– Знаю, знаю. – Он завернул вверх ее платье и нижнюю юбку. – Это все неважно. Важны только наша любовь и близость.
Она тихо заплакала, когда его рука, погладив ее бедро, скользнула вниз… Он ждал, пока слезы ее не высохли, и она подняла свои отяжелевшие веки. Ее единственные в мире сапфировые глаза засияли, и страх исчез. Лицо озарилось таким лучезарным светом, что у него останавливалось сердце.
– Ты прав, существует только наша любовь, выдержавшая самые тяжкие испытания, восемнадцать лет разлуки – целую жизнь.
Его захлестнула такая волна желания, что он чуть не взял ее прямо у стены. Элан с трудом сдержался, но руки его отчаянно дрожали.
– Помоги мне, – прошептал он и тихо засмеялся своей почти мальчишеской робости. Поколебавшись, она помогла ему раздеть себя. Теперь настал черед посмеяться, когда она обнаружила, что на нем две туники.
– Я должен был оставаться теплым ради тебя, – прошептал он, с трудом избавляясь от второй туники. – А плащ только путался бы под руками.
– Путался? Когда? – шутливо переспросила она и поглядела на него с таким игривым видом, за которым, он был уверен, Джоанна скрывала свою нервозность. Он был уверен в этом, потому что его самого не переставало трясти.
Элан так безумно желал ее и вместе с тем хотел доставить ей наслаждение, что ему было страшно. Он боялся не справиться, потерять самообладание.
Наконец-то, обнаженные, они стояли друг перед другом, двое любовников, пожилых, в соответствии с настоящим, и вместе с тем почти не тронутых временем. Волосы и борода у него отсвечивали серебром, но широкие плечи и руки были такими же сильными и мускулистыми, как в юности. Его твердый живот был плоским, бедра и икры мощными и крепкими.
Материнство округлило фигуру Джоанны, и ростом она стала выше, чем в четырнадцать лет. Теперь Джоанна казалась почти такой же высокой, как Элан. Груди ее стали женственнее, чем когда она была подростком; но и теперь они умещались в ладонях Элана. Он обвел изящный изгиб ее тела от груди к тонкой талии и ниже по гладкой округлости живота к бедрам. С долгим глубоким вздохом она обвила его шею руками и прильнула к нему.
Несказанное чудо держать ее, обнаженную, в своих объятиях обожгло Элана, заставило его оцепенеть, пока Джоанна не откинула голову, чтобы поглядеть на него. Она улыбалась ему медленной соблазнительной улыбкой.
– Элан, – позвала она хриплым шепотом, – отнеси меня в постель.
Он поднял ее на руки и положил на чистые простыни. Она притянула к себе его голову.
– Целуй меня, Элан. Целуй без конца, чтобы восполнить годы мечтаний, казавшихся несбыточными.
– С радостью. – Он не переставал целовать ее губы, осыпал Джоанну быстрыми легкими поцелуями, от белого высокого лба до маленьких пальцев ног. Он касался самых сокровенных уголков ее тела, до которых не дотрагивалась ни одна живая душа. Взяв ее руки, он приложил их к своему мужскому естеству, показывая, как доставить ему наслаждение, а тем самым и себе тоже. Его удивило, насколько она была чиста и невинна. Но он еще больше поразился ее пылкости.
– Элан, – прошептала она, когда он опустился на колени. – Иди ко мне.
Боясь причинить ей боль из-за долгих лет воздержания, он старался быть особенно бережным с Джоанной. Элан столько лет мечтал обладать ею, что теперь, когда мечта сбылась, он хотел, чтобы все было исполнено любви. Он проник в нее осторожно, благоговейно погружаясь в ее лоно.
– Элан? – Ее мелодичный, но сейчас чуть хрипловатый голос выражал блаженство, которое и было вознаграждением за долгие годы разлуки и холодного, убивающего сердце и душу одиночества.
Глядя в ее сияющие счастливые глаза, Элан почувствовал, что Джоанна любит его с той же неизменной страстью, как в дни их далекой юности. Они улыбнулись друг другу, их сердца и тела наконец-то соединились. Они нежно поцеловались, пораженные чудом обретения друг друга.
А затем она вновь выгнулась ему навстречу, и он потерял способность сдерживать переполнявшую его кипящую страсть. Он взял ее жестко, с яростной отчаянной силой. И она отвечала ему с той же безоглядной пылкой страстью.
Он испытывал волшебное нескончаемое наслаждение, оно длилось и длилось. Она таяла под ним, вскрикивая, задыхаясь от счастья в рыданиях, пока Элан не зарыдал тоже. Потом, когда они лежали в изнеможении на влажных простынях, он взмолился, чтобы Роэз положила Рэдалфу в вино побольше снотворных трав и он крепко проспал до утра, и чтобы стражник на лестнице тоже заснул, и чтоб никто из них не услышал песнь великой любви, доносящейся оттуда, где вообще не должно быть никого, кроме безмолвной пленницы Джоанны.
– Бэрд, – тихонько позвал Оуэн, командир стражников, – тебе лучше прийти поскорее.
– Что там неладно? – Бэрд пинком оттолкнул дремавшую Лиз и поднялся с матраса, на котором спал вместе с ней. С молниеносной быстротой он схватил свой меч и пристегнул к поясу. – На нас что, напали?
– Не думаю, – ответил Оуэн. – Происходит нечто странное, а вы приказывали докладывать вам, если заметим что-либо необычное. Сэр, кто-то спускается вниз по западной башне.
– Вниз? Ну, Богом клянусь!.. – Бэрд помчался к внутреннему двору. Оуэн следовал за ним по пятам. – Что вы предприняли?
– Я поставил еще одного стражника на западную стену, другого на северную, чтобы выяснить, куда направится лазутчик. А другие в это время смотрят, нет ли признаков готовящегося вражеского нападения.
– Отлично. Разбуди вторую смену, но тихо. Враг не должен догадываться, что мы его обнаружили. – Предоставив Оуэну исполнять его приказы, Бэрд поднялся по внешним ступеням на западную стену. Найдя караульного, которого Оуэн поставил наблюдать за башней, капитан тихо спросил: – Где он?
– Который лезет? Вот он. – Солдат жестом показал где. – Одна стрела – и его нет.
– Ну конечно. И заставит замолчать, – проворчал Бэрд, вглядываясь в темноту. – Рэдалф захочет получить важные сведения, а не мертвое тело. Не выпускай его из виду и дай мне сразу знать, если он пойдет не к северной стене, а в сторону.
– Вы считаете, что он войдет внутрь через заднюю калитку? – спросил караульный.
– Почему бы нет? Он оттуда и вышел. Вторую ночь подряд. – Бэрд изучал очертания западной башни, хотя знал их наизусть. – Он мог выбраться только из двух окон! Спальни лорда и комнаты леди Джоанны.
– Может быть, он убил кого-нибудь из них! – ужаснулся охранник.
– Молчи, дурак. – Бэрд съездил ему по уху. – Если он убил кого-то, поздно воскрешать покойника. Все, что мы можем, это поймать убийцу. Если это на самом деле так. Оставайся на посту и сообщай мне о его поведении, когда он достигнет земли.
