Именно тогда Кристиан понял, что запястье Базилли вывернулось, когда он толкнул его. Кинжал, который тот сжимал в руке, теперь торчал у него в груди.
Задыхаясь от боли, Базилли разжал пальцы. Кристиан выдернул кинжал из его груди, и мужчина, выскользнув из его рук, упал навзничь на пол. Кристиан поднялся на ноги, испытывая сочувствие к этому человеку и сожалея о жадности, которая привела отца .и сына к такому концу.
Он должен был ненавидеть их. И он действительно ненавидел их. Но, воспитанный по церковным законам, он понимал, что ненависть лишь разрушит его самого.
Кристиан осенил Базилли крестным знамением, глядя, как жизнь постепенно покидает его тело.
— Pax vobiscum, frater[8]. Да пребудет с тобой Господь, и да проявит Он к тебе милосердие, которого ты никогда не проявлял к другим.
— Милосердие — удел слабаков, — проговорил Фантом, подойдя к телу Базилли.
Взглянув на кузена, Кристиан покачал головой:
— Именно такие мысли и привели его к подобному концу, Фантом. Не позволяй ненависти разрушать и тебя тоже. Все они уже мертвы. Пусть прошлое умрет вместе с ними.
Если б он не был уверен в обратном, он мог бы поклясться, что увидел в глазах Фантома восхищение.
— Ты круглый дурак, Кристиан Эйкрский. — Он обратил взор на Адару, которая вышла из-за спин своих защитников. — Но дьявольски счастливый.
— И я каждый день благодарю Бога за это.
Это была правда. Адара подарила ему больше, чем он когда-либо надеялся получить. Она подарила ему жизнь и наполнила ее смыслом, а теперь она вернула ему веру.
На свете не было ничего, чего он не сделал бы для нее. Ничего, чем бы он не пожертвовал.
Взяв ее руку в свою, он запечатлел на ее ладони нежный поцелуй, после чего поднял глаза и увидел, что на него обращены взоры людей. Людей, которые рассчитывали, что он возглавит их.
Он был их принцем, а теперь станет их королем.
В глубине души он знал, как все обстоит на самом деле. Он мог править своей страной и этими людьми, но маленькая женщина, стоящая сейчас перед ним, правила его сердцем. В ее руках была сосредоточена единственная подлинная сила, и эта сила не была разрушительной. То была целительная сила любви. И за это он был у нее в неоплатном долгу, предвкушая годы, которые ждали их впереди.
На взгляд Кристиана, последние два месяца пролетели слишком быстро. Все в его жизни поменялось коренным образом. С помощью Адары они объединили свои два королевства в одно, с мощью которого нельзя было не считаться.
После нескольких незначительных стычек с бунтующими лордами, отнюдь не готовыми отдать власть, которой их наделил Селвин, Йоан с Коррин и их армия распрощались с ними и отбыли обратно в Европу.
С каждым новым днем Кристиан все больше входил в роль короля. Если бы не Адара, он бы не вынес всего этого. Он по-прежнему терпеть не мог ощущения, что его окружают каменные стены, но в надежном кольце ее рук он каким-то образом забывал о них.
Теперь он сидел в тронном зале вместе с Фантомом. Зал был полностью переделан, в точности так, как он задумал. Здесь не осталось ничего, что напоминало бы о Селвине. На шее Кристиана снова висела эмблема его матери, которую нашли в комнате Селвина.
Двери в тронный зал распахнулись, впустив кузину Адары — Теру, которая прекрасно справилась с королевскими обязанностями, сидя на троне Таагарии в отсутствие Адары. По обыкновению, она взглянула на Фантома и покраснела, после чего отвесила Кристиану низкий поклон.
— Королева велела передать вам, что она скоро разрешится от бремени, ваше величество.
Сердце Кристиана замерло, когда он услышал слова, которых ждал последние месяцы с равной долей страха и трепета. Он посмотрел на женщину, имевшую поразительное сходство с его женой, и застыл в неподвижности.
Фантом щелкнул пальцами перед его носом, чтобы привести его в чувство.
— Ребенок, Аббат. Твой ребенок!
Кристиан вскочил с трона. Нимало не заботясь о том, как выглядит со стороны король, который бежит так, словно за ним гонится сам дьявол, он мчался по коридорам, пока не оказался у дверей их опочивальни.
Распахнув двери, он увидел свою жену, лежащую на кровати, вокруг которой кружком расположились женщины. В сторонке в ожидании своего часа стоял акушер, пока женщины давали советы и поддерживали Адару.
Едва завидев Кристиана, акушер сделал шаг вперед.
— Вам не подобает находиться здесь, ваше величество, — сказал мужчина. — Я принесу вам ребенка, когда он родится.
— Нет, — ответил Кристиан. — Я присутствовал при зачатии своего ребенка и, Бог свидетель, буду присутствовать при его рождении.
Он подошел к Адаре. Ее прекрасное лицо было искажено напряжением, а взгляд полон муки.
Увидев его, она улыбнулась, после чего застонала от боли, произнеся ругательства. Честно говоря, он не знал, что его жене известны такие выражения.
— Сдается мне, мы слишком долго путешествовали с солдатами Йоана, — сказал он, забрав у ее служанки полотенце, и утер ей лоб.
Но она не услышала его, так как новый приступ боли сотряс ее хрупкое тело. Кристиан не знал, чем помочь ей, он просто стоял рядом с ней, держа ее руку в своей, пока минуты ее мучительной борьбы складывались в часы.
Уже смеркалось, когда их сын наконец появился на свет. Адара обессилено откинулась на подушки, в то время как акушер осматривал ребенка.
Чувствуя, как слезы жгут ему глаза, Кристиан не сводил глаз с лица жены.
Его сын.
До настоящего момента это казалось чем-то нереальным. Теперь он стал отцом, и этим он был обязан любимой женщине, лежавшей на кровати. Он нежно поцеловал ее и утер слезы радости, струившиеся по ее щекам.
Акушер поднес им ребенка и положил его на руки Ада-ре. Кристиан с благоговейным страхом взирал на крошечное существо, оглушительно оравшее на всю опочивальню. Он провел пальцем по нежной красной кожице ребенка.
— Он прекрасен, миледи, — прошептал он ей. — Как мы его назовем?
Она призадумалась.
— Люцианом.
Кристиан поперхнулся, услышав это имя.
— Почему?
Ее темные глаза весело дразнили его.
— Это будет только справедливо, учитывая твое обращение с ним, когда он предложил себя к моим услугам.
Кристиан притворно зарычал.
— Тогда давай назовем его Джозином, — предложила она.
— Джозином?
— На языке Таагарии имя Джозин означает «сын героя». Я не могу придумать более подходящего имени для твоего ребенка.
Нагнувшись, он прижался щекой к ее щеке, чтобы вдохнуть сладкий аромат ее кожи.
— Тогда пусть будет Джозин, но не в мою честь. Назовем его так в честь его бесстрашной матери, которая пересекла все известные земли, чтобы найти заблудшую душу и вернуть ее домой. Спасибо тебе, Адара, за все, чем ты меня одарила.
