Улыбка вышла совсем не веселой.
— Почему бы тебе не высказать мне все? Уверен, у тебя длинный список.
— Ты видел свою жену на прошлой неделе?
— Нет. Не думаю. Хотя, постой! — он глотнул бренди, — Я встретил ее в зале пару дней назад. Кажется, это было во вторник.
— Она беременна уже больше восьми месяцев, Найджел.
— Уверяю тебя, я знаю это.
— Ты просто негодяй, ты совсем не обращаешь на нее внимания, когда она в таком состоянии.
Он сделал еще один большой глоток.
— Пойми одну вещь, это она не обращает на меня внимания, а не наоборот. И не называй меня Найджелом.
— Пожалуйста! Я вообще никак не буду называть тебя, черт возьми!
Тернер удивленно приподнял брови, впервые услышав из уст матери ругательство.
— Поздравляю, ты опустилась до моего уровня.
— Дай мне это! — она выхватила стакан из его руки. Янтарная жидкость выплеснулась на стол, — Ты поражаешь меня, Найджел. Ты так же отвратителен, как тогда, когда был женат на Летиции. Такой же мерзкий и грубый, — она замолкла, когда его рука схватила ее за запястье.
— Никогда не смей сравнивать Миранду и Летицию, — угрожающе произнес он.
— Я и не сравнивала! — ее глаза расширились от удивления, — Даже и не думала об этом.
— Вот и хорошо, — он внезапно отпустил ее и отошел к окну. Пейзаж был столь же угрюм, как и его настроение.
Его мать довольно долго молчала, пока, наконец, не спросила его:
— Как ты намереваешься спасти ваш брак, Тернер?
Он устало вздохнул:
— Почему ты думаешь, что это именно я должен спасать наш брак?
— Милостивый Боже, ты только посмотри на девочку. Совершенно очевидно, что она любит тебя.
Его пальцы вцепились в подоконник так, что побелели костяшки.
— Я не заметил признаков этого в последнее время.
— Конечно, как ты мог заметить. Ты не видишь ее неделями. Я очень надеюсь, ради тебя самого, что ты не успел убить то, что она чувствовала к тебе.
Тернер промолчал. Он очень хотел, чтобы беседа закончилась.
— Она стала совсем другой, не той, что была всего несколько месяцев назад, — продолжала его мать, — Она была так счастлива. Она готова была для тебя на все.
— Все меняется, мама, — коротко сказал он.
— Но все можно вернуть, — сказала леди Ридланд мягким, но настойчивым голосом, — Пообедай сегодня с нами. Без тебя это очень неловко.
— Со мной будет еще более неловко, уверяю тебя.
— Позволь мне самой судить об этом.
Тернер выпрямился, судорожно вздохнув. Действительно ли его мать была права? И он и Миранда вправду могли разрешить свои проблемы?
— Летиция все еще здесь, в этом доме, — мягко сказал его мать, — Позволь ей уйти. Позволь Миранде излечить тебя. Она сможет, ты знаешь. Только дай ей шанс.
Он почувствовал руку матери на своем плече, но не обернулся. Он не мог позволить, чтобы она увидела его искаженное от боли лицо.
* * * * *
Первая схватка сжала ее живот примерно за час до того, как она должна была спуститься к обеду. Пораженная, Миранда положила руку на живот. Доктор сказал, что роды, вероятно, начнутся недели через две.
— Отлично. Похоже, ты собрался раньше, — сказала она мягко, — Ты ведь подождешь до ужина, не так ли? Я очень хочу есть. Я не ела толком несколько недель, ты знаешь, я нуждаюсь в некоторой пище.
В ответ она получила пинок.
— Значит это твой ответ, не так ли? — прошептала Миранда, улыбнувшись впервые за последние недели, — Давай заключим сделку. Ты позволишь мне спокойно пообедать, а я обещаю не называть тебя Ифигенией.
Ответом был второй пинок.
— Если ты девочка, конечно. Если ты — мальчик, то обещаю не называть тебя…Найджелом! — она рассмеялась. Какой незнакомый звук и…какой хороший. — Да, я обещаю не называть тебя Найджелом.
На этот раз пинка не последовало.
— Хорошо. Теперь давай нас оденем.
Миранда позвонила своей горничной, и час спустя уже спускалась по лестнице в столовую изо всех сил цепляясь за перила. Она не знала, почему не захотела сказать кому-нибудь, что роды вероятно уже близко, видимо из ее обычного отвращения к шумихе вокруг себя. Кроме того, если не считать схваток, случавшихся каждые десять минут, она чувствовала себя прекрасно. И уж конечно у нее не было никакого желания лежать в постели. Она только надеялась, что ребенок подождет окончания обеда. В процессе появления детей на свет было определенно нечто смущающее, и у нее не было никакого желания учиться этому на обеденном столе.
— О, это ты, Миранда, — окликнула ее Оливия, — Мы пили аперитив и собрались идти к столу. Присоединишься к нам?
Миранда кивнула и последовала за подругой.
— Ты выглядишь немного странно, Миранда, — заметила Оливия, — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Я чувствую себя большой, спасибо.
— Ну, скоро ты снова сожмешься.
Скорее, чем кто-либо полагает, усмехнулась про себя Миранда.
Леди Ридланд вручила ей стакан лимонада.
— Спасибо, — поблагодарила она ее. — Что-то мне очень хочется пить.
Забыв об этикете, Миранда залпом выпила свой лимонад. Не говоря ни слова, леди Ридланд снова наполнила ее стакан. Миранда выпила его почти так же быстро.
— Как вы думаете, ужин уже готов? — спросила она, — Я ужасно хочу есть.
Это было только половиной правды. В действительности ей придется рожать на обеденном столе, если они задержатся немного дольше.
— Разумеется, — ответила леди Ридланд, немного озадаченная рвением невестки. — Приглашай всех к столу. В конце концов, это твой дом, Миранда.
— Действительно, — она язвительно усмехнулась и, обхватив свой живот, как будто могла сдержать этим все, шагнула в зал.
И уткнулась прямо в Тернера.
— Добрый вечер, Миранда.
Его голос был глубоким и хриплым, и она почувствовала, как дрогнуло ее сердце.
— Я полагаю, с тобой все хорошо? — спросил он
Она кивнула, пытаясь не смотреть на него. Последний месяц она потратила на то, чтобы научиться не таять от тоски и желания всякий раз, когда его видела. Она научилась в этой школе прятать свои чувства за маской безразличия. Все знали, что он опустошил ее, но она не нуждалась во всех, чтобы видеть это каждый раз, когда заходила в комнату.
— Прошу прощения, — пробормотала она, обходя его.
Тернер поймал ее руку:
— Позволь мне проводить тебя, котенок.
Нижняя губа Миранды задрожала. Чего он пытается добиться? Если бы она чувствовала себя менее смущенной или менее беременной, она, вероятно, попыталась бы увернуться от предложенной им руки, но раз это было не так, она позволила ему проводить ее к столу.
Тернер не произнес ни слова во время первых перемен блюд, так же как и Миранда, которая была счастлива избежать беседы, поглощенная едой. Леди Ридланд и Оливия попытались вовлечь ее в разговор, но Миранде всегда удавалось вовремя набить рот. Она спасалась от ответов жуя, глотая и бормоча «я действительно очень голодна».
