— О нет, не может быть! Как он мог тебе позволить… Нет, нет, Бертрам!
Она была в таком отчаянии, что он удивился.
— Но почему нет!
— Ты же еще мальчик! Он должен был знать! И принимать от тебя расписки! Он мог бы отказаться от этого, по крайней мере!
— Ты не понимаешь! — сказал он нетерпеливо. — Я пошел туда с Толстячком, почему же он не должен был разрешить мне играть?
Мистер Сканторп кивнул.
— Очень неудобное положение, мэм. Очень сильное оскорбление — отказаться принимать расписки.
Она не могла оценить этики поведения джентльменов, но она поняла, что так принято в кругу мужчин.
— Я бы подумала, что он поступил плохо! — сказала она. — Но неважно. Дело в том, что он — что я с ним очень хорошо знакома. Не отчаивайся, Бертрам! Я убеждена, что если я пойду к нему и объясню, что ты несовершеннолетний и небогат, он простит твой долг!
Она остановилась, потому что на лицах Бертрама и мистера Сканторпа она прочитала такое потрясение и возмущение, что не могла ошибиться.
— Боже мой, Белла, что ты говоришь!
— Но, Бертрам, он вовсе не такой гордый и неприятный, каким его представляют! Я… обнаружила, что он очень добрый и рад сделать услугу!
— Белла, это долг чести! Если мне потребуется вся моя жизнь, чтобы его заплатить, я все равно заплачу, и так я ему и скажу!
Мистер Сканторп кивнул, явно одобряя это решение.
— Потратить всю свою жизнь на то, чтобы отдать шестьсот фунтов человеку, настолько богатому, что для него эта сумма значит не больше, чем для тебя — один шиллинг? — закричала Арабелла. — Но это абсурд!
Бертрам с отчаянием посмотрел на своего друга. Мистер Сканторп попытался объяснить:
— Ничего не поделаешь, мэм. Долг чести — это долг чести. Никуда не денешься.
— Я не могу с этим согласиться! Я не хочу просить мистера Бьюмариса, но я могу это сделать, и я знаю, что он мне не откажет!
Бертрам схватил ее за руку.
— Послушай, Белла! По-моему ты просто не понимаешь — я даже вижу, что ты не понимаешь! — но если ты это сделаешь, клянусь, ты меня больше никогда не увидишь! Кроме того, если он действительно разорвет мои расписки, я буду обязан их восстановить! Ты, наверно, еще предложишь ему заплатить за меня по этим проклятым счетам!
Она виновато зарделась, потому что эта мысль как раз только что пришла ей в голову. Вдруг мистер Сканторп, который минуту сидел как бы в каталепсии, промолвил значительно:
— Есть идея!
Тэлленты встревоженно на него посмотрели, Бертрам с надеждой, а его сестра с явным сомнением.
— Знаете, как говорят? — спросил мистер Сканторп. — Банк всегда выигрывает!
— Я это знаю, — горько ответил Бертрам. — Если это все, что ты хотел сказать…
— Подожди! — сказал мистер Сканторп. — Открыть банк! — Он увидел сильное смущение на лицах обоих и добавил немного нетерпеливо: — В «фараон»!
— Открыть банк в «фараон»? — недоверчиво спросил Бертрам. — Ты, должно быть, сошел с ума! Даже если это не самая нелепая твоя идея, ты все равно не можешь управлять банком в «фараон», не имея капитала!
— Я подумал об этом, — сказал мистер Сканторп не без гордости. — Пойду к моим опекунам. Прямо сейчас. Не буду терять ни минуты.
— Боже правый, неужели ты думаешь, что они разрешат тебе воспользоваться твоим капиталом для такого дела?
— А почему нет? — возразил мистер Сканторп. — Они постоянно стараются его увеличить. Говорят мне, что я должен заботиться об этом! Очень хороший способ: не понимаю, как они сами до этого не додумались! Сейчас же пойду к моему дяде.
— Феликс, ты болван! — раздраженно сказал Бертрам. — Ни один опекун тебе этого не позволит! И даже если они тебе разрешат, никто из нас не захочет всю жизнь владеть банком в «фараон»!
— И не нужно, — упрямо сказал мистер Сканторп. — Только хочу освободить тебя от долгов! Один удачный вечер — и хватит. Потом закроем банк.
Ему так понравился этот план, что потребовалось некоторое время, чтобы его разубедить. Арабелла сидела, погруженная в свои мысли, почти не обращая внимания на их спор. Было очевидно, что мысли не доставляли ей радости, даже мистер Сканторп мог бы это понять, не будь он так серьезно увлечен защитой своего плана, потому что она не только постоянно сжимала и разжимала руки, держа их на коленях, но главное, ее выдавало выражение лица, всегда очень экспрессивное. Однако к тому времени, как Бертраму удалось убедить мистера Сканторпа, что банк в «фараон» не годится, она настолько овладела собой, что не вызвала подозрений ни у одного из джентльменов.
Она посмотрела на Бертрама, который после этой оживленной дискуссии вновь впал в состояние мрачной безнадежности.
— Я что-нибудь придумаю, — сказала она. — Я знаю, что смогу тебе помочь! Только пожалуйста, Бертрам, не записывайся в армию! Пока не записывайся! Только если мне не удастся!
— Что ты хочешь сделать? — спросил он. — Я не буду поступать в армию, пока не увижу мистера Бьюмариса — и не объясню ему всего! Я должен это сделать. Я — я сказал ему, что у меня нет фонда в Лондоне и что я должен послать в Йоркшир за деньгами, поэтому он попросил меня прийти к нему в четверг. Что ты так на меня смотришь, Белла! Не мог же я ему сказать, что я банкрот и не могу ему заплатить, когда они все стояли вокруг и слушали, о чем мы говорили! Я был скорее готов умереть! Белла, у тебя есть какие-нибудь деньги? Ты можешь дать мне столько, чтобы я выкупил из ломбарда мою рубашку? Я не могу идти к Несравненному без рубашки!
Она вложила ему в руку свой кошелек.
— Да, да, конечно! Если бы только я не покупала этих перчаток, и туфель и нового шарфа! Здесь осталось только десять гиней, но этого хватит, чтобы облегчить твое положение, пока я что-нибудь придумаю! Пожалуйста, уезжай из этого ужасного дома! Я видела, когда мы сюда ехали, несколько гостиниц, и одна-две выглядели вполне пристойно!
Было ясно, что Бертраму очень хотелось отсюда уехать, и после короткого спора он был очень рад, когда его убедили, чтобы он взял у нее кошелек; он обнял ее и сказал, что она лучшая сестра в мире. Он задумчиво спросил, нельзя ли уговорить леди Бридлингтон, чтобы она одолжила ему семьсот фунтов на достаточно длительный срок, и хотя Арабелла весело ответила, что именно это она и хочет устроить, он не обманулся, и вздохнул. Мистер Сканторп, предупредительно покашливая, высказал предложение, что так как карета их ждет, то может быть, он и мисс Тэллент лучше поедут.
Арабелле очень хотелось сразу же отправиться искать жилье для Бертрама, но ее стали искренне отговаривать, и мистер Сканторп пообещал, что он сам не только найдет другую гостиницу, но и выкупит из ломбарда заложенные Бертрамом вещи. Брат и сестра расстались, так трогательно обнявшись перед прощанием, что мистер Сканторп, очень взволнованный, отвернулся и с чувством высморкался.
