— Саймон не…
— Не поверит мне, ты это хочешь сказать? — насмешливо прервал ее Джеффри. — Ты пыталась убедить в своей невинности своего отца — человека, который знает тебя с детства. И что, он поверил тебе? Отвечай!
Ариана зажмурила глаза и покачнулась, будто ее ударили. В голосе Джеффри звучала уверенность. Уверенность эта была столь искренней, что невольно заставляла окружающих соглашаться с ним.
Но Ариана знала, что это всего лишь ловкое притворство — в его сердце не было места искренности.
— Нет, — мягко продолжал Джеффри. — Твой отец поверил мне, потому что я стал жертвой твоего распутства. Помнишь? Бутылка с дурманящим колдовским зельем все еще валялась среди окровавленных простыней, когда в твою спальню вошли твой отец и священник. И они видели все это, ведь так?
И Джеффри злобно расхохотался. В его лице вдруг проглянула жестокость, которую он обычно обнаруживал только перед шлюхами и рабами.
Ариане нестерпимо хотелось зажать руками уши, но она понимала, что ее слабость доставит Джеффри еще больше удовольствия. Оба они прекрасно знали, кого из них предали и кому поверили.
«А ты, Саймон? Ты поверишь в мою невиновность? Ты ведь так ненавидишь колдовство, что поклялся никогда не поддаваться женским чарам.
Особенно чарам ведьмы.
А если даже и поверишь, что тогда? Смертельный поединок с Джеффри, чтобы выяснить, на чьей стороне правда?»
При мысли об этом холодный пот вновь заструился у нее по телу. Смерть Джеффри оправдала бы ее в глазах окружающих, и ей предоставлялась теперь такая возможность. Но Ариана больше не была уверена, что правда может победить ложь — особенно ложь такого рыцаря, как Джеффри Красавец.
На его совести было бесчисленное множество смертей — он, казалось, получал удовольствие при виде крови противника на своем мече. Самое страшное было в том, что ему нравилось убивать — его кровожадность не знала границ.
Да, Саймон был проворный и ловкий, но ростом значительно ниже Джеффри и уступал ему в силе. И не был жестоким.
— По слухам, барон Дегерр уже в Англии, — сказала Ариана безразличным тоном.
— Значит, скоро он будет в Блэкторне.
— Мне ничего об этом не известно.
— И не мудрено — ты не ходишь в любимицах у своего отца.
Ариана промолчала — с правдой спорить было бесполезно. Если отец и любил ее когда-то, то после той ночи он ясно дал ей понять обратное.
«Распутница, чертова девка! Да я убил бы тебя, если бы посмел!»
— Конечно, он не станет проделывать такой путь, чтобы повидаться со своей гулящей доченькой, которая покрыла его имя позором, — произнес Джеффри, будто прочитав ее мысли.
— Возможно, он приехал заключить союз с английским королем против короля Шотландии.
— Скорее всего твой отец почуял где-то слабину, — сказал Джеффри.
По его губам медленно поползла многозначительная улыбка — такая же жестокая, какой ее помнила Ариана. Но Джеффри молчал, ничем не выдавая своих мыслей.
Видя, что он больше не обращает на нее внимания, Ариана стала осторожно продвигаться поближе к тропинке.
— Ну конечно! — воскликнул вдруг Джеффри, снова обратив свой взгляд на Ариану. — Это ты!
— Ты думаешь, он наконец мне поверил? — испуганно спросила Ариана.
— Он верит только правде, а правда состоит в том, что, одурманенный зельем, я распахал твое поле, как вол борозду.
Закусив губу, чтобы сдержать охватившую ее ярость, Ариана продолжала незаметно отступать к спасительной тропинке подальше от Джеффри.
— Ты и есть слабое место в Спорных Землях, — продолжал он. — Ты норманнская лисица в саксонском курятнике.
— Да ты просто спятил!
— О нет, я всего лишь проницательнее других, — небрежно возразил Джеффри. — Барон знает, что ты потеряла невинность еще до свадьбы, но почему-то до сих пор никто здесь не поднял по этому поводу возмущенного воя.
Джеффри насмешливо выпятил нижнюю губу, затем расхохотался с откровенной наглостью.
— Волк Глендруидов и его верный щенок, должно быть, не так сильны, как кажется, — негромко сказал он. — Можешь мне поверить, этот хитрый старый стервятник прилетит как раз вовремя, чтобы полакомиться их мясом.
Ариана потупилась, боясь, что Джеффри прочтет в ее глазах подтверждение этой ужасной правды. Ей-то было известно, как беспокоило Волка Глендруидов его положение в Спорных Землях, иначе он не позволил бы своему брату заключить столь нежеланный брачный союз.
«Ты заслуживаешь лучшей жены, чем эта холодная норманнка».
Но Саймон ответил тогда Доминику с холодной рассудительностью, ни минуты не колеблясь:
«Блэкторну нужен мир, а не война. И тебе тоже. В конце концов моя свадьба, наверное, окажется не таким тяжелым испытанием, как сарацинский ад, в который ты пошел, чтобы выкупить меня».
Задумавшись, Ариана слишком поздно заметила краешком глаза движение руки Джеффри. Не успела она опомниться, как он рывком притянул ее к себе и с такой силой прижал к кольчуге, что у нее захватило дух.
Ариану обдало спертым запахом вина и чего-то еще более гадкого, так что она чуть не поперхнулась от отвращения. Притиснутая к груди Джеффри, она могла теперь заметить, что вино и распутная жизнь сделали свое дело, до неузнаваемости преобразив его некогда почти ангельское лицо. Кожа его загрубела, на носу проступили красные прожилки, а дыхание было столь же отвратительно, сколь и его поступки.
— Я вижу, Англия была к тебе не слишком гостеприимна, — бросила Ариана сквозь зубы. — Возвращайся назад в Нормандию, где люди все еще верят твоим сказкам.
— Я бы и рад, но здесь мое сердце пленила одна знатная вдовушка.
— Тогда оставь меня в покое и отправляйся к ней развлекаться.
— А я уже с ней развлекся. Осталось только сделать ее вдовой. Не беспокойся, это не займет у меня много времени. И тогда Карлайсл перейдет ко мне, а вместе с ним и ты. Уверен, твой отец так и предполагал с самого начала.
— Если ты вызовешь Саймона на поединок и тебе удастся уцелеть, Волк Глендруидов убьет тебя.
— О, я без сомнения уцелею, но вызовет меня сам Саймон. Ему от этого не отвертеться!
— Возвращайся в Нормандию, — твердо повторила Ариана. — Саймон не будет драться с тобой. Волк Глендруидов ему не позволит.
— Ошибаешься, милашка. Вот увидишь, у него просто не будет другого выбора.
— Этому не бывать!
— Ах вот как? Но, по-моему, это ты только что скулила, жалуясь, что тебя жестоко изнасиловали, или мне послышалось?
Усмехаясь, Джеффри сбросил перчатку, запустил руку под плащ Арианы и сунул пальцы у нее между бедер. В то же мгновение похотливая улыбка на его лице превратилась в оскал от удивления и ярости. Он отдернул руку и выпустил Ариану так быстро, что она пошатнулась.
