– Так тебя и пустят.
– Пусть попробуют не пустить!
Мария скорчила рожу и зарычала:
– Я им житья не дам.
Она спрыгнула со скамьи, оскалила зубы и, согнув пальцы, как когти, пошла на Вареньку.
– Р-р-р! Я страшная ведьма с Лысой Горы, я любого могу со свету сжить.
Варенька с визгом побежала спасаться, Мария за ней.
Дорожки в розарии узкие, вьются круто, не разгонишься, никак не догнать подругу. И вдруг из-за поворота налетела на стоящую Вареньку, да так сильно, прямо врезалась! А Варенька стояла перед Ниной. А Нина плакала и отворачивалась. При виде Марии она даже убегать бросилась. Пришлось её ловить, усаживать на скамью да по плечам гладить. Варенька всё это время спрашивала, кто её обидел, а Нина только головой мотала да руками отмахивалась. Наконец, она подняла мокрое красное лицо на Марию и с надрывом крикнула:
– Зачем? Зачем тебе это надо было?
Мария в растерянности только глазами моргала.
– Ах, не понимаешь, – из Нины неудержимо полились слова, как до этого слёзы.
– Тебе ведь всё равно за кого замуж идти было. Ведь уговорила ты Шереметева отказаться, и его могла бы уговорить. Ведь ты, ты же знала, что я его… Что мы с ним… А ты нарочно! Зачем я тебе призналась! Если б ты не знала, то и не трогала б его.
– Постой, Нина, постой, – Мария трясла её за плечи.
Но та не слышала и, кажется, не могла остановиться, слёзы снова потекли по её лицу.
Мария оглянулась. Где-то здесь был маленький бассейн с рыбками.
– Ты куда? – спросила Варенька у вскочившей на скамью и озирающей окрестности Марии.
– Вон там бассейн, воды принесу, – ответила та, спрыгивая.
Пригоршня воды, выплеснутая на лицо Нины, немного привела её в чувство, хотя окончательно успокоилась она лишь после обстоятельного умывания на краю бассейна.
Такие маленькие круглые бассейны белого камня стояли по всему парку. В них плавали разноцветные рыбки, охотно хватающие крошки, которыми любили кормить их гуляющие дамы. Рыбки и сейчас сплылись и широко разевали рты у поверхности воды, ища угощение.
Наконец, Нина утихла и насухо вытерла лицо, изведя на это платки всех троих.
Мария протянула ей свою руку с заветным перстеньком.
– Посмотри, вот этот перстень с голубками и бирюзой, ты его у меня давно видела.
– Да, – сказала Нина, – он всегда у тебя.
– Мне его Александр подарил, давно. И решено меж нами всё уж давно было, сразу, как он из Италии вернулся. А не говорила я этого потому, что согласия батюшкиного пока окончательно не было.
Мария помолчала, глядя в недоверчивые чёрные глаза.
– Ниночка, тебе показалось, что между вами склонность была. Ведь он не говорил тебе ничего. А у тебя будет настоящий суженый, ведь ты же красавица. Вон, поклонников сколько у тебя.
Нина замотала головой. Глаза снова наполнились влагой.
– Ну, вот опять, – всплеснула руками Варенька. – Ну не плачь.
– Оставьте меня, уйдите, – тихо сказала Нина.
– А ты опять слёзы лить примешься? Как же мы уйдём!
– Нет, я не буду, правда, не буду, идите.
Мария потянула Вареньку за руку.
– Правда, пойдём.
Варенька хотела возразить, но Мария потянула сильнее, говоря:
– Ей одной лучше, пойдём.
Они вышли из розария и двинулись вдоль озера. Здесь было жарко, и они свернули на тенистую аллею, ведущую к укромной беседке, где иногда сиживали с Катериной в жаркий полдень.
– Надо же, – говорила Варенька задумчиво, – вот не думала, что у Нины такие чувства могут быть. На вид-то она такая ветреная – лишь бы веселиться да перед кавалерами блистать.
Мария молчала. Она испытывала странное облегчение, как будто не Нина, а она выплакала все печали души.
Из их любимой беседки доносились голоса. Жалко! Мария повернула было обратно, но Варенька увлекла её в заросли, окружающие беседку.
– Царёв голос, – прошептала она, – Давай послушаем.
– Зачем? – спросила Мария. – Что нам за дело?
– А вдруг важное что? А вдруг про нас? Да Маша же! – в отчаяньи почти в голос сказала Варенька вылезшей из кустов подруге.
– Я тебя на берегу подожду.
Ждать пришлось довольно долго.
Варенька явилась довольно растрёпанная, с горящими глазами и ещё издали, едва увидев сидящую у самой воды Марию, заговорила:
– Маша, там такое важное! Ты почему мне послушать не дала?
– Как же не дала – ты столько времени там просидела.
– И немножко совсем! Не дослушав ушла, боялась, что ты не дождёшься. Ну, слушай…
– Да не надо, Варюша, – Мария поднялась со скамьи. – Бог с ними, с их секретами. Пойдём лучше в конюшню заглянем, я давно Зорьку не видала.
– Ладно, пойдём. Только ты слушай, это до нас относится. Князь Григорий от короля Августа вернулся, говорит, король сюда не поедет, а ждёт нашего царя к себе в Ярослав. Ох, царь и ругался, ох и честил его! Даже такими словами… Ладно-ладно, подожди, сейчас и про нас будет. Ну, там про политику сначала поговорили, что Август в войне помогать обещался. А потом вот: царь говорит, я к королевскому двору государыню брать не буду, пусть здесь меня дожидается. А для плезиру, говорит, возьму её девок – нас то есть. А Долгорукий хмыкнул так и говорит:
«Что, Пётр Алексеич, опасаетесь?»
А Пётр:
«Известно, опасаюсь. Август – козёл похотливый, – прямо так и сказал! – как бы урону не было».
А Головкин ещё спрашивает, мол, по фрейлинской части урону бы не было. Тут Пётр заржал, как жеребец, право слово, и говорит:
«Ну, тут не урон, а братская делёжка. Мы с Августом в прошлые времена все утехи по-братски делили». Потом опять про войну начали, я и ушла.
Варенька замолчала, заглянула Марии в опущенное лицо.
– Ну, что ты молчишь-то, Маша? Ведь это ужас!
– Ужас, – согласилась Мария, – и гадость. Может, отпросимся здесь остаться? С Катериной. А в письме Шорников тебе не писал, он сюда не собирается ехать?
Варенька улыбнулась смущённо, отвернула враз порозовевшее лицо.
– Нет, об этом не писал. Да и разве от него зависит? – служба. Митя всё больше природу описывает.
Помолчала и добавила, будто нехотя:
– Ну и чувства.
Мария улыбнулась её смущению.
– Вот бы они вместе с Сашей сюда приехали, мы бы вместе с ними в армию отпросились. Надоело мне на его царское величество смотреть – сил нет!
– Так тебе только до конца похода дотерпеть. А там ты уже мужняя жена, своим домом жить будешь.
– А знаешь, Варюша, я до сих пор не могу поверить, что замужем. Вроде всё такое же и я такая же. Так странно!
Варенька с любопытством посмотрела на неё и, против обыкновения, ничего не спросила.
Отказаться от поездки в Ярослав к польскому королевскому двору им не удалось. И Катерина за них просила – не помогло. Одно утешение – ехали вместе с Марьей Васильевной. Князь Григорий отправился вперёд, предварить его величество, а княгиня ехала в царской свите.
