блэкторн и расскажу твоему трусливому муженьку, что ты пришла ко мне сегодня, умоляя дать тебе то, на что он, по-видимому, не способен!
